— Сара, ты можешь потужиться сильнее? — просил он ее.
Ребенок, казалось, застрял. А прошел уже не один час. Уже было больше четырех утра, а она пыталась вытолкнуть его с полуночи. И не было передышки между схватками. Всего лишь несколько секунд, чтобы перевести дыхание и снова тужиться. Вильям видел, что она начинает паниковать и теряет контроль над собой. Он снова сжал ее ноги и приказал: — Теперь снова' тужься… теперь… давай… вот так… сильнее! Сара! Тужься сильнее! — Вильям кричал на нее, и ему было жаль ее, но он не видел другого способа. Ребенок был еще слишком далеко, чтобы попытаться его вытащить. Когда он закричал на нее, он увидел, что голова ребенка продвинулась вперед еще немного. Было уже шесть часов, вставало солнце, а они еще не добились никаких результатов.
Сара продолжала тужиться и к восьми часам потеряла очень много крови. Она была смертельно бледна, а ребенок не продвинулся за эти часы. И тут он услышал внизу какой-то шум и крикнул, чтобы его могли услышать. Сара была почти без сознания, и ее потуги стали слабее. Она уже ничего не могла сделать. Он услышал быстрые шаги на лестнице и через несколько секунд увидел Эмануэль, молодую девушку из отеля, глаза ее были широко раскрыты, она была в льняном клетчатом платье и переднике.
— Я пришла посмотреть, не смогу ли я помочь мадам герцогине с ребенком.
Но Вильям уже боялся, что мадам герцогиня умирает и что никакого ребенка не будет. Она истекала кровью, но ребенок не продвигался, и у нее уже не было сил тужиться, когда начинались схватки. Она просто лежала и стонала между схватками, и если они не сделают что-нибудь как можно скорее, то он потеряет их обоих. Она пыталась родить в течение девяти часов, и это ни к чему не привело.
— Подойди скорее и помоги мне, — приказал он девушке, и та без колебания шагнула вперед и подошла к кровати. — Ты когда-нибудь принимала ребенка? — спросил он ее, не сводя глаз с Сары. Теперь ее лицо было серого цвета, а губы слегка посинели. Ее глаза закатились, но он продолжал разговаривать с ней, стараясь заставить ее прислушиваться к нему.
— Сара, слушай меня, ты должна потужиться, ты должна, так сильно, как только ты можешь. Слушай меня, Сара. Тужься! Теперь! — Он чувствовал схватку, положив руку ей на живот. И потом он снова обратился к девушке из отеля: — Ты знаешь, что делать?
— Нет, — честно призналась она. — Я видела это только у животных. — Она говорила с сильным французским акцентом, но на правильном английском. — Я думаю, мы теперь должны вытолкнуть его за нее, или… или… — Ей не хотелось говорить, что его жена может умереть, но они оба знали это.
— Я хочу, чтобы ты надавила на живот как можно сильнее, когда скажу тебе. — Вильям почувствовал, что подступает следующая схватка, и сделал девушке знак, снова начав кричать на Сару, и на этот раз ребенок продвинулся больше, чем за все эти часы. Эмануэль толкала изо всех сил, опасаясь, что сама может убить герцогиню, но она знала, что выбора нет. И она продолжала толкать и толкать, снова и снова, пытаясь выдавить из нее ребенка, чтобы потом привести его в чувство, прежде чем они потеряют мать и дитя.
— Он выходит? — спросила девушка и увидела, что Сара открыла глаза, когда он кивнул. Кажется, она узнала их, но только на миг, и затем снова погрузилась в море боли.
— Давай, дорогая. Натужься еще раз. Постарайся помочь нам в этот раз, — тихо просил он, сдерживая слезы, когда она закричала. Эмануэль давила на нее всем своим весом и со всей силой, на какую была способна, а Вильям смотрел и молился, и медленно… медленно… появилась головка, и прежде чем они успели освободить ребенка, он издал долгий крик. Сара пошевельнулась, услышав его, и недоуменно огляделась вокруг.
— Что это? — спросила она неуверенно, пристально глядя на Вильяма.
— Это наш ребенок. — По его щекам текли слезы, смешиваясь с потом.
Сара испугалась, так как схватки возобновились, и ей снова пришлось тужиться. Они должны были освободить его плечики, но теперь Вильям помогал, стараясь высвободить их, под крики матери и ребенка. Сара слишком ослабла и не могла им помочь, а ребенок был очень крупный. Доктор из Шамонта оказался прав. Ей следовало сделать кесарево сечение, но теперь было уже поздно. Он был наполовину рожден, теперь им предстояло высвободить его из чрева матери. Вильям опять закричал на нее, а Эмануэль продолжала давить на живот, и ребенок снова немного продвинулся, тогда Вильям освободил одну руку, но другую не мог достать.
На этот раз, когда боль пронзила Сару и она закричала, Вильям осторожно протиснул внутрь руку и попытался, нежно держа ребенка за плечо, развернуть его под другим углом. Сара подпрыгнула от жестокой боли, пытаясь сопротивляться.
— Держи ее! — велел он девушке. — Не позволяй ей двигаться! — Иначе она могла убить ребенка.
И Эмануэль крепко держала ее, пока Вильям прижимал ее ноги и старался высвободить ребенка, и тут внезапно со странным звуком высвободилась другая рука и показались плечики, а еще через минуту Вильям принял ребенка. Это был мальчик, красивый и необычайно большой.
Вильям бережно перерезал пуповину и поднял его вверх в лучах утреннего солнца, оглядывая сына во всей его красе. В это мгновение он понял, что имела в виду его мать, когда говорила о чуде, — это было настоящее чудо.
Затем он передал его Эмануэль, а сам тем временем нежно протер лицо Сары влажной тканью и пытался полотенцами остановить кровь. Теперь Эмануэль знала, что делать.
— Мы должны сильно нажать ей на живот… вот так… тогда мы остановим кровотечение. Я слышала, как моя мать говорила об этом с женщиной, у которой было много детей. — И с этими словами она нажала Саре на нижнюю часть живота еще сильнее, чем раньше, и стала месить его, как тесто, а Сара тихо вскрикивала и просила ее перестать, но он видел, что девушка была права, кровотечение уменьшилось и наконец почти совсем прекратилось настолько, что им обоим казалось, что все в порядке.
Был уже полдень, и Вильям не мог поверить, что для того, чтобы принять его сына, потребовалось двенадцать часов. Двенадцать часов, которые пришлось пережить Саре и его ребенку. Смертельная бледность все еще не сходила с ее лица, но губы уже не были синими. Вильям поднес к ней ребенка, чтобы она могла лучше разглядеть его. Сара улыбнулась, но у нее не хватало сил, чтобы взять сына на руки, и она с благодарностью посмотрела на Вильяма, понимая, что он их спас. «Спасибо», — прошептала она, по ее щекам катились слезы, и Вильям ласково поцеловал ее. Потом он снова отдал ребенка Эмануэль, и она спустилась с ним вниз, чтобы обмыть его, а потом немного погодя принесла новорожденного обратно матери. Вильям протер Сару влажным полотенцем, сменил постель и укрыл ее чистым одеялом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119