Ты позволишь мне этим заняться?
Глазами полными слез он смотрел на нее.
— Черт возьми, да нет тут ничего особенного! — с той же резкостью сказала она. — Ты позволил мне быть твоим другом. Я могу помочь тебе только одним способом и предупреждаю тебя, что, когда я берусь за дело, чертям становится жарко, Траск.
— Если ты можешь хоть что-то сделать для нее… — начал Мейсон, но у него прервался голос.
Эприл сжала ему руку:
— Положись на меня.
2
Кондиционеры в окнах кабинета были не в состоянии справиться с густой пеленой дыма, висящей в помещении. Оно располагалось за серым фасадом здания на Сентрал-стрит — в штаб-квартире полиции. Золотые буквы на стеклянной панели двери сообщали, что за ней находится кабинет заместителя комиссара полиции Франклина Аллера. Комиссар Аллер был темноволосым мужчиной сорока с небольшим лет, невысоким и мускулистым, с агрессивной манерой поведения. Известие дошло до него, когда он присутствовал на обеде, организованном нижней Торговой палатой. Он должен был быть главным оратором встречи. Тема: «Эффективность операций сил полиции». И теперь, сидя за своим столом, он оттягивал воротничок легкой летней рубашки, пока наконец не распустил галстук и не расстегнул пуговицы.
В кабинете Аллера толпилась группа мужчин в расстегнутых пиджаках; кто-то сидел, а другие бесцельно бродили по комнате. Все были полны гнева, который проявлялся и в хриплых голосах, и в мрачном молчании. В дальнем углу сидел Мейсон с пепельным лицом; он привалился к стене, словно не мог обойтись без ее поддержки.
Высокий мужчина с коротко стриженными седоватыми волосами и с типичной ирландской физиономией, с которой в обычное время не сходила улыбка, склонился над столом Аллера, тихо, чтобы не слышали остальные, разговаривая с ним. Наконец он выпрямился. Аллер хлопнул по столу ладонью.
— О'кей, ребята, — сказал он. — Все вы знаете Джима Фаллона из убойного отдела. Он готов дать вам исчерпывающий отчет.
Все взгляды, в которых, несмотря на усталость, выразившуюся в мешках под глазами, тлели гнев и ярость, обратились к Фаллону. Мейсона, сидевшего в углу, никто не замечал. Он продолжал смотреть на пятно на противоположной стене, словно в нем были ответы на все проблемы бытия.
Фаллон, которого и друзья и враги знали под именем Большого Джима, небрежно присел на стол Аллера.
— Я рад, что комиссар созвал всех вас, — сказал он. — Нам потребуется вся ваша помощь — особенно от тебя, Дан. — Фаллон кивнул в сторону блондина, который сидел на краю кожаного дивана напротив. Это был Даниэль Гебхардт, директор отдела расследований Портовой комиссии. — Вся эта история завязана в узелок, который именуется «Порт».
— Имеет ли она отношение к порту лишь потому, что женщина избрала своей целью Рокки Мадженту? — спросил молодой человек в темно-синем камвольном костюме. У него был вид преуспевающего коммивояжера. Он являлся специальным помощником мэра. — А может, тут всего лишь сведение личных счетов?
— Разрешите изложить все, как мне это представляется, — вежливо сказал Большой Джим. — Вопросы потом, идет? Итак, все началось ранним утром в среду, когда полицейский Трасковер расстрелял четырех человек на станции подземки «Таймс-сквер» и сам был убит при попытке задержания его. История болезни Трасковера, которая у нас на руках, сообщает, что у него могла быть временная потеря рассудка. Похоже, что начатое дело можно закрывать. Трасковер убил четырех человек, но и сам он мертв. Вы понимаете, что тут не приходится спрашивать, кто убил кого. Хватает и свидетелей. Капитан Силвермен из пятьдесят первого участка с готовностью списал это дело, и оно попало в убойный отдел. Но брат Трасковера, который называет себя Мейсон Траск, — и Большой Джим кивнул в угол, — не был удовлетворен. О причинах потом можете спросить его. Я тут не буду вдаваться во все подробности, но Траск впутался в непростую ситуацию. После долгой болезни его брат оказался в трудном положении. Ему пришлось обратиться за помощью к торговцу свининой. Он…
— К торговцу свининой? — переспросил помощник мэра.
