До сих пор, по первому же требованию в ее распоряжение предоставлялись лучшие косметологи и парикмахеры. Ей никогда не доводилось приводить себя в порядок самой. Втайне она презирала многие из этих мелочей, возмущаясь тем, что такие несерьезные и незначительные вещи ценила намного выше, чем нравственность, любовь и доброту.
«Просто в те дни у тебя не было мужчины, которого хотелось свести с ума», – посмеивалась она над собой, вспоминая, как фотограф умолял ее: «Подай себя, Шеннон, детка! Оближи губы! Встряхни кокетливо головой, чтобы волосы рассыпались по плечам. Своди с ума этих парней!» И она равнодушно встряхивала гривой золотистых волос и улыбалась в объектив сексуальной улыбкой.
Сейчас ей было кого околдовывать. Шеннон расчесывала свои длинные золотистые волосы, кокетливо встряхивая головой и улыбаясь той улыбкой, которая сводила с ума миллионы парней и приносила фирме Дасти миллионные прибыли. «Думай о сексе, Шеннон», – часто говаривал ей фотограф.
– С удовольствием, – прошептала она.
Из кустов выскочила Герцогиня, и сексуальные мысли Шеннон мигом улетучились. Кажется, собака решила, что ее новой хозяйке пора обедать. Она положила к ногам Шеннон мягкий пушистый серый комочек. Та только ахнула от ужаса. Кролик! Явно мертвый! Собака смотрела на нее, довольно помахивая хвостом.
– Это мне? – прошептала Шеннон. – О, Герцогиня, дорогая… – Шеннон разрывалась между любовью к невинным животным и любовью и благодарностью к своей верной спутнице. Потом погладила собаку. – Спасибо, девочка. Очень мило с твоей стороны…
Собака выжидательно смотрела на Шеннон.
– Ты хочешь, чтобы я его приготовила? Думаю, что не смогу сделать этого, Герцогиня. А если мы закопаем его? – Тут Шеннон пришло в голову, что собака, возможно, тоже проголодалась. Надо заставить ее съесть кролика, и где-нибудь подальше, чтобы ей не было видно. – Давай отнесем его домой. И там… я приготовлю его для вас с Принцем. Потом подумаем, что можно сделать, чтобы такое не повторялось. Я сейчас оденусь, и мы пойдем… – Шеннон надела сухое белье и футболку, повесила джинсы на сумку, сунула ноги в серые теннисные туфли, оглянулась и задохнулась от неожиданности.
Перед нею стоял Джон. Герцогиня не залаяла, когда он подходил. Вот он здесь, высокий, стройный, покрытый пылью. Зеленые глаза скользили по стройным длинным ногам.
– Добрый день, мисс Шеннон, – лениво сказал он.
– Джон! – она бросилась ему на шею и стала осыпать его поцелуями. – Ты здесь!
– Ты тоже здесь, – заметил он. – Разве я не сказал, чтобы ты ждала меня в деревне? – его рука скользнула под футболку. – И разве я не просил тебя сжечь «эту штуковину»? – жалобно спросил он.
Шеннон легко рассмеялась.
– Ты опередил свое время на сотни лет, – в ее грудном голосе послышались хрипловатые нотки. – Я очень рада видеть тебя. Я так за тебя беспокоилась. Все обошлось? А где Кахнаваки?
– Он с Малиновкой. Он хотел пойти со мной, чтобы найти тебя, но я знал, что Герцогиня не даст тебя в обиду.
– Она даже пыталась накормить меня, – Шеннон внимательно вглядывалась в лицо Джона. В нем было что-то новое: то ли изменилось выражение глаз, то ли тверже стала линия рта. Она не могла понять, и это вызывало беспокойство. Его лицо, чувственное, страстное, таинственное, волновало ее. – Что случилось? Что-то изменилось?
– Это так заметно? – поразился Джон. – Сядь рядом со мной, Шеннон. – Да, кое-что произошло…
«Родился ребенок?» – Она подумала, что только чудо появления на свет нового существа могло привести в восторг такого сурового человека, как Джон.
– Я хочу разделить с тобой свою радость, Шеннон. Я хочу… делить с тобой… все… – Он провел пальцем по ее стройной ноге.
– Вы с Кахнаваки отправились на поиски убийцы, – Шеннон вспыхнула, когда его палец погладил внутреннюю часть бедра. – Вы нашли его?
– Я думал, нам придется долго преследовать его.
– Но ведь вы знали, кто он?
– Знали. Он всегда причинял беспокойство… Они взяли его в плен во время «траурной войны». Ты слышала о такой?
– Нет.
– Долгие годы сенеки воевали с северными племенами. В одной жестокой схватке погибло несколько детей. «Траурные войны» велись не ради мести, а как средство захвата детей, чтобы заменить погибших.
– Вы воруете детей?
