Нет, так мог поступить только рядовой член общества! Но кто именно?
И вдруг его осенило.
— Марго? — взволнованно спросил он. — Марго, это ты?
Музыка сразу зазвучала тише — раза в два.
— Марго, я знаю, что это ты. Слушаю тебя!
Музыку выключили.
— Ты снова угадал, — послышался в трубке голос Марго.
— Как и тогда на вечеринке. Молодец!
— Слушай, а почему ты была так уверена, что мне врезалось в память звучание этого звонка?
— Ну вот, перехвалила, — вздохнула Марго. — Сам же мне об этом сказал в перерыве между танцами. Забыл?
— Ах да… Но зачем такая таинственность?
— Видишь ли… Ты мог бы оказаться не один. Я подумала: ты обязательно догадаешься, кто звонит, и, если у тебя дама, как-то дашь это понять. Тогда бы я повесила трубку и перезвонила в другой раз. Зачем создавать тебе проблемы?
— Слушай, Марго, на данном историческом отрезке у меня никого нет.
— Правда? А я думала… Хорошо, могу я сейчас к тебе приехать?
— Ко мне? — Ворохов обалдел. Ай да Маргарита Николаевна! Даже до дома себя проводить не разрешила, а теперь сама напрашивается в гости к малознакомому мужчине. Это, безусловно, что-нибудь да значит…
— Конечно, конечно, — торопливо ответил он. — Жду! Адрес знаешь?
— Знаю. Только ничего не готовь — я не задержусь. До встречи!
Ворохов победно отстучал у себя на груди внезапно ставшую родной мелодию и пару раз от избытка чувств крутанулся на пятке. Затем кинулся наводить в квартире хотя бы подобие порядка и, справившись с этим минут за семь, начал ожесточенно гладить брюки. Когда раздался дверной звонок, Андрей был уже полностью экипирован.
— Так вот как живет современный Мастер! — сказала Марго, войдя в комнату и критически оглядев ее. Чувствовалось, что на языке у нее так и вертится фраза киношного Ивана Васильевича: «Хоромы-то тесные!»
— Бедность — сестра таланта, — отшутился Ворохов, переиначив пословицу. — Так было, есть и будет. Больше шансов выиграть в лотерею, чем заработать рубль своим трудом — это Булгаков точно подметил. Но пока мне хватает и этих апартаментов. Садись сюда, — он показал на диван-кровать, — а я сейчас что-нибудь сварганю. Чай, кофе?
— Спасибо, ни того, ни другого. Мы просто поболтаем.
— Как соблаговолите, сударыня! И о чем же?
— Обо всем. Хочется узнать о тебе побольше.
«Замечательно! — подумал Ворохов. — События неудержимо развиваются. Только бы не оказалось, что она всего-навсего выполняет задание Кирилла Ильича — такого унижения я не перенесу. Я зачем-то нужен председателю. Очень нужен — это бесспорно. Но прямо обозначить свои интересы он не решается. А потому прибегает к испытанному приему — вызывает „штатную“ обольстительницу и поручает ей что-то из меня вытянуть. Что именно? Компромат на одного из политиков, с которыми я общался по долгу службы, работая в газете? Но я никогда не копался в чужом грязном белье. Есть много других журналюг, которые делают это с удовольствием и заколачивают неплохие бабки. Да, что-то я стал мнительным. Прямо-таки шпиономанией заболел после встречи с „мечтателями“!»
Между тем Марго высмотрела коробку с компакт-дисками.
— Так, — сказала она, — классика у тебя на почетном месте. Ну, я в этом и не сомневалась. А вот эта попса… Готова поспорить: сам ты ее не слушаешь, купил, чтобы услаждать слух бывающим здесь мамзелям. А заодно — другим гостям, людям с простым здоровым вкусом, которых при звуках виолончели тянет удавиться на ее струнах. Верно?
— Примерно так. Хочешь что-нибудь послушать?
— Хочу. Выберем золотую середину. Вот… «Пинк Флойд» — их, я уверена, ты слушаешь сам. Пусть играет, только негромко.
— Знаешь, а ведь у нас с тобой много общего, — сказала она, когда ее желание было исполнено. — Музыкальные пристрастия — только один пример. А вот скажи: как ты относишься к рекламным клипам?
Ворохов удивился. Марго изволит шутить? Неужели нет более подходящей темы для разговора?
— Как я могу к ним относиться? Ненавижу, как тараканов, как загаженный подъезд, как политику, как… Смотришь телевизор — вдруг появляется этакий упитанный барашек и начинает доказывать, что без новейшей машинки для завязывания шнурков ты просто мужлан. Ну, сходить на кухню, поделать что-нибудь, пока этот тип не исчезнет. Только усядешься снова — буквально через пять минут возникает разряженное, как попугай, юное существо и с той же отштампованной на лице улыбкой уверяет, что если уж давиться дерьмовыми, наполовину состоящими из сои сосисками, то исключительно фирмы «Пупс энд Хрупе». Хоть убей, не понимаю: неужели эти идиоты-рекламодатели думают, что после такого надругательства над моей психикой я хоть раз в жизни куплю их товар?
