Он был гением бизнеса — вы это знали? Он добивался потрясающих результатов, предвидел и использовал любую возможность.
— Почему это звучит знакомо?
— Простите? О! — Джек покраснел. — Признателен за сравнение.
— Он был бы рад иметь такого сына, как вы. Его собственный сын — мой отец — был импульсивным и недисциплинированным — А почему и это звучит знакомо?
Тринити выпрямилась, удивленная и обиженная.
— Значит, я недисциплинированная? Вы это хотели сказать?
— Я не вкладывал в свои слова обидный смысл, — заверил он. — Вы склонны к приключениям, как и ваш отец. Таким, разумеется, был и Эйб, но он сочетал любовь к авантюрам с холодным, логическим расчетом.
— Вот как? Выходит, я и нелогична, и недисциплинированна.
Джек наклонился вперед, и глаза у него заблестели.
— Вы впутали себя в самую нелогичную, иррациональную форму человеческих взаимоотношений — кровную вражду. Вы бы смогли лично накинуть петлю на шею Уолтеру Крауну, если бы шериф допустил это. Вы готовы вступить в брак с чужим для вас человеком ради спасения ранчо, которое в принципе вам и не нужно. И вы одержимы стремлением путешествовать по экзотическим странам без сопровождения.
Тринити с трудом удержалась от улыбки.
— Я считаю это еще одним не правомерным сравнением с вашей бывшей нареченной.
— Что ж, это верно, — со смехом согласился Джек.
Потом кашлянул и добавил:
— Я просто дразнил вас.
— Да ну? — Тринити выразительно подняла бровь. — Пожалуй, нам стоит переменить тему. А еще лучше, — сказала она, резко вставая, — вам уйти к себе. Надо отдохнуть перед сражением с опекунами, если вы хотите завтра уговорить их принять ваше предложение.
— Тринити. — Джек встал и взял ее руки в свои. — Вы неотразимо красивая девушка, которая любит путешествия и выискивает ошибки в каждом моем слове. Признайте это. Вы находите мою позицию безумной, мое внимание к подробностям и мелочам скучным, а мою приверженность к делам тягостной для окружающих. Прошу прощения, если во всем этом я вижу неуловимое сходство с Эрикой.
— А внешне я на нес похожа?
Джек покачал головой.
— Нисколько. У нес рыжеватые волосы, а глаза золотисто-карие. Вы так же красивы, как и она, даже красивее, но этим и заканчивается ваше с ней физическое сходство.
Ревность Тринити улетучилась при этих искренних и сердечных словах.
— Мне жаль, что она причинила вам боль, Джек. Вы сильно страдали все прошедшие с того времени месяцы?
— Вряд ли можно сказать, что я страдал. Скорее был разочарован. И сбит с толку. И принял твердое решение не повторять ошибку.
Тринити нахмурилась:
— Что верно, то верно. Вы до безумия аналитичны.
— Точно. — Глаза у Джека снова заблестели. — И поскольку это нами доказано, не вернуться ли нам к проблеме обучения вас ведению дел на ранчо?
— Мне очень хотелось бы прочитать дневники дедушки, особенно первую тетрадь, в которой он рассказывает о тех шпорах, историю которых поведал нам сегодня Клэнси за обедом.
— А почему вы думаете, что есть дневник именно того времени?
— Простите, но вы же сами говорили…
— Да, и я предполагал, что вы уже прочли тетради, которые я просматривал в библиотеке. Но я не обнаружил тетрадь тех времен, когда Эйб служил старшим рабочим на ранчо Краунов. Я просто подумал, что ее не существует, но, судя по вашим словам, она есть.
— Она существует или по крайней мере существовала. — Тринити вернулась в спальню и взяла большую конторскую книгу, в которую вкладывала письма деда одно за другим начиная с того времени, когда была еще маленькой девочкой. Быстро перелистав страницы, она остановилась на том письме, которое дед написал ей перед тем, как она уехала в Европу с Портерами. — Вот смотрите. Он пишет, что готовит мне сюрприз. Придумал спрятать здесь на ранчо брошку, чтобы я сама ее отыскала в свой следующий приезд и тогда взяла бы ее себе.
Тринити грустно улыбнулась:
— Он постоянно совершал такие поступки. Старался заманить меня сюда. Разжечь во мне интерес к «Шпоре».
По правде говоря, я-то знала, что он так или иначе отдаст мне эту брошь. Она принадлежала моей бабушке и хранилась в нашей семье четыре поколения. Кому же еще следовало ее отдать?
— Очаровательная история, — произнес Джек. — Но какое отношение она имеет к дневнику?
— Ох, извините! — спохватилась Тринити. — Прочтите вот здесь. Он обещает положить брошь и некоторые другие ценные вещи в крепкий ящичек и потом спрятать.