– Обычная практика. Мне тоже это кажется странным, но здесь так принято. Этот ребенок был испорченным и обидчивым. Он и до этого причинял неприятности своему племени. К несчастью, его приемные родители – люди могущественные. Они всегда защищали его.
– И что было дальше?
– Мы остановились на отдых часа через два после того, как покинули деревню. Кахнаваки готовился к худшему: к панике, которую могло вызвать у его народа крушение надежд на мирную жизнь, когда, как из-под земли, перед нами появилась группа индейцев-сенеки. Оказывается, наша охрана заснула. Одно это могло привести в уныние. Как сказал Кахнаваки, неподходящее время, чтобы умирать. Он ждет своего первенца, мне… – Джои нежно погладил Шеннон по щеке, – только что посчастливилось встретить женщину, с которой я мечтаю прожить всю свою жизнь. Совсем неподходящее время, чтобы умирать.
– Я счастлива, что ты жив.
– Я тоже. Но в то мгновение показалось, что все против нас. И то, что мы захвачены врасплох, и то, что один из воинов, такой здоровый малый, был тем, с кем совсем недавно мне пришлось столкнуться. Из-за него я сломал ногу.
– Как я его ненавижу!
– Он чуть не разорвал меня на части. Его женщина – свидетель… нашей… ссоры. Она во многом виновата. Никогда не забуду, как она вопила на него, подстрекала, даже, когда он лежал без сознания…
– Подожди, подожди! – Шеннон метнула на него подозрительный взгляд. – Разве ты не говорил, что победил в той схватке? Что он пострадал больше тебя?
– Сначала я не почувствовал, что у меня сломана нога. Мы свалились с насыпи. Наверное, тогда она и сломалась. В любом случае, тогда победил я. И, когда я увидел его вчера вечером, сразу подумал, что новая схватка неизбежна. На этот раз с ним был его старший брат.
– Он был здоровым парнем, и с ним был его старший брат? – повторила Шеннон, широко улыбаясь. – Раз ты сидишь здесь, можно заключить, что или вы не дрались, или Кахнаваки помог тебе?
– На долю Кахнаваки приходилось еще пять воинов, – рассмеялся Джон. – Но, к счастью, стычка не состоялась. Вперед выступил их вождь и говорил с Кахнаваки. Он говорил о мирном разрешении конфликта. Он предлагал мир.
– Какое облегчение!
– Больше, чем облегчение. Намного больше. Впервые в жизни один из старших по возрасту вождей принял точку зрения Кахнаваки. Мы все здесь переживали, что сенеки откажутся от дальнейших переговоров с нами. Но оказалось, что сенеки беспокоились больше нас. Они боялись, что семья Кахнаваки будет оскорблена, и он откажется вести с ними мирные переговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
«Просто в те дни у тебя не было мужчины, которого хотелось свести с ума», – посмеивалась она над собой, вспоминая, как фотограф умолял ее: «Подай себя, Шеннон, детка! Оближи губы! Встряхни кокетливо головой, чтобы волосы рассыпались по плечам. Своди с ума этих парней!» И она равнодушно встряхивала гривой золотистых волос и улыбалась в объектив сексуальной улыбкой.
Сейчас ей было кого околдовывать. Шеннон расчесывала свои длинные золотистые волосы, кокетливо встряхивая головой и улыбаясь той улыбкой, которая сводила с ума миллионы парней и приносила фирме Дасти миллионные прибыли. «Думай о сексе, Шеннон», – часто говаривал ей фотограф.
– С удовольствием, – прошептала она.
Из кустов выскочила Герцогиня, и сексуальные мысли Шеннон мигом улетучились. Кажется, собака решила, что ее новой хозяйке пора обедать. Она положила к ногам Шеннон мягкий пушистый серый комочек. Та только ахнула от ужаса. Кролик! Явно мертвый! Собака смотрела на нее, довольно помахивая хвостом.
– Это мне? – прошептала Шеннон. – О, Герцогиня, дорогая… – Шеннон разрывалась между любовью к невинным животным и любовью и благодарностью к своей верной спутнице. Потом погладила собаку. – Спасибо, девочка. Очень мило с твоей стороны…
Собака выжидательно смотрела на Шеннон.
– Ты хочешь, чтобы я его приготовила? Думаю, что не смогу сделать этого, Герцогиня. А если мы закопаем его? – Тут Шеннон пришло в голову, что собака, возможно, тоже проголодалась. Надо заставить ее съесть кролика, и где-нибудь подальше, чтобы ей не было видно. – Давай отнесем его домой. И там… я приготовлю его для вас с Принцем. Потом подумаем, что можно сделать, чтобы такое не повторялось. Я сейчас оденусь, и мы пойдем… – Шеннон надела сухое белье и футболку, повесила джинсы на сумку, сунула ноги в серые теннисные туфли, оглянулась и задохнулась от неожиданности.
Перед нею стоял Джон. Герцогиня не залаяла, когда он подходил. Вот он здесь, высокий, стройный, покрытый пылью. Зеленые глаза скользили по стройным длинным ногам.