— Между тем рекламный бизнес — один из самых прибыльных, а самые процветающие фирмы — те, которые заказывают больше клипов. Как тебе такой парадокс?
— Это для меня непостижимо. Я признаю только информативную рекламу: то-то и то-то вы можете приобрести там-то и там-то, телефон такой-то. И все! Но ведь клипы не несут абсолютно никакой информации, они просто обрабатывают мозги с единственной целью — чтобы в них отложилось название фирмы.
— Так ведь и откладывается, и люди раскупают то, что им навязывают, на «ура»!
— Не понимаю. По логике, все должно быть наоборот.
— Так ты никогда не покупаешь товар только потому, что его рекламируют?
— Никогда. У меня совсем другие критерии. Или я на собственном опыте успел убедиться, что вещь хорошая, или спросил у тех, кто ею пользовался. Но чтобы идти, как слепой щенок, на поводу у рекламы? Ни за что! Если я вижу в магазине шампунь, два года маячивший на экране и убивший у меня черт знает сколько нервных клеток, то обязательно обойду его стороной. Я его уже возненавидел — вот и все, чего добились производители! Есть много других шампуней, которые столько не рекламировались и не успели меня озлобить. Они ничуть не хуже, да ты и сама это знаешь. Да вспомни хотя бы эти хваленые «марсы» и «сникерсы»! Я как-то попробовал из чистого интереса, убедился, что эта дрянь в подметки не годится нашему шоколаду, — и больше ни разу не покупал. Тут хоть зарекламируйся — ничего не изменится, потому что я привык доверять своим вкусовым рецепторам, а не байкам с экрана.
— Отсюда вывод?..
— Он очень простой: если бы все потребители поступали так же, как я, то промышленные гиганты, ухлопавшие на рекламу миллиарды долларов, рухнули бы, как карточные домики. Уже через неделю мы не видели бы на экране ни одной рекламной вставки!
— Конечно, не видели бы, потому что экран был бы пустым. Телевизионщики ведь как раз живут за счет рекламы.
— Ничего не хочу знать! Пусть выпутываются как хотят, создают платные каналы по интересам и живут за их счет… Что, я им должен подсказывать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
И вдруг его осенило.
— Марго? — взволнованно спросил он. — Марго, это ты?
Музыка сразу зазвучала тише — раза в два.
— Марго, я знаю, что это ты. Слушаю тебя!
Музыку выключили.
— Ты снова угадал, — послышался в трубке голос Марго.
— Как и тогда на вечеринке. Молодец!
— Слушай, а почему ты была так уверена, что мне врезалось в память звучание этого звонка?
— Ну вот, перехвалила, — вздохнула Марго. — Сам же мне об этом сказал в перерыве между танцами. Забыл?
— Ах да… Но зачем такая таинственность?
— Видишь ли… Ты мог бы оказаться не один. Я подумала: ты обязательно догадаешься, кто звонит, и, если у тебя дама, как-то дашь это понять. Тогда бы я повесила трубку и перезвонила в другой раз. Зачем создавать тебе проблемы?
— Слушай, Марго, на данном историческом отрезке у меня никого нет.
— Правда? А я думала… Хорошо, могу я сейчас к тебе приехать?
— Ко мне? — Ворохов обалдел. Ай да Маргарита Николаевна! Даже до дома себя проводить не разрешила, а теперь сама напрашивается в гости к малознакомому мужчине. Это, безусловно, что-нибудь да значит…
— Конечно, конечно, — торопливо ответил он. — Жду! Адрес знаешь?
— Знаю. Только ничего не готовь — я не задержусь. До встречи!
Ворохов победно отстучал у себя на груди внезапно ставшую родной мелодию и пару раз от избытка чувств крутанулся на пятке. Затем кинулся наводить в квартире хотя бы подобие порядка и, справившись с этим минут за семь, начал ожесточенно гладить брюки. Когда раздался дверной звонок, Андрей был уже полностью экипирован.
— Так вот как живет современный Мастер! — сказала Марго, войдя в комнату и критически оглядев ее. Чувствовалось, что на языке у нее так и вертится фраза киношного Ивана Васильевича: «Хоромы-то тесные!»
— Бедность — сестра таланта, — отшутился Ворохов, переиначив пословицу. — Так было, есть и будет. Больше шансов выиграть в лотерею, чем заработать рубль своим трудом — это Булгаков точно подметил. Но пока мне хватает и этих апартаментов. Садись сюда, — он показал на диван-кровать, — а я сейчас что-нибудь сварганю. Чай, кофе?
