Иначе всем станет известно, что эту кашу заварил ваш отец. Это он был зачинщиком, ему пришла в голову идея, а мы – все остальные – присоединились, уже когда дело шло полным ходом.
– Возможно, это правда. А может быть и нет. Я все же передам дело в суд. Я не могу позволить вам совершать преступления – даже если ради этого мне придется пожертвовать своим честным именем и именем моего отца.
Медоусон презрительно фыркнул:
– Вот видите. Значит, я был прав, не доверяя вам. Поэтому после смерти вашего отца не стал брать вас в дело. Опасался, что вы не захотите пойти по стопам отца. Подозревал, что характером вы больше похожи не на него, а на свою полоумную мать.
– Видимо, вам захотелось, чтобы я снова угостил вас своим кулаком, Медоусон? Не нарывайтесь и выбирайте выражения. Не то узнаете, как далеко может зайти полоумный, если кто-то попытается испытывать его терпение.
Медоусон молчал, с опаской поглядывая на Истербрука.
– Зачем вы опубликовали тот некролог?
– Монтгомери вставлял нам палки в колеса. Так же, как его дочь – сейчас. Однажды наш человек в Калькутте договорился с Монтгомери о контрабанде. Это было очень давно, еще до того, как мы вошли в дело. Но затем Монтгомери передумал. Отказался участвовать в контрабандной торговле опиумом. Это нас не особенно беспокоило. Мы в любой момент могли нанять других судовладельцев. Но Монтгомери начал писать официальные письма и пытался разнюхать, кто за всем этим стоит. Он написал письмо в Ост-Индскую компанию. Обращался с петициями к членам парламента. Беседовал с капитанами кораблей. Когда Монтгомери умер, в наших интересах было сделать так, чтобы все, к кому он обращался с письмами, узнали, что он больше никому не будет докучать своими посланиями.
– Однако как низко с вашей стороны написать в некрологе, что Монтгомери умер от того, против чего так яростно боролся.
– Это имело своей целью навести нужных людей на мысль о том, что, когда этот человек обращался ко всем с посланиями, он был не в себе. При таком раскладе ситуация представлялась совершенно в другом свете.
Удовлетворенный тем, что ему удалось добиться ответов от Медоусона, Кристиан сел в кресло.
– Итак, каким образом вы вернете мне деньги, которые должны?
У Медоусона вытянулось лицо.
– Что? Вы приходите ко мне, строите из себя борца за справедливость и ангела правосудия, а вам просто, оказывается, нужна ваша доля? Вы все это затеяли из-за денег? – Медоусон хихикнул, глаза у него злорадно блеснули. Узнав о том, что, затевая все это, Истербрук руководствовался самой банальной целью, Медоусон не мог скрыть своего облегчения.
– Ну так что? Я хочу, чтобы вопрос был решен.
– Уверен, мы с вами как-нибудь поладим.
– Я хочу, чтобы вопрос был решен сейчас же.
– Вы и в самом деле не в своем уме. За несколько лет набежала приличная сумма. Этот вопрос невозможно решить, сидя в моем кабинете.
– Да ну? Вот досада. Значит, вам не повезло, вы попали в переплет.
Медоусон запаниковал.
– Я мог бы уладить все проблемы. С выплатами, с мисс Монтгомери. Может быть, лучше не выносить сор из избы и решить все по-свойски? Вы на протяжении многих лет сидели за столом для игры в вист, решая в это время многие вопросы, верша судьбы. Помните нашего общего знакомого из Кента?
– За тем столом, кроме меня, тогда сидели еще девять человек, и решения принимались совместно. А сейчас хочет все решить один полоумный маркиз.
– А вы представьте, что за этим столом со мной сидит сейчас мисс Монтгомери и помогает мне принять решение. Я предлагаю вам вот что. Прежде всего оставьте свой пост. Вы же не хотите вогнать в краску архиепископа, если все обнаружится.
– Обнаружится?
– Да, эти сведения могут просочиться в прессу. Появиться в журнале под названием «Пир Минервы». В своем очередном очерке мисс Монтгомери разоблачит вашу компанию, занимавшуюся контрабандой опиума. Она назовет имена и фамилии тех, кто был к этому причастен. Ради того, чтобы не бросить тень на моего отца, она хотела воздержаться от публичного разоблачения, но я уговорил ее довести дело до конца. Все эти факты лишь усилили бы впечатление от статьи, и читатели журнала извлекли бы из этого хороший урок. – Он замолчал. – Если вы будете любезны и станете делать то, что я скажу, кроме обличения контрабанды опиумом, которое не грозит вам ничем, кроме общественного порицания, в статье не появится никаких других шокирующих откровений. О ваших темных делишках, за которые вам может грозить уголовное наказание. Однако вы должны прекратить занятия другими видам контрабанды.
– На самом деле никому нет никакого дела до торговли опиумом. Англичане желают пить чай, и им абсолютно все равно, сколько китайцев из-за этого умрет.
– По крайней мере после этой публикации англичане не смогут заявить о том, что ничего об этом не знали. Мой брат Хейден возьмет все это под свой контроль и будет изучать, как велись дела на протяжении многих лет. Вы будете ему в этом содействовать. В результате мы должны определиться с суммой вашего долга, который вы мне выплатите. Мой поверенный в делах встретится с вашим, чтобы оценить стоимость вашего имущества и денежных вкладов. Вы выплатите мне то, что сможете, а на остальное напишете расписку. Полученные мною суммы будут направлены в благотворительные организации, которые порекомендуют мне знакомые дамы.
– Подонок! Вы хотите меня разорить!
– Вам оставят достаточно средств, чтобы хватило на скромную жизнь, без излишеств, но я возьму с вас расписку на все, что вам оставил. Однако торговлей опиумом вы заниматься больше не будете. Вы снимете с себя сан священника и уедете из Лондона. Ост-Индская компания по моей просьбе будет следить за тем, чтобы вы снова не вступили на порочный путь. Уинтерсайд в курсе дела. Если вы ослушаетесь меня или с мисс Монтгомери или с ее братом что-то случится, я вспомню о расписке, которую вы мне дали, и пущу вас по миру.
– Если вы думаете, что очень важно, в игре я или нет, вы самый большой глупец на свете! – гневно воскликнул Медоусон. – Монтгомери тоже думал, что сможет остановить торговлю опиумом. Опиум приносит доход потому, что есть люди, которые в нем нуждаются. Ради того, чтобы получить его, они пойдут на все, даже на убийство.
– Возможно, только вы больше не будете наживаться на несчастье других. Вы и так принесли горе тысячам людей. Ради того, чтобы ваш источник обогащения не иссяк, вы довели до могилы человека, которого я знал, и подвергали опасности жизнь его дочери, которую я люблю. Я мог бы убить вас только за то, что вы угрожали моей любимой. Радуйтесь, что я оставил вас в живых.
Кристиан поднялся и направился к двери.
– Видимо, я ошибался в вас, – процедил сквозь зубы Медоусон. – Вы вылитый отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77