— К ростовщику, — объяснил Большой Джим. — К хорошо известному типу — Игроку Фланнери. Дан Гебхардт познакомит вас с его послужным списком. Примерно четыре месяца назад Трасковер одолжил у него пятьсот баксов. Вы знаете, как растет такая сумма из расчета шесть за пять. Патрульный Трасковер оказался в предельно тяжелом положении. Расплатиться он не мог. Но ему дали понять, что с ним могут быть в расчете, — для этого Трасковер должен был всего лишь в соответствующее время отвести взгляд в сторону. И таким образом рассчитаться. Был разработан план похищения драгоценностей примерно на пятьдесят кусков у кинозвезды, которая прибывала на «Принцессе Генриетте». Стюард на борту показал на соответствующий чемодан своему брату. Тот как раз был носильщиком на пирсе Р. Некий актер Гантри, которого в свое время поймали на героине, постарался отвлечь внимание мисс Шанд, актрисы. После того как ее багаж прошел таможню, носильщик подхватил нужный чемодан и пронес его через закрытый выход, который охранял Трасковер. Но он позволил носильщику воспользоваться им, а тому потребовалось лишь несколько секунд, чтобы изъять драгоценности. Тем же вечером в ходе встрече на станции подземки «Таймс-сквер» носильщик передал драгоценности кому-то еще. Он, как и актер, должен был тут же на месте получить свою долю — и Трасковер тоже. Но доля Трасковера пошла торговцу свининой Фланнери. И вот Трасковер не выдержал. Да, он слетел с катушек, но мы знаем причину, почему это случилось. Спустившись вниз, он разрушил их планы — или почти все планы. Он опоздал и не успел перехватить типа, который взял у Хоукинса драгоценности и расплатился с ними.
— Но ведь все драгоценности вернулись к мисс Шанд! — сказал помощник мэра. — И газеты говорят, что вся эта история была подстроена.
— Шли бы они к черту, эти газеты, — бросил Джим Фаллон.
— Но почему же драгоценности вернули?
Блондин, сидевший в углу дивана, Дан Гебхардт, поднял усталые карие глаза:
— Все совершенно понятно. С пятью трупами дело стало пахнуть жареным. Как только будет установлена связь между убитыми и драгоценностями, эти камешки начнут жечь руки. Могли ли преступники их сбыть? Стоило нам напасть на их след, мы прямиком вышли бы на самый центр. Поэтому они и вернули их, а пресса купилась на идею, что все это было лишь рекламным трюком.
— Не могу представить себе, что они так легко отказались от добычи стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, — продолжал упорствовать молодой помощник мэра.
— Когда рэкет приносит им миллионы долларов в год? — безрадостно хмыкнул Гебхардт.
— И вот тут, да поможет нам Бог, мы и оказались в тупике, — сказал Большой Джим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Глазами полными слез он смотрел на нее.
— Черт возьми, да нет тут ничего особенного! — с той же резкостью сказала она. — Ты позволил мне быть твоим другом. Я могу помочь тебе только одним способом и предупреждаю тебя, что, когда я берусь за дело, чертям становится жарко, Траск.
— Если ты можешь хоть что-то сделать для нее… — начал Мейсон, но у него прервался голос.
Эприл сжала ему руку:
— Положись на меня.
2
Кондиционеры в окнах кабинета были не в состоянии справиться с густой пеленой дыма, висящей в помещении. Оно располагалось за серым фасадом здания на Сентрал-стрит — в штаб-квартире полиции. Золотые буквы на стеклянной панели двери сообщали, что за ней находится кабинет заместителя комиссара полиции Франклина Аллера. Комиссар Аллер был темноволосым мужчиной сорока с небольшим лет, невысоким и мускулистым, с агрессивной манерой поведения. Известие дошло до него, когда он присутствовал на обеде, организованном нижней Торговой палатой. Он должен был быть главным оратором встречи. Тема: «Эффективность операций сил полиции». И теперь, сидя за своим столом, он оттягивал воротничок легкой летней рубашки, пока наконец не распустил галстук и не расстегнул пуговицы.
В кабинете Аллера толпилась группа мужчин в расстегнутых пиджаках; кто-то сидел, а другие бесцельно бродили по комнате. Все были полны гнева, который проявлялся и в хриплых голосах, и в мрачном молчании. В дальнем углу сидел Мейсон с пепельным лицом; он привалился к стене, словно не мог обойтись без ее поддержки.
Высокий мужчина с коротко стриженными седоватыми волосами и с типичной ирландской физиономией, с которой в обычное время не сходила улыбка, склонился над столом Аллера, тихо, чтобы не слышали остальные, разговаривая с ним. Наконец он выпрямился. Аллер хлопнул по столу ладонью.
— О'кей, ребята, — сказал он. — Все вы знаете Джима Фаллона из убойного отдела. Он готов дать вам исчерпывающий отчет.
Все взгляды, в которых, несмотря на усталость, выразившуюся в мешках под глазами, тлели гнев и ярость, обратились к Фаллону. Мейсона, сидевшего в углу, никто не замечал. Он продолжал смотреть на пятно на противоположной стене, словно в нем были ответы на все проблемы бытия.
