Он выступил, однако по кислым физиономиям собравшихся понял, что его никто не знает, всем на него глубоко начхать, а мероприятие затеяно исключительно для галочки. От второго подобного приглашения, уже в следующем году, Ворохов мягко отказался…
Может, история повторяется? Но этот Неведомский упоминает его никогда не издававшиеся повести и роман. Прочитать их он мог только в Сети. Значит, действительно интересовался?
Ворохов прошел в комнату и несколько минут неподвижно просидел с листком в руке, чувствуя, как в висках пульсирует кровь. Затем еще раз пробежал глазами текст и хлопнул себя по лбу: «Черт! Сегодня же как раз двадцать четвертое апреля! Везет мне, однако. Хорош бы я был, если бы снова забыл забрать почту! Ладно, будем готовиться. Посмотрим на этих „мечтателей“…»
Глава 4. ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ
Девица беспокойно завозилась в постели. Черт бы побрал этого парня! Чего ему не спится? Пару раз у нас уже были такие чудики. Один, возбудившись, начал прыгать по комнате, как Тарзан, бить себя кулаками в грудь и кричать что-то нечленораздельное. Это было жуткое зрелище. Она решила не дожидаться, что последует дальше, а потому сгребла одежду и тут же в чем мать родила выскочила из квартиры. Другой, напротив, оказался интеллектуалом. Настолько возлюбил науку, что мудрено было не сдвинуться. Вместо того чтобы заняться делом, он сел напротив и, не сводя взгляда с ее сисек, начал излагать какую-то тягомотную теорию, которую, по его словам, вынашивал долгими бессонными ночами. Это продолжалось, наверное, полчаса. Наконец, почувствовав, что у нее вот-вот поедет крыша, она прикрыла ему ладонью рот и, расстегивая другой рукой рубашку, заговорила сама: «Слушай, это просто здорово! Мне ничего подобного слышать не приходилось! Неужели все сам?.. Потрясающе!» Она в отчаянии молола весь этот вздор, понимая, что надолго ее не хватит. Но свершилось чудо! Оказалось, что «теоретик» только и ждал похвалы, как наркоман — очередной дозы. «Я знал, что ты поймешь!» — торжествующе завопил он затем, ни секунды не мешкая, опрокинул ее на кровать и… И все прошло путем!
Она откинула одеяло и томно вздохнула, надеясь, что парень обернется и, не будучи совсем уж железным, бросит заниматься ерундой, переберется в постельку. Правда, в отличие от своих незадачливых предшественников он показал себя мужчиной сразу же, но затем…
Парень не удостоил ее вниманием. Он по-прежнему сидел за столиком в одних трусах и при свете лампы колдовал с небольшим переносным компьютером.
— Джонни! — жалобно воззвала девица. — У тебя такие срочные дела? Они не могут потерпеть до завтра?
— А что, — отозвался он, не оборачиваясь, — разве я плохо над тобой потрудился? Хочешь еще?
— Ну что ты, Джонни! — Она снова решила применить лесть как испытанное, практически безотказное оружие. — Ты бычина хоть куда. С первого взгляда и не подумаешь. Вспахал меня, как трактор. Но ведь сейчас ночь. Я хочу спать, а твоя лампа…
— Извини, красотка, — сказал он, — лампа будет гореть ровно столько, сколько я сочту нужным. Уж поверь на слово, твои проблемы волнуют меня куда меньше, чем свои.
Она обиженно надула губки и, отыскав свою сумочку, достала оттуда пачку сигарет.
Щелчок зажигалки наконец-то заставил его обернуться.
— Не вздумай курить, — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, предупредил Джонни. — Я не выношу табачного дыма.
— О, дерьмо! — выругалась она и затушила только что прикуренную сигарету. — Что же мне делать? Просто лежать и пялиться в потолок?
— У меня такое впечатление, что тебе и лежать-то не придется. — Он взглянул на часы и наморщил лоб, что-то прикидывая. — Давай-ка собирай свои манатки и уматывай.
— Черт! — Девица с силой ударила себя кулачком по коленке. — Мы так не договаривались. Ты снял меня на всю ночь. Куда я сейчас пойду?
— Куда хочешь. Я взял от тебя все, что ты могла дать, а теперь собираюсь остаться один. Выкатывайся!
— Да пошел ты… — начала девица и вдруг осеклась: взгляд его голубовато-серых водянистых глаз таил в себе непонятную, но вполне реальную угрозу. Она вспомнила, как полгода назад ее лучшую подругу исполосовал маньяк, и потянулась за одеждой.
