3
Первый ребенок Тома и Бекки родился через десять месяцев после свадьбы. Минерва с Оливией принимали роды прямо в коттедже на ранчо, а Том в ожидании мерил шагами крыльцо. Это был здоровый мальчик, и назвали его Вильям в честь отца Тома – Вильяма Генри Паркера. Бекки, так же как и Том, ужасно гордилась сыном. Это было, пожалуй, самое счастливое событие за этот год, который оказался очень тяжелым для семьи Уайттов. После долгих сильных дождей большая часть пшеницы полегла, а Тэд заболел воспалением легких, и казалось, что он никогда не поправится. Когда родился его первый внук, он все еще был очень слаб, но изо всех сил старался не показывать этого. И только Кристел знала, как он плохо себя чувствует. Они все еще ездили верхом вместе, но их прогулки делались все короче, она видела, с каким облегчением отец возвращался домой и торопился лечь в постель, иногда не в силах даже поужинать.
И все-таки Тэд начал выздоравливать. Когда они крестили ребенка и за два дня до шестнадцатилетия Кристел отец явно почувствовал себя лучше. Малыша крестили в той же церкви, где год назад венчались Бекки с Томом, и Оливия пригласила на праздничный обед человек шестьдесят друзей и соседей. Это торжество не было таким грандиозным, как свадьба, но все-таки праздник состоялся. Джинни Вебстер была крестной матерью, а крестным отцом Том попросил стать Бойда, что опять вызвало протест со стороны семьи Уайттов. Как и год назад, все избегали Хироко. Ее единственной подругой теперь была Кристел, но даже она не знала, что жена Бойда беременна. Местный врач отказался осматривать ее. Его сын погиб в Японии, и он заявил Хироко с каменным выражением на лице, что не собирается помогать ее ребенку появиться на свет. Бойду пришлось отвезти ее в Сан-Франциско, где они нашли доктора, но часто возить жену в город он не мог. Доктор Йошикава был мягким и добрым человеком. Он родился в Сан-Диего и прожил всю жизнь в Сан-Франциско, но после разгрома американского флота в Перл-Харборе работал в японской больнице. В течение четырех лет он заботился о японцах в военных концлагерях, всегда помогал им, чем мог, хотя практически никаких средств для лечения у него не было. Для него это было тяжелое время, время боли и разочарования, но он оставался верен себе и сохранил уважение к тем людям, о которых заботился и среди которых жил во время войны. Хироко случайно узнала о нем от одной знакомой японки из Сан-Франциско, и молодая женщина вошла в кабинет врача на трясущихся ногах после того, как ее оскорбил и выгнал врач, которого все в долине считали большим авторитетом. Пока доктор Йошикава осматривал ее, Бойд стоял рядом. Врач заверил их обоих, что беременность протекает вполне нормально. Он прекрасно понимал, как тяжело этой молодой женщине жить в стране, где все считают ее чужаком и ненавидят ее только за цвет кожи и разрез глаз, за то, что она родом из Киото.
– В марте у вас родится здоровый крепкий малыш, мистер Вебстер, – заверил он Бойда, а потом улыбнулся Хироко. Он заговорил с ней по-японски, и Бойд успокоился, видя, как расслабилась жена, услышав родную речь. На мгновение ей показалось, что она снова дома, она почти поверила в это. Он говорил, что ей надо обязательно отдыхать после обеда и хорошо питаться, причем рекомендовал ей диету, состоящую из ее самых любимых японских блюд, что заставило ее рассмеяться.
Бойд как раз помогал ей готовить одно из этих блюд на следующий день, когда к ним в дверь постучала Кристел. Теперь, после свадьбы Бекки, она иногда заходила к ним, чтобы немного поболтать. В долине об этом никто не знал, и Бойд был вполне разумен, чтобы не кричать об этом направо и налево.
– Привет, есть кто-нибудь дома? – Она прискакала на одной из лошадей отца и, привязав ее у дверей, осторожно вошла в дом; на ней были синие джинсы, волосы собраны высоко на голове под ковбойской шляпой. Она еще похорошела с прошлого года, и в ней еще больше стала проявляться женственность. Но аура невинности все так же окружала ее. Казалось, она совершенно не обращает внимания на свою внешность, что делало ее красоту еще более привлекательной. Она надела одну из старых рубашек Тэда. Когда Кристел, бросив шляпу на стул, тряхнула головой, ее великолепные платиновые волосы каскадом заструились по плечам.
– Привет, Кристел! – Бойд вытер руки кухонным полотенцем, а Хироко улыбаясь предложила ей сашими, которое они только что приготовили. – Ты уже позавтракала?
Была суббота, и Кристел не надо было идти в школу. Отец отдыхал, так что девушке было абсолютно нечего делать. Она уже навестила Бекки и малыша Вилли, как его называли, – толстого, здорового мальчишку.
– Что это? – Кристел с удивлением посмотрела на сырую рыбу.
– Это сашими, – застенчиво улыбаясь, ответила Хироко. Светлые волосы и огромные голубые глаза Кристел прямо-таки завораживали ее, и в глубине души она мечтала, что если бы ей дано было родиться еще раз, она бы хотела быть такой же, как эта девушка. Она не раз мечтала о том, чтобы сделать себе западный разрез глаз, но на это у них не было средств, да и Бойд бы просто убил ее за одну только мысль об этом. Он любил ее именно такой, какой она была, со всей ее изысканной японской красотой.
Хироко была всего на три года старше Кристел, но жизнь, одинокая жизнь в этой долине смыла все следы веселья с ее лица.
– Хотите попробовать немного сашими, Кристел-сан? – За последний год она гораздо лучше стала говорить по-английски. По ночам она вслух читала Бойду и вообще очень старательно следила за своим произношением. Кристел даже приносила ей свои школьные учебники, и молодая женщина тщательно прочитывала их, схватывая все быстро и точно.
Кристел удобно уселась в маленькой кухне вместе с супругами и осторожно попробовала то, что ей предложили и что, на ее взгляд, было просто сырой рыбой. Она всегда смело пробовала в их доме все, что ей предлагали, смакуя деликатесы, которые Хироко готовила своими проворными маленькими пальчиками.
– Твой отец чувствует себя лучше? – застенчиво спросила Хироко, и Кристел кивнула, нахмурив при этом брови.
– Да, ему лучше. Но эта зима была очень тяжелой. Я сегодня заходила проведать Бекки. – Она улыбнулась своим друзьям. – Малыш становится таким симпатичным.
И вдруг она заметила странный взгляд, которым обменялись супруги. Бойд нерешительно посмотрел на жену, и веснушки вдруг необычайно четко проступили на его побледневшем лице. Его молочно-белая кожа сильно отличалась от кожи Кристел, имевшей почти бронзовый оттенок, несмотря на светлые волосы и голубые глаза. Но казалось, что он не обращает на красоту девушки никакого внимания. Ему нравилась только Хироко.
– Скажи ей. – Он улыбнулся жене, приняв решение, что теперь, когда они нашли доктора Йошикаву, им незачем скрывать хорошие новости от единственного друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121