Фаллон, которого и друзья и враги знали под именем Большого Джима, небрежно присел на стол Аллера.
— Я рад, что комиссар созвал всех вас, — сказал он. — Нам потребуется вся ваша помощь — особенно от тебя, Дан. — Фаллон кивнул в сторону блондина, который сидел на краю кожаного дивана напротив. Это был Даниэль Гебхардт, директор отдела расследований Портовой комиссии. — Вся эта история завязана в узелок, который именуется «Порт».
— Имеет ли она отношение к порту лишь потому, что женщина избрала своей целью Рокки Мадженту? — спросил молодой человек в темно-синем камвольном костюме. У него был вид преуспевающего коммивояжера. Он являлся специальным помощником мэра. — А может, тут всего лишь сведение личных счетов?
— Разрешите изложить все, как мне это представляется, — вежливо сказал Большой Джим. — Вопросы потом, идет? Итак, все началось ранним утром в среду, когда полицейский Трасковер расстрелял четырех человек на станции подземки «Таймс-сквер» и сам был убит при попытке задержания его. История болезни Трасковера, которая у нас на руках, сообщает, что у него могла быть временная потеря рассудка. Похоже, что начатое дело можно закрывать. Трасковер убил четырех человек, но и сам он мертв. Вы понимаете, что тут не приходится спрашивать, кто убил кого. Хватает и свидетелей. Капитан Силвермен из пятьдесят первого участка с готовностью списал это дело, и оно попало в убойный отдел. Но брат Трасковера, который называет себя Мейсон Траск, — и Большой Джим кивнул в угол, — не был удовлетворен. О причинах потом можете спросить его. Я тут не буду вдаваться во все подробности, но Траск впутался в непростую ситуацию. После долгой болезни его брат оказался в трудном положении. Ему пришлось обратиться за помощью к торговцу свининой. Он…
— К торговцу свининой? — переспросил помощник мэра.
— К ростовщику, — объяснил Большой Джим. — К хорошо известному типу — Игроку Фланнери. Дан Гебхардт познакомит вас с его послужным списком. Примерно четыре месяца назад Трасковер одолжил у него пятьсот баксов. Вы знаете, как растет такая сумма из расчета шесть за пять. Патрульный Трасковер оказался в предельно тяжелом положении. Расплатиться он не мог. Но ему дали понять, что с ним могут быть в расчете, — для этого Трасковер должен был всего лишь в соответствующее время отвести взгляд в сторону. И таким образом рассчитаться. Был разработан план похищения драгоценностей примерно на пятьдесят кусков у кинозвезды, которая прибывала на «Принцессе Генриетте». Стюард на борту показал на соответствующий чемодан своему брату. Тот как раз был носильщиком на пирсе Р. Некий актер Гантри, которого в свое время поймали на героине, постарался отвлечь внимание мисс Шанд, актрисы. После того как ее багаж прошел таможню, носильщик подхватил нужный чемодан и пронес его через закрытый выход, который охранял Трасковер. Но он позволил носильщику воспользоваться им, а тому потребовалось лишь несколько секунд, чтобы изъять драгоценности. Тем же вечером в ходе встрече на станции подземки «Таймс-сквер» носильщик передал драгоценности кому-то еще. Он, как и актер, должен был тут же на месте получить свою долю — и Трасковер тоже. Но доля Трасковера пошла торговцу свининой Фланнери. И вот Трасковер не выдержал. Да, он слетел с катушек, но мы знаем причину, почему это случилось. Спустившись вниз, он разрушил их планы — или почти все планы. Он опоздал и не успел перехватить типа, который взял у Хоукинса драгоценности и расплатился с ними.
— Но ведь все драгоценности вернулись к мисс Шанд! — сказал помощник мэра. — И газеты говорят, что вся эта история была подстроена.
— Шли бы они к черту, эти газеты, — бросил Джим Фаллон.
— Но почему же драгоценности вернули?
Блондин, сидевший в углу дивана, Дан Гебхардт, поднял усталые карие глаза:
— Все совершенно понятно. С пятью трупами дело стало пахнуть жареным. Как только будет установлена связь между убитыми и драгоценностями, эти камешки начнут жечь руки. Могли ли преступники их сбыть? Стоило нам напасть на их след, мы прямиком вышли бы на самый центр. Поэтому они и вернули их, а пресса купилась на идею, что все это было лишь рекламным трюком.
— Не могу представить себе, что они так легко отказались от добычи стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, — продолжал упорствовать молодой помощник мэра.
— Когда рэкет приносит им миллионы долларов в год? — безрадостно хмыкнул Гебхардт.
— И вот тут, да поможет нам Бог, мы и оказались в тупике, — сказал Большой Джим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49