— Спасибо, ни того, ни другого. Мы просто поболтаем.
— Как соблаговолите, сударыня! И о чем же?
— Обо всем. Хочется узнать о тебе побольше.
«Замечательно! — подумал Ворохов. — События неудержимо развиваются. Только бы не оказалось, что она всего-навсего выполняет задание Кирилла Ильича — такого унижения я не перенесу. Я зачем-то нужен председателю. Очень нужен — это бесспорно. Но прямо обозначить свои интересы он не решается. А потому прибегает к испытанному приему — вызывает „штатную“ обольстительницу и поручает ей что-то из меня вытянуть. Что именно? Компромат на одного из политиков, с которыми я общался по долгу службы, работая в газете? Но я никогда не копался в чужом грязном белье. Есть много других журналюг, которые делают это с удовольствием и заколачивают неплохие бабки. Да, что-то я стал мнительным. Прямо-таки шпиономанией заболел после встречи с „мечтателями“!»
Между тем Марго высмотрела коробку с компакт-дисками.
— Так, — сказала она, — классика у тебя на почетном месте. Ну, я в этом и не сомневалась. А вот эта попса… Готова поспорить: сам ты ее не слушаешь, купил, чтобы услаждать слух бывающим здесь мамзелям. А заодно — другим гостям, людям с простым здоровым вкусом, которых при звуках виолончели тянет удавиться на ее струнах. Верно?
— Примерно так. Хочешь что-нибудь послушать?
— Хочу. Выберем золотую середину. Вот… «Пинк Флойд» — их, я уверена, ты слушаешь сам. Пусть играет, только негромко.
— Знаешь, а ведь у нас с тобой много общего, — сказала она, когда ее желание было исполнено. — Музыкальные пристрастия — только один пример. А вот скажи: как ты относишься к рекламным клипам?
Ворохов удивился. Марго изволит шутить? Неужели нет более подходящей темы для разговора?
— Как я могу к ним относиться? Ненавижу, как тараканов, как загаженный подъезд, как политику, как… Смотришь телевизор — вдруг появляется этакий упитанный барашек и начинает доказывать, что без новейшей машинки для завязывания шнурков ты просто мужлан. Ну, сходить на кухню, поделать что-нибудь, пока этот тип не исчезнет. Только усядешься снова — буквально через пять минут возникает разряженное, как попугай, юное существо и с той же отштампованной на лице улыбкой уверяет, что если уж давиться дерьмовыми, наполовину состоящими из сои сосисками, то исключительно фирмы «Пупс энд Хрупе». Хоть убей, не понимаю: неужели эти идиоты-рекламодатели думают, что после такого надругательства над моей психикой я хоть раз в жизни куплю их товар?
— Между тем рекламный бизнес — один из самых прибыльных, а самые процветающие фирмы — те, которые заказывают больше клипов. Как тебе такой парадокс?
— Это для меня непостижимо. Я признаю только информативную рекламу: то-то и то-то вы можете приобрести там-то и там-то, телефон такой-то. И все! Но ведь клипы не несут абсолютно никакой информации, они просто обрабатывают мозги с единственной целью — чтобы в них отложилось название фирмы.
— Так ведь и откладывается, и люди раскупают то, что им навязывают, на «ура»!
— Не понимаю. По логике, все должно быть наоборот.
— Так ты никогда не покупаешь товар только потому, что его рекламируют?
— Никогда. У меня совсем другие критерии. Или я на собственном опыте успел убедиться, что вещь хорошая, или спросил у тех, кто ею пользовался. Но чтобы идти, как слепой щенок, на поводу у рекламы? Ни за что! Если я вижу в магазине шампунь, два года маячивший на экране и убивший у меня черт знает сколько нервных клеток, то обязательно обойду его стороной. Я его уже возненавидел — вот и все, чего добились производители! Есть много других шампуней, которые столько не рекламировались и не успели меня озлобить. Они ничуть не хуже, да ты и сама это знаешь. Да вспомни хотя бы эти хваленые «марсы» и «сникерсы»! Я как-то попробовал из чистого интереса, убедился, что эта дрянь в подметки не годится нашему шоколаду, — и больше ни разу не покупал. Тут хоть зарекламируйся — ничего не изменится, потому что я привык доверять своим вкусовым рецепторам, а не байкам с экрана.
— Отсюда вывод?..
— Он очень простой: если бы все потребители поступали так же, как я, то промышленные гиганты, ухлопавшие на рекламу миллиарды долларов, рухнули бы, как карточные домики. Уже через неделю мы не видели бы на экране ни одной рекламной вставки!
— Конечно, не видели бы, потому что экран был бы пустым. Телевизионщики ведь как раз живут за счет рекламы.
— Ничего не хочу знать! Пусть выпутываются как хотят, создают платные каналы по интересам и живут за их счет… Что, я им должен подсказывать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74