Видите? Одной из таких ценностей была первая тетрадь дневника. Он больше всего хотел, чтобы я прочитала именно ее и поняла, как он любит это ранчо.
— Значит, тетрадка где-то здесь?
Джек спросил об этом так горячо, что Тринити стало весело.
— Если она отсутствует в кабинете, значит, да. Когда я узнала о дедушкиной смерти и о подробностях его финансового положения, особенно о закладной, мне пришло в голову, что он отказался от этой игры в прятки и продал брошь, чтобы спасти «Шпору». Но может, он этого и не сделал. Хотя это странно. Брошь достаточно дорогая. Цена ее не выше закладной, но она украшена бриллиантами и…
Тринити вдруг замолчала, завороженная блеском его изумрудных глаз.
— Вы хотели бы, чтобы я нашла для вас этот клад, Джек? — спросила она после долгой паузы.
Джек покраснел, но кивнул.
— Я очень хотел бы, чтобы он попал мне в руки. Я имею в виду дневник, — поспешил он добавить, — а не брошь. Я ничуть не претендую…
— Отлично, — перебила Тринити, довольная его смущением. — Мы с девочками начнем охоту за кладом завтра же, не оставим необследованными ни одну доску в полу, ни один кирпичик. Если повезет, мы найдем его еще до вашего возвращения из приюта.
— Ну хорошо, тогда… — Он явно не решался о чем-то попросить и, потрогав стопку писем Эйба, сказал:
— Это замечательно.
— Вы не хотели бы взять их и прочесть?
— Что? О да, со временем. — Джек начал осторожно переворачивать страницы книги с вложенными между ними исписанными листками. — Вы поступили прекрасно, сохранив письма так бережно. И даже сделали к ним аннотации.
Настал черед Тринити краснеть.
— Это глупая привычка, которую я усвоила с тех пор, как стала получать письма от отца. Каждый раз писала внизу на странице конторской книги, о чем письмо, где находится отец и что он там видел. Для меня это был как бы способ приблизить его к себе.
Заметив сочувствие в его зеленых глазах, Тринити негромко рассмеялась и показала на карты, разложенные на полу.
— Вот видите, как родилась моя тоска по дальним странам. Полагаю, это еще одно доказательство в пользу вашей теории о моем духовном родстве с Эрикой, вопреки моим неизменным протестам.
Джек выпятил губы и медленно наклонил голову.
— Полагаю.
— Завтра вам предстоит долгая поездка верхом, — напомнила Тринити.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Почему это звучит знакомо?
— Простите? О! — Джек покраснел. — Признателен за сравнение.
— Он был бы рад иметь такого сына, как вы. Его собственный сын — мой отец — был импульсивным и недисциплинированным — А почему и это звучит знакомо?
Тринити выпрямилась, удивленная и обиженная.
— Значит, я недисциплинированная? Вы это хотели сказать?
— Я не вкладывал в свои слова обидный смысл, — заверил он. — Вы склонны к приключениям, как и ваш отец. Таким, разумеется, был и Эйб, но он сочетал любовь к авантюрам с холодным, логическим расчетом.
— Вот как? Выходит, я и нелогична, и недисциплинированна.
Джек наклонился вперед, и глаза у него заблестели.
— Вы впутали себя в самую нелогичную, иррациональную форму человеческих взаимоотношений — кровную вражду. Вы бы смогли лично накинуть петлю на шею Уолтеру Крауну, если бы шериф допустил это. Вы готовы вступить в брак с чужим для вас человеком ради спасения ранчо, которое в принципе вам и не нужно. И вы одержимы стремлением путешествовать по экзотическим странам без сопровождения.
Тринити с трудом удержалась от улыбки.
— Я считаю это еще одним не правомерным сравнением с вашей бывшей нареченной.
— Что ж, это верно, — со смехом согласился Джек.
Потом кашлянул и добавил:
— Я просто дразнил вас.
— Да ну? — Тринити выразительно подняла бровь. — Пожалуй, нам стоит переменить тему. А еще лучше, — сказала она, резко вставая, — вам уйти к себе. Надо отдохнуть перед сражением с опекунами, если вы хотите завтра уговорить их принять ваше предложение.
— Тринити. — Джек встал и взял ее руки в свои. — Вы неотразимо красивая девушка, которая любит путешествия и выискивает ошибки в каждом моем слове. Признайте это. Вы находите мою позицию безумной, мое внимание к подробностям и мелочам скучным, а мою приверженность к делам тягостной для окружающих. Прошу прощения, если во всем этом я вижу неуловимое сходство с Эрикой.
— А внешне я на нес похожа?
Джек покачал головой.
— Нисколько. У нес рыжеватые волосы, а глаза золотисто-карие. Вы так же красивы, как и она, даже красивее, но этим и заканчивается ваше с ней физическое сходство.
