- Ты никогда не избавишься от этого рабского ошейника, пока жив Кейн, проворчал он, высказывая свою мысль вслух.
- Я знаю, - тихо сказала девушка, и нечто большее, чем страх, промелькнуло в ее глазах.
- Но теперь у тебя есть руки, которые могут убить его. - Маурсел демонстративно сжал огромные кулаки.
Губы красавицы дрогнули, но она промолчала. Ночные звуки гавани разносились далеко по воде. "Туаб" тихонько покачивался на мелкой волне, поскрипывая и вздыхая под несильным ветром. Часовой мерил шагами палубу, вновь набранная команда отдыхала в кубрике от дневных трудов. В каюте капитана в такт покачиванию судна мерцал огонек лампы, отбрасывая тени то в один угол, то в другой. Освещенная каюта казалась девушке единственным уцелевшим островком света в бескрайнем океане тьмы.
- Кейн любит тебя, - продолжал Маурсел с каким-то упоением. - Он не желает слышать о том, что ты его ненавидишь. С другой стороны, он уж как-то очень небрежно тебя сторожит. Он позволяет тебе стоять у него за спиной, и ему просто в голову не приходит, что однажды ты воткнешь ему кинжал под левую лопатку.
- Да, это правда. - Голос ее звучал как-то странно.
Маурсел сжал ее плечо и повернул заплаканным лицом к себе.
- Я не понимаю, почему ты до сих пор этого не сделала. Боялась?
- Да. Я безумно боюсь Кейна.
Он выругался и взял ее за подбородок. Ошейник, этот символ власти Кейна над девушкой, раздражал его, и он грубым жестом сорвал его с шеи девушки. Она взметнула руки, закрывая оголившуюся кожу, но он успел увидеть синие страшные пятна.
Он снова выругался.
- Это Кейнова работа?
Она кивнула, глаза ее были по-прежнему дики - то ли от страха, то ли от возбуждения.
- Он держит тебя, как рабыню, так что ты даже вздохнуть всей грудью не можешь - и у тебя не хватает духу на убийство или хотя бы на ненависть за все то зло, что он тебе причинил?
- Это не правда! Я всем сердцем ненавижу Кейна.
- Тогда перестань трястись! Что еще худшего может этот дьявол сделать с тобою?
- Я просто не хочу твоей смерти, понимаешь? Капитан мрачно усмехнулся.
- Ну, если ты хочешь остаться у него рабыней лишь потому, что тебе не хочется моей смерти, тогда, конечно, дело того стоит! Да ведь только смерть-то может прийти не за мной, а за Кейном - если мы хорошо сыграем. Ну? Давай попробуем - ради свободы для тебя и любви для нас обоих.
- Я попытаюсь, Маурсел, - пообещала она, не смея отвести взгляд. - Но я не смогу этого сделать одна.
- А тебя никто и не просит делать это одной. Могу я проникнуть как-нибудь в башню Кейна?
- Туда не проникнет и армия, если этого не захочет Кейн.
- Слыхал, - отмахнулся капитан. - Но я-не армия. Я - могу туда войти?
Наверняка у колдуна есть тайный лаз для ночных выходов.
Она решительно сжала кулаки.
- Я знаю один. Если только тебе удастся войти так, чтобы он тебя не почуял... Нюх и слух у него звериные.
- А вот если ты расскажешь мне обо всех ловушках и засадах, которые там наверняка есть, - сказал ей капитан очень тихо, - и подскажешь, когда можно застать Кейна врасплох. Если ты в состоянии время от времени ускользать из башни, то уж я там как-нибудь пройду.
Десайлин кивала его словам, страха в ее глазах поубавилось.
- В башню можно проникнуть, когда Кейн занят колдовством. От этого его оторвать невозможно. Как раз недавно он начал новую ворожбу и провозится с ней до исхода завтрашней ночи. А потом разыщет меня и заставит разделить с ним плоды его трудов.
Маурсел оживился.
- Ого! Ну, это будет его последнее путешествие в ад - мы сошлем его туда навечно. Что ж, отлично. Я завтра с утра прикажу людям грузиться, а послезавтра мы будем готовы к отплытию. Значит, завтра ночью, Десайлин. Тебе следует остаться рядом с ним. Если он увидит меня прежде, чем я ударю, погоди, пока он развернется ко мне, чтобы убить. И тогда вгони ему в спину вот это!
Он протянул ей тонкий изящный кинжал, вынув его из ножен над изголовьем кровати.
Словно зачарованная его речью и блеском стали, вертела Десайлин в руках смертоносную игрушку.
- Я попробую. Во имя Онте, я попробую сделать все, как ты сказал!
- Он должен умереть, - повторил Маурсел. - Ты знаешь: он должен умереть.
Глава 8
ИСПЕЙ ПОСЛЕДНЮЮ ЧАШУ...
Туман, родившись где-то в истоке мира глубоко под Керсальтиалем, выполз по невидимым скважинам и щелям, окутав город, заполнив широкие мощеные улицы, обвив колоннады портиков. Лишь надменные башни, обдуваемые верхним ветром, избежали его душных объятий. Рожденный двумя стихиями, воздухом и водой, он вился и плыл, влекомый третьей стихией - огнем, он был словно воплощение четвертой стихии - земли, плакавшей тысячами глаз. Огни улиц и площадей светились тусклыми золотыми шарами сквозь плывущую дымку, словно плыли сами, и город напоминал гигантское мрачное болото, где плывут над топью неверные огоньки.
- У тебя нынче какое-то странное настроение, Десайлин, - заметил Кейн, зажигая огонь под плоской широкогорлой чашей.
Она двинулась прочь от узкого окна-бойницы.
- Тебе оно кажется странным? Удивляюсь, что ты заметил. Бессчетное множество раз говорила я тебе, что мне противны твои колдовские опыты, и столько же раз ты не обращал на это ни малейшего внимания.
- Все, что исходит от тебя, для меня важно и дорого, Десайлин. Извини.
Твое присутствие здесь необходимо. Я делаю то, что должен делать.
- И это тоже? - почти взвизгнула она, указывая на искромсанный труп девочки-подростка.
Кейн проследил ее жест. Боль исказила черты лица колдуна, он сделал какое-то движение руками и почти пролаял то ли фразу, то ли длинное слово из коротких звукосочетаний.
В распахнутый ставень вползла тень и окутала труп. В ее колеблющейся тьме детское тельце пропало без следа. Затем исчезла и сама тень, только ветер донес шорох гигантских крыльев, когда чудовище улетало.
- И ты думаешь, я забуду, из чего ты готовишь то мерзкое снадобье, которое каждый раз заставляешь меня пить?
Кейн нахмурился и молча уставился на фосфоресцирующую жидкость, исходящую паром в небольшом тигле.
- На тебе случайно нет ничего железного, Десайлин? Цвет изменился. Я просил тебя не приносить железа, когда я занимаюсь этим колдовством, ты помнишь?
Холод клинка, спрятанного под туникой, обжег ей тело.
- Я помню, Кейн. На мне только мои кольца. Но Кейн уже был весь поглощен процессом перегонки и не услышал ее последних слов. Внутри алой чаши что-то булькало, закипало, вспыхивало огненным светом, отбрасывая кровавые блики на стены башни. Наконец большая радужная капля повисла на конце выводной трубки.
Кейн быстро подставил под нее кубок.
- Что же ты не требуешь, чтобы я выпила это, Кейн? Или те цепи страха, которые ты наложил на меня, еще достаточно крепки?
Он скосил на нее удивленный взгляд, и, хотя это могло быть и просто игрой теней, ей показалось, что в этом взгляде есть и усталость, и боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68