Джонни смотрел, как она натягивает колготки, и думал: «Дешевка, порево на одну ночь. Единственный плюс — молодая. Не надо лезть из кожи вон, чтобы сойти за девятнадцатилетнюю, потому что ей на самом деле примерно девятнадцать и есть. А в остальном… Пошлая кругленькая мордочка, курносый нос, зад плоский, а сиськи, наоборот, слишком здоровые — куда такие! Ноги, пожалуй, коротковаты… В общем, не фотомодель. Наверняка даже в любительскую порнушку сниматься не возьмут. Но ничего, чтобы время от времени перепихиваться, пока сойдут и такие. А потом… — Он представил, как лучшие в мире кобылки — горячие, длинноногие — выстраиваются в очередь, чтобы он их оседлал. — Дьявол! Когда же это будет? Хватит ли сил? Может, я поставил перед собой недостижимую цель? Вздор! Недостижимых целей не бывает. Надо только верить в себя и двигаться, двигаться вперед, ломая барьеры. Одно препятствие уже преодолено. Сколько их еще впереди? Но даже если вся жизнь уйдет на борьбу, и я издам свой предсмертный хрип в двух шагах от вожделенного суперприза, это все-таки лучше, чем заиметь себе псевдоготический особнячок, подобно размазне Нейсону, и прожить в нем свой век, не высовывая носа, как в позолоченном сортире».
Проститутка, уже одетая, нервно подкрашивала губы. Было видно, что ее прямо-таки трясет от злости. В таком состоянии всегда хочется разрядиться. Например, рассказать о происшествии другим «ночным бабочкам», сутенеру — да кому угодно, вплоть до очередного клиента. И не просто рассказать, а представить «этого придурка, возомнившего о себе невесть что», полной задницей.
«А может, прихлопнуть ее? — подумал Джонни. — Это очень просто, и ни одна полицейская ищейка не найдет убийцу. Ха-ха! Меня просто невозможно будет найти. Есть тонкость, до которой ржавым мозгам копов не додуматься никогда. Но по этой же причине кончать с девицей не имеет никакого смысла. Разве она способна доставить мне хотя бы малейшую неприятность? Ладно, малышка, ты уйдешь отсюда целой и невредимой. И знаешь почему? Потому что убивать ради самого убийства — это способ самоутверждения рабов. Какой-нибудь маньяк, стоящий над расчлененным трупом жертвы, вздымает к небесам окровавленные руки и мнит себя в эту минуту не иначе как вершителем судеб, кошмаром рода человеческого, чуть ли не Князем Тьмы. На самом же деле он просто-напросто обыкновенный вонючий кусок дерьма. Впрочем, как и большинство былых владык, оставивших след в истории исключительно благодаря своей чудовищной жестокости. Упиваться кровью врага — на самом деле признак слабости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Может, история повторяется? Но этот Неведомский упоминает его никогда не издававшиеся повести и роман. Прочитать их он мог только в Сети. Значит, действительно интересовался?
Ворохов прошел в комнату и несколько минут неподвижно просидел с листком в руке, чувствуя, как в висках пульсирует кровь. Затем еще раз пробежал глазами текст и хлопнул себя по лбу: «Черт! Сегодня же как раз двадцать четвертое апреля! Везет мне, однако. Хорош бы я был, если бы снова забыл забрать почту! Ладно, будем готовиться. Посмотрим на этих „мечтателей“…»
Глава 4. ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ
Девица беспокойно завозилась в постели. Черт бы побрал этого парня! Чего ему не спится? Пару раз у нас уже были такие чудики. Один, возбудившись, начал прыгать по комнате, как Тарзан, бить себя кулаками в грудь и кричать что-то нечленораздельное. Это было жуткое зрелище. Она решила не дожидаться, что последует дальше, а потому сгребла одежду и тут же в чем мать родила выскочила из квартиры. Другой, напротив, оказался интеллектуалом. Настолько возлюбил науку, что мудрено было не сдвинуться. Вместо того чтобы заняться делом, он сел напротив и, не сводя взгляда с ее сисек, начал излагать какую-то тягомотную теорию, которую, по его словам, вынашивал долгими бессонными ночами. Это продолжалось, наверное, полчаса. Наконец, почувствовав, что у нее вот-вот поедет крыша, она прикрыла ему ладонью рот и, расстегивая другой рукой рубашку, заговорила сама: «Слушай, это просто здорово! Мне ничего подобного слышать не приходилось! Неужели все сам?.. Потрясающе!» Она в отчаянии молола весь этот вздор, понимая, что надолго ее не хватит. Но свершилось чудо! Оказалось, что «теоретик» только и ждал похвалы, как наркоман — очередной дозы. «Я знал, что ты поймешь!» — торжествующе завопил он затем, ни секунды не мешкая, опрокинул ее на кровать и… И все прошло путем!
Она откинула одеяло и томно вздохнула, надеясь, что парень обернется и, не будучи совсем уж железным, бросит заниматься ерундой, переберется в постельку. Правда, в отличие от своих незадачливых предшественников он показал себя мужчиной сразу же, но затем…
Парень не удостоил ее вниманием. Он по-прежнему сидел за столиком в одних трусах и при свете лампы колдовал с небольшим переносным компьютером.