Ревность Тринити улетучилась при этих искренних и сердечных словах.
— Мне жаль, что она причинила вам боль, Джек. Вы сильно страдали все прошедшие с того времени месяцы?
— Вряд ли можно сказать, что я страдал. Скорее был разочарован. И сбит с толку. И принял твердое решение не повторять ошибку.
Тринити нахмурилась:
— Что верно, то верно. Вы до безумия аналитичны.
— Точно. — Глаза у Джека снова заблестели. — И поскольку это нами доказано, не вернуться ли нам к проблеме обучения вас ведению дел на ранчо?
— Мне очень хотелось бы прочитать дневники дедушки, особенно первую тетрадь, в которой он рассказывает о тех шпорах, историю которых поведал нам сегодня Клэнси за обедом.
— А почему вы думаете, что есть дневник именно того времени?
— Простите, но вы же сами говорили…
— Да, и я предполагал, что вы уже прочли тетради, которые я просматривал в библиотеке. Но я не обнаружил тетрадь тех времен, когда Эйб служил старшим рабочим на ранчо Краунов. Я просто подумал, что ее не существует, но, судя по вашим словам, она есть.
— Она существует или по крайней мере существовала. — Тринити вернулась в спальню и взяла большую конторскую книгу, в которую вкладывала письма деда одно за другим начиная с того времени, когда была еще маленькой девочкой. Быстро перелистав страницы, она остановилась на том письме, которое дед написал ей перед тем, как она уехала в Европу с Портерами. — Вот смотрите. Он пишет, что готовит мне сюрприз. Придумал спрятать здесь на ранчо брошку, чтобы я сама ее отыскала в свой следующий приезд и тогда взяла бы ее себе.
Тринити грустно улыбнулась:
— Он постоянно совершал такие поступки. Старался заманить меня сюда. Разжечь во мне интерес к «Шпоре».
По правде говоря, я-то знала, что он так или иначе отдаст мне эту брошь. Она принадлежала моей бабушке и хранилась в нашей семье четыре поколения. Кому же еще следовало ее отдать?
— Очаровательная история, — произнес Джек. — Но какое отношение она имеет к дневнику?
— Ох, извините! — спохватилась Тринити. — Прочтите вот здесь. Он обещает положить брошь и некоторые другие ценные вещи в крепкий ящичек и потом спрятать.
Видите? Одной из таких ценностей была первая тетрадь дневника. Он больше всего хотел, чтобы я прочитала именно ее и поняла, как он любит это ранчо.
— Значит, тетрадка где-то здесь?
Джек спросил об этом так горячо, что Тринити стало весело.
— Если она отсутствует в кабинете, значит, да. Когда я узнала о дедушкиной смерти и о подробностях его финансового положения, особенно о закладной, мне пришло в голову, что он отказался от этой игры в прятки и продал брошь, чтобы спасти «Шпору». Но может, он этого и не сделал. Хотя это странно. Брошь достаточно дорогая. Цена ее не выше закладной, но она украшена бриллиантами и…
Тринити вдруг замолчала, завороженная блеском его изумрудных глаз.
— Вы хотели бы, чтобы я нашла для вас этот клад, Джек? — спросила она после долгой паузы.
Джек покраснел, но кивнул.
— Я очень хотел бы, чтобы он попал мне в руки. Я имею в виду дневник, — поспешил он добавить, — а не брошь. Я ничуть не претендую…
— Отлично, — перебила Тринити, довольная его смущением. — Мы с девочками начнем охоту за кладом завтра же, не оставим необследованными ни одну доску в полу, ни один кирпичик. Если повезет, мы найдем его еще до вашего возвращения из приюта.
— Ну хорошо, тогда… — Он явно не решался о чем-то попросить и, потрогав стопку писем Эйба, сказал:
— Это замечательно.
— Вы не хотели бы взять их и прочесть?
— Что? О да, со временем. — Джек начал осторожно переворачивать страницы книги с вложенными между ними исписанными листками. — Вы поступили прекрасно, сохранив письма так бережно. И даже сделали к ним аннотации.
Настал черед Тринити краснеть.
— Это глупая привычка, которую я усвоила с тех пор, как стала получать письма от отца. Каждый раз писала внизу на странице конторской книги, о чем письмо, где находится отец и что он там видел. Для меня это был как бы способ приблизить его к себе.
Заметив сочувствие в его зеленых глазах, Тринити негромко рассмеялась и показала на карты, разложенные на полу.
— Вот видите, как родилась моя тоска по дальним странам. Полагаю, это еще одно доказательство в пользу вашей теории о моем духовном родстве с Эрикой, вопреки моим неизменным протестам.
Джек выпятил губы и медленно наклонил голову.
— Полагаю.
— Завтра вам предстоит долгая поездка верхом, — напомнила Тринити.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70