– Добрый день, мисс Шеннон, – лениво сказал он.
– Джон! – она бросилась ему на шею и стала осыпать его поцелуями. – Ты здесь!
– Ты тоже здесь, – заметил он. – Разве я не сказал, чтобы ты ждала меня в деревне? – его рука скользнула под футболку. – И разве я не просил тебя сжечь «эту штуковину»? – жалобно спросил он.
Шеннон легко рассмеялась.
– Ты опередил свое время на сотни лет, – в ее грудном голосе послышались хрипловатые нотки. – Я очень рада видеть тебя. Я так за тебя беспокоилась. Все обошлось? А где Кахнаваки?
– Он с Малиновкой. Он хотел пойти со мной, чтобы найти тебя, но я знал, что Герцогиня не даст тебя в обиду.
– Она даже пыталась накормить меня, – Шеннон внимательно вглядывалась в лицо Джона. В нем было что-то новое: то ли изменилось выражение глаз, то ли тверже стала линия рта. Она не могла понять, и это вызывало беспокойство. Его лицо, чувственное, страстное, таинственное, волновало ее. – Что случилось? Что-то изменилось?
– Это так заметно? – поразился Джон. – Сядь рядом со мной, Шеннон. – Да, кое-что произошло…
«Родился ребенок?» – Она подумала, что только чудо появления на свет нового существа могло привести в восторг такого сурового человека, как Джон.
– Я хочу разделить с тобой свою радость, Шеннон. Я хочу… делить с тобой… все… – Он провел пальцем по ее стройной ноге.
– Вы с Кахнаваки отправились на поиски убийцы, – Шеннон вспыхнула, когда его палец погладил внутреннюю часть бедра. – Вы нашли его?
– Я думал, нам придется долго преследовать его.
– Но ведь вы знали, кто он?
– Знали. Он всегда причинял беспокойство… Они взяли его в плен во время «траурной войны». Ты слышала о такой?
– Нет.
– Долгие годы сенеки воевали с северными племенами. В одной жестокой схватке погибло несколько детей. «Траурные войны» велись не ради мести, а как средство захвата детей, чтобы заменить погибших.
– Вы воруете детей?
– Обычная практика. Мне тоже это кажется странным, но здесь так принято. Этот ребенок был испорченным и обидчивым. Он и до этого причинял неприятности своему племени. К несчастью, его приемные родители – люди могущественные. Они всегда защищали его.
– И что было дальше?
– Мы остановились на отдых часа через два после того, как покинули деревню. Кахнаваки готовился к худшему: к панике, которую могло вызвать у его народа крушение надежд на мирную жизнь, когда, как из-под земли, перед нами появилась группа индейцев-сенеки. Оказывается, наша охрана заснула. Одно это могло привести в уныние. Как сказал Кахнаваки, неподходящее время, чтобы умирать. Он ждет своего первенца, мне… – Джои нежно погладил Шеннон по щеке, – только что посчастливилось встретить женщину, с которой я мечтаю прожить всю свою жизнь. Совсем неподходящее время, чтобы умирать.
– Я счастлива, что ты жив.
– Я тоже. Но в то мгновение показалось, что все против нас. И то, что мы захвачены врасплох, и то, что один из воинов, такой здоровый малый, был тем, с кем совсем недавно мне пришлось столкнуться. Из-за него я сломал ногу.
– Как я его ненавижу!
– Он чуть не разорвал меня на части. Его женщина – свидетель… нашей… ссоры. Она во многом виновата. Никогда не забуду, как она вопила на него, подстрекала, даже, когда он лежал без сознания…
– Подожди, подожди! – Шеннон метнула на него подозрительный взгляд. – Разве ты не говорил, что победил в той схватке? Что он пострадал больше тебя?
– Сначала я не почувствовал, что у меня сломана нога. Мы свалились с насыпи. Наверное, тогда она и сломалась. В любом случае, тогда победил я. И, когда я увидел его вчера вечером, сразу подумал, что новая схватка неизбежна. На этот раз с ним был его старший брат.
– Он был здоровым парнем, и с ним был его старший брат? – повторила Шеннон, широко улыбаясь. – Раз ты сидишь здесь, можно заключить, что или вы не дрались, или Кахнаваки помог тебе?
– На долю Кахнаваки приходилось еще пять воинов, – рассмеялся Джон. – Но, к счастью, стычка не состоялась. Вперед выступил их вождь и говорил с Кахнаваки. Он говорил о мирном разрешении конфликта. Он предлагал мир.
– Какое облегчение!
– Больше, чем облегчение. Намного больше. Впервые в жизни один из старших по возрасту вождей принял точку зрения Кахнаваки. Мы все здесь переживали, что сенеки откажутся от дальнейших переговоров с нами. Но оказалось, что сенеки беспокоились больше нас. Они боялись, что семья Кахнаваки будет оскорблена, и он откажется вести с ними мирные переговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79