Она осторожно вылезла из-под одеяла, но чьи-то крепкие руки уже схватили ее за талию и потянули обратно в постель. Через секунду Мишель наклонился над ней и спросил:
– Ты не передумала?– Что я должна была передумать? Пусти, мне нужно под душ и чистить зубы.
– Я дам тебе жвачку, она на тумбочке. Мы все решили? Мы вместе?
– Как ты это себе представляешь?
– Ну, мы договариваемся, что отныне спим только друг с другом, вдвоем появляемся на людях, даже можем поцеловаться в открытую. Вместе проводим уик-энды, а со временем попробуем пожить под одной крышей...
– Детский сад какой-то. Тебе-то зачем это нужно? Мужчины любят свободу.
– Когда ничего другого нет, остается любить ее, родную. Это же все выпендреж. Когда мужик не может кого-то сделать счастливым, он это декларирует лозунгами о свободе. Бог создал мужчину и женщину для совместной жизни, а не раздельной.
– Это так заманчиво звучит. Я только что развелась вообще-то. И потом, я не хочу скрывать свой возраст. И меня будут напрягать косые взгляды моих друзей.
– Значит, это не настоящие друзья. Гони их в шею. Если кто-то из моих друзей что-то вякнет, я его просто пошлю очень далеко. И он оттуда уже ко мне не вернется. Возраст – это условное понятие. Ты можешь выбрать себе любой возраст и зафиксировать его в своем мозгу. Ну, сколько лет тебе нравится?
– Тридцать.
– Отлично. Мне будет тридцать через три года, но я рано вышел в люди и чувствую себя лет на тридцать пять. Итак, я тебя старше на пять лет. Нормальная разница. С точки зрения обывателей, конечно. Мне кажется, надо собираться. Секс отложим до вечера. Дженнифер хотела куда-то сходить.
Черт, сегодня же похороны! Сейчас восемь. Успеем, если выйдем через десять минут!
Выехать удалось через двадцать. Завтракали в машине, закупив еду по дороге в местном «Макдоналдсе».
– Я люблю есть в машине, – возбужденно говорила Дженнифер, жуя гамбургер.
– Я тоже, – сказал Мишель. – Я вообще люблю дорогу. Едешь, останавливаешься. Кого-то встречаешь, что-то узнаешь. Здорово. А ты, Рейчел?
– Не знаю. Для меня дорога – это командировка, поиск свидетелей, новых документов к делу, поездки на место преступления. Короче, работа. Хотя свою работу я люблю. Значит, и дорогу люблю. А ты не из тех мужчин, кто ревнует к работе?
– Я что, псих? Я не понимаю слова «ревность». Если любишь женщину, то любишь и ее работу, ребенка, собаку, тещу, ее безделушки... В том смысле, что относишься к ним аккуратно и не садишься случайно на столик восемнадцатого века, который она только что купила на аукционе...
– У меня нет такого столика. С чего ты взял?
– Я выражаюсь образно. Просто моя кузина жаловалась мне на своего бойфренда. Она реставратор, обожает старинную мебель. А он без понятия. Может поставить пиво на книгу с гравюрами Доре. И она его выгнала в конце концов. Он не понял почему.
– Может быть, она была слишком привередлива. Объяснила бы...
– Всего не объяснишь. Короче, если ты дурак, то хотя бы развивай наблюдательность. Видишь, что гости не сморкаются в скатерть, значит, и ты не сморкайся. А этот тип был дурак с претензией на лидерство. Из серии «я вам покажу, кто в доме хозяин».
? А разве мужчины не все такие? – с интересом спросила Рейчел. Ей очень нравилось все, что говорил Мишель, и она каждый раз это с удовольствием отмечала.
? Авторитет – это такая штука. Тут одни штаны дело не решают.
? Правильно, главное, что в штанах, – вдруг выпалила Дженнифер.
Мишель и Рейчел на секунду замолкли. Мишель хмыкнул, но, посмотрев на Рейчел, сдержался.
? И это тоже имеет место. Но не основное.
? Я имела в виду, женщины тоже носят брюки, ~ покраснев, пояснила Дженнифер. – А вы что подумали?
? Мы подумали... мы подумали... – И Рейчел вдруг захохотала.
? Я взял чересчур пафосную ноту, и вот что из этого вышло, – резюмировал Мишель, съезжая на дорогу, ведущую к дому Рейчел и Дженнифер. Он высадил женщин у гаража и поехал к себе переодеться для похорон.
Дженнифер побежала в свою комнату приводить себя в порядок. Она тоже собиралась идти на похороны жены профессора Олдена. Этой ночью она поняла окончательно, что любит его. Мечты о нем сидели в ее головке постоянно с той самой встречи в баре. Теперь Дженнифер витала в облаках иллюзий. В повседневности все оставалось по-прежнему. Но рядом с реальностью существовала другая, мнимая реальность. В той другой реальности Дженнифер встречалась, целовалась, отдавалась, жила взрослой жизнью, ходила в гости, обустраивала свой и его дом. Эти мечты занимали ее полностью. И ей уже начинало казаться, что так и есть, что ее и Мэтью Олдена уже что-то связывает. И он тоже это чувствует и поймет ее с полуслова. Под аккомпанемент этих мечтаний и развод родителей, и неожиданный роман мамы были лишь фоном ее основной внутренней стихии. Она уже не жила жизнью родителей и не чувствовала себя их частью. Она существовала сама по себе и смотрела на события, случившиеся с ее родителями, глазами взрослого наблюдателя. Но в то же время Дженнифер наполовину оставалась ребенком. И там, где дело касалось ее собственной жизни, она рассуждала по-детски, смешно и наивно.
В черной бархатной юбке и серой шелковой блузке с черным жабо она спускалась по лестнице, раздумывая, одалживать ли у мамы черную шляпку. Рейчел, разбиравшая почту, с удивлением взглянула на дочь.
– Куда ты такая нарядная с утра пораньше собралась? \
– Мама, я иду на похороны. Может быть, и ты пойдешь?
– Это похороны, Бэмби. А ты спрашиваешь меня, словно речь идет о пикнике. Лично я не знакома с твоим профессором и не вправе навязывать ему свое общество в этот тяжелый день. Извини, ты уж слишком нарядно одета. Какой-то оперный траур. Я бы оделась попроще.
– Ты так думаешь? Мне казалось, ему это понравится.
– Да он даже не заметит, в чем ты одета. Но тебе самой будет неловко. Надень черные джинсы и белую рубашку. У тебя еще есть шотландская юбка в черную клетку и такая черная рубашечка простая. Сейчас только половина двенадцатого. Для бархата рановато.
– Мама, ты всегда во все вмешиваешься. Впрочем , ты права. А то он подумает, что я рада. А цветы нужно дарить?
– Ты знала покойницу? Дженни, ты слишком продавливаешь ситуацию. Я понимаю, тебе важно получить «эй» по литературе, но зачем уж так явно подлизываться? Просто скромно зайди, вырази соболезнование и незаметно уйди. Если ты будешь так рьяно добиваться хороших отметок, то вся твоя жизнь уйдет только на это.
Но Дженнифер уже не слушала слова матери, она лихорадочно переодевалась. Вместо бархатной юбки достала серые широкие брюки. А блузку решила не переодевать. Времени было уже в обрез. Она вдруг решила обидеться на мать. Неужели она думает, что я буду из-за отметки нарочно ходить на похороны незнакомых людей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41