Но на этот раз Зани не ответил, и Марианна почувствовала, что его молчание вынужденное. Мальчик отправился в путь, высоко подняв голову и с наивным достоинством тех, кто считает себя хранителем важных тайн. Больше не настаивая, его новая подружка последовала за ним. Ее утешала мысль о крове над головой и возможности поспать. Несколько часов отдыха пойдут ей на пользу и, может быть, позволят вновь обрести в глубине себя что — то от той Марианны, которую ждал Язон, или, хотя бы похожей на нее женщины.
Они пошли по уже знакомой Марианне дороге, но на улице Зеленщиков свернули налево и затерялись в бесконечности пересеченных каналами улочек, которая казалась молодой женщине безвыходным лабиринтом.
Дорога была такой запутанной, что у нее появилось ощущение, будто они много раз проходят по одному и тому же месту, но Зани шел уверенно, без малейших колебаний. Небо очистилось от туч и посветлело. Где-то прокукарекал петух, взывая к свету, единственный шум в этом пустынном лабиринте, где жизнь скрывалась за плотными деревянными ставнями и где единственными хозяевами были кошки. Во время грозы они где-то прятались, а сейчас выскакивали отовсюду и возвращались домой, прыгая через лужи. А дома уже мало-помалу возникали из темноты, вырисовывая на просветлевшем от зари небе свои причудливые крыши, колокольни, террасы и воронкообразные дымовые трубы. Всюду царило спокойствие, и два запоздалых путника могли считать себя в полной безопасности, как вдруг их постигла неудача.
Они как раз шли по Мерцерии, более широкой, чем другие, улице, извилистой, застроенной различными лавками, когда наскочили на патруль национальной гвардии. Встречи невозможно было избежать. В этом месте улица резко поворачивала.
Марианну и мальчика окружили солдаты, из которых двое держали фонари.
— Стой! — властно приказал начальник отряда, показывая этим полное отсутствие логики, ибо задержанным просто некуда было идти. — Куда вы направляетесь?
Парализованная при виде военных, Марианна молча смотрела на него. Это был молодой офицер, с надменным видом, явно гордящийся своим мундиром с белым кожаным снаряжением, с длинными воинственными усами. Он напомнил ей Бениелли.
Но Зани на добром венецианском пустился в витиеватые объяснения такой скороговоркой, что, казалось, вся улица наполнилась его звонким, чистым голосом. Да, он прекрасно понимает, что для мальчика его возраста не время гулять по Венеции, но это не их вина и господин офицер должен им поверить, ибо дело обстоит так: его и его кузину позвали вечером к тете Лодовике, которая больна малярией. Это кузен Паоло позвал их на помощь, перед тем как уйти на рыбную ловлю, и они сейчас же пришли, потому что тетя Лодовика старая, больная, в такой горячке, что просто жалость! Такая умная женщина, между прочим, она была молочной сестрой и служанкой монсеньора Лодовико Манина, последнего дожа. Так что, когда они с кузиной увидели ее в таком состоянии, они не решились оставить ее одну. Они ухаживали за ней, утешали ее, и время прошло незаметно. Когда наконец тетя уснула после кризиса, было уже очень поздно. Поскольку больше нечего было делать, а кузен Паоло должен вернуться на рассвете, Зани и его кузина пошли домой, чтобы успокоить его сестру Анареллу, которая наверняка волнуется. Гроза их захватила, заставила спрятаться и переждать ее. Так что, если доблестные господа военные не возражают, чтобы они продолжили свой путь…
Марианна с восхищением следила за ораторским подвигом своего юного спутника, который солдаты выслушали не шелохнувшись, слишком удивленные, без сомнения, этой словесной лавиной. Но они отнюдь не расступились, а их начальник спросил:
— Как тебя зовут?
— Зани, синьор офицер. Зани Моччи, а она — моя кузина Аполлония.
— Моччи? Ты из семьи далмацийского курьера, который исчез возле Зары несколько недель назад?
Зани опустил голову, словно под грузом тяжелого страдания.
— Это был мой брат, синьор, и это большое горе, потому что мы до сих пор не знаем, что с ним произошло…
Он, возможно, продолжал бы излияния на эту тему, но один из солдат нагнулся к офицеру, чтобы прошептать ему что-то на ухо, после чего тот нахмурил брови.
— Мне сказали, что твой отец был расстрелян в 1806 году за подрывную деятельность против императора и что твоя сестра, эта Анарелла, которая сейчас так беспокоится, знаменитая кружевница из Сан-Тровазо, не скрывающая ненависти к нам! Не очень-то любят нас в твоей семье, и в главном штабе задаются вопросом, не перешел ли твой брат к врагу…
Дела поворачивались в плохую сторону, и растерявшаяся Марианна пыталась сообразить, как помочь своему юному другу, не выдавая себя. Но мальчик смело шел в лобовую атаку.
— А за что вас любить? — воскликнул он лихо. — Когда ваш генерал Бонапарт пришел сюда сжечь нашу Золотую Книгу и учредил новую республику, все поверили, что он принес нам подлинную свободу!.. А он отдал нас Австрии! И затем снова забрал нас. Только он уже не был республиканским генералом, а императором! И нам только и делали, что меняли императоров! Вас можно было бы любить! Но вы сами не захотели!..
— Вот это да! Ты от горшка два вершка, а язык у тебя здорово подвешен! Я спрашиваю себя, если… Ну ладно, а вот эта, которая только молчит, эта твоя кузина?
Один из фонарей, поднятый над рукавом с галунами, внезапно осветил лицо Марианны. Офицер присвистнул.
— Черт возьми! Какие глаза!.. И какая внешность, какая осанка для кузины такого оборванца! Будто настоящая дама.
На этот раз Марианна почувствовала, что надо пуститься в авантюру и помочь Зани. Офицер был действительно слишком дотошным.
Она решила войти в роль и послала ему кокетливую улыбку.
— А я и есть дама или почти! Как приятно встретить такого умного мужчину, синьор офицер! Вы сразу заметили, что если я кузина Зани, то, во всяком случае, не местная! Я только приехала провести несколько дней у моей кузины Анареллы! Видите ли, — добавила она с важным видом, — я живу во Флоренции, где являюсь горничной у баронессы Ченами, лектрисы ее королевского высочества госпожи принцессы Элизы, великой герцогини Тосканы, да хранит ее Господь…
И она несколько раз торопливо перекрестилась, чтобы показать свое почтение к столь знаменитой особе. Эффект ее слов оказался магическим. При имени сестры Наполеона лицо офицера сразу приняло другое выражение. Он распрямился, потрогал пальцем свой высокий воротник и подкрутил усы.
— Ах вот как? Прекрасно, милое дитя, вы можете похвастаться удачей, что попали на сержанта Рапена, то есть человека, который понимает, что к чему! Другой отвел бы вас прямиком на пост в королевский дворец, чтобы разобраться в деле…
— Так мы можем идти?
— Безусловно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126