— Джонни! — жалобно воззвала девица. — У тебя такие срочные дела? Они не могут потерпеть до завтра?
— А что, — отозвался он, не оборачиваясь, — разве я плохо над тобой потрудился? Хочешь еще?
— Ну что ты, Джонни! — Она снова решила применить лесть как испытанное, практически безотказное оружие. — Ты бычина хоть куда. С первого взгляда и не подумаешь. Вспахал меня, как трактор. Но ведь сейчас ночь. Я хочу спать, а твоя лампа…
— Извини, красотка, — сказал он, — лампа будет гореть ровно столько, сколько я сочту нужным. Уж поверь на слово, твои проблемы волнуют меня куда меньше, чем свои.
Она обиженно надула губки и, отыскав свою сумочку, достала оттуда пачку сигарет.
Щелчок зажигалки наконец-то заставил его обернуться.
— Не вздумай курить, — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, предупредил Джонни. — Я не выношу табачного дыма.
— О, дерьмо! — выругалась она и затушила только что прикуренную сигарету. — Что же мне делать? Просто лежать и пялиться в потолок?
— У меня такое впечатление, что тебе и лежать-то не придется. — Он взглянул на часы и наморщил лоб, что-то прикидывая. — Давай-ка собирай свои манатки и уматывай.
— Черт! — Девица с силой ударила себя кулачком по коленке. — Мы так не договаривались. Ты снял меня на всю ночь. Куда я сейчас пойду?
— Куда хочешь. Я взял от тебя все, что ты могла дать, а теперь собираюсь остаться один. Выкатывайся!
— Да пошел ты… — начала девица и вдруг осеклась: взгляд его голубовато-серых водянистых глаз таил в себе непонятную, но вполне реальную угрозу. Она вспомнила, как полгода назад ее лучшую подругу исполосовал маньяк, и потянулась за одеждой.
Джонни смотрел, как она натягивает колготки, и думал: «Дешевка, порево на одну ночь. Единственный плюс — молодая. Не надо лезть из кожи вон, чтобы сойти за девятнадцатилетнюю, потому что ей на самом деле примерно девятнадцать и есть. А в остальном… Пошлая кругленькая мордочка, курносый нос, зад плоский, а сиськи, наоборот, слишком здоровые — куда такие! Ноги, пожалуй, коротковаты… В общем, не фотомодель. Наверняка даже в любительскую порнушку сниматься не возьмут. Но ничего, чтобы время от времени перепихиваться, пока сойдут и такие. А потом… — Он представил, как лучшие в мире кобылки — горячие, длинноногие — выстраиваются в очередь, чтобы он их оседлал. — Дьявол! Когда же это будет? Хватит ли сил? Может, я поставил перед собой недостижимую цель? Вздор! Недостижимых целей не бывает. Надо только верить в себя и двигаться, двигаться вперед, ломая барьеры. Одно препятствие уже преодолено. Сколько их еще впереди? Но даже если вся жизнь уйдет на борьбу, и я издам свой предсмертный хрип в двух шагах от вожделенного суперприза, это все-таки лучше, чем заиметь себе псевдоготический особнячок, подобно размазне Нейсону, и прожить в нем свой век, не высовывая носа, как в позолоченном сортире».
Проститутка, уже одетая, нервно подкрашивала губы. Было видно, что ее прямо-таки трясет от злости. В таком состоянии всегда хочется разрядиться. Например, рассказать о происшествии другим «ночным бабочкам», сутенеру — да кому угодно, вплоть до очередного клиента. И не просто рассказать, а представить «этого придурка, возомнившего о себе невесть что», полной задницей.
«А может, прихлопнуть ее? — подумал Джонни. — Это очень просто, и ни одна полицейская ищейка не найдет убийцу. Ха-ха! Меня просто невозможно будет найти. Есть тонкость, до которой ржавым мозгам копов не додуматься никогда. Но по этой же причине кончать с девицей не имеет никакого смысла. Разве она способна доставить мне хотя бы малейшую неприятность? Ладно, малышка, ты уйдешь отсюда целой и невредимой. И знаешь почему? Потому что убивать ради самого убийства — это способ самоутверждения рабов. Какой-нибудь маньяк, стоящий над расчлененным трупом жертвы, вздымает к небесам окровавленные руки и мнит себя в эту минуту не иначе как вершителем судеб, кошмаром рода человеческого, чуть ли не Князем Тьмы. На самом же деле он просто-напросто обыкновенный вонючий кусок дерьма. Впрочем, как и большинство былых владык, оставивших след в истории исключительно благодаря своей чудовищной жестокости. Упиваться кровью врага — на самом деле признак слабости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74