Незнакомец не пил и не играл, лишь аплодировал ей и скромно посылал цветы. Пленнице показалось, что она видела, как он выскочил на сцену, раздвинув изумленных игроков, в ярости от их угроз, не обращая внимания на злобные крики, подхватил ее, терявшую сознание. В детской душе, которой до сих пор жизнь дарила лишь улыбки, внезапно родилась робкая надежда, пока слабая, но уже настойчивая, крепнущая.
Нет! Незнакомец не оставит ее. Прекрасное лицо Мадьяны просияло; большие глаза снова засверкали; она перестала стонать и призвала на помощь все свое мужество.
Между тем суровый страж, король какой-то таинственной и преступной группы людей, не спускал с нее жесткого взгляда. Удовлетворенный тем, что девушка как будто покорилась, он добавил:
— Вы хорошо делаете, что не ропщете больше на свою судьбу. Это благоразумно. Продолжайте в том же духе, и ваше положение изменится к лучшему, и очень скоро.
Она, не отвечая, осторожно опустила на землю ноги. Все тело у нее затекло. Мадьяна попыталась сделать несколько шажков, но путы на щиколотках сковывали любое ее движение.
Увидев, что пленница пошатнулась, Король попытался поддержать ее.
— Оставьте меня! — резко сказала девушка. — Вы ведь не допускаете, что я убегу, не так ли?
— Я боюсь, что вы упадете.
— А вам-то что?
— Ну что ж, как угодно. Сейчас вам дадут поесть: галеты из маниоки, овощи, если только вы не предпочитаете тушенку.
— Мне все равно. Я бы только хотела освободиться от веревок на ногах и головокружения. Вы должны мне помочь.
Король пожал плечами, ничего не ответил и обратился к странному молодому человеку, рот которого кривила ухмылка:
— Приготовь еду, а наши спутники пусть еще немного поспят.
Мадьяне удалось продвинуться на несколько шагов, и она очутилась на площадке, покрытой листьями зеленого цвета, широкими, как ладонь, и как бы вырезанными в форме сердца.
— Глядите-ка: картофель!
Ее ноздрей коснулся легкий запах мускуса , она улыбнулась и прошептала:
— О! Бог не оставил меня своей милостью.
Над головой Мадьяны пальмы протянули свои толстые ветви. Девушка подобрала гладкий, твердый лист, обернула им один из своих пальцев, и получилось нечто вроде свистульки, потом она спокойно вернулась на прежнее место, словно эта маленькая прогулка восстановила гибкость ее тела и совершенно успокоила душу. Пленница села в гамак, поднесла к губам свернутый лист и с рассеянным видом, как будто она ни о чем не думала, а только была поглощена, что вполне естественно, своим горем, тихонько дунула в свисток.
Ее игра длилась несколько минут, но мало-помалу мелодия с резкими и волнующими звуками стала восприниматься как музыка флейты. Маль-Крепи бормотал, готовя провизию:
— Черт знает что! Ей-богу, такое чувство, словно водят вилкой по донышку медной тарелки. Нервы не выдерживают, меня прямо всего выворачивает.
— Да, есть немного, — согласился Король. — Смотри-ка, все пришло в движение. Вон обезьяны сбежались, словно обезумели. Попугаи опускаются на нижние ветки и кружат над поляной. Перцеяды, того и гляди, столкнутся, гоняясь друг за другом, не говоря уже о всякой мошкаре, слетевшейся на музыку. Наша пленница покорилась и теперь развлекается. Это добрый знак.
Внезапно к бестолковой болтовне попугаев, щелканью челюстей и ворчанию четвероруких примешались свист и негромкий странный шепот. Это звучало так: зие!.. зие!.. зие!.. зие!.. зие!.. И все это доносилось со стороны картофельного поля. В то же время мускусный дух, сперва еле заметный, стал более интенсивным, потом очень сильным, затем тошнотворным.
Мадьяна продолжала дуть в свернутый трубочкой листок.
Вдруг из груди Маль-Крепи вырвался хриплый возглас, крик ужаса. Галеты из маниоки упали на землю, как и банка тушенки:
— А!.. На помощь!.. Змеи!
Откуда-то с шипением выползли две огромные гремучие змеи длиной в два метра, толщиной с кулак, глянцевые, серого цвета с коричневыми, желтыми и фиолетовыми пятнами. Они подняли головы, широко открыли пасти с длинными острыми зубами и высунули раздвоенные языки. Вид у них был грозный. Черные глаза, налитые кровью, высматривали добычу. Их неудержимо притягивала раздражающая музыка, рептилии направились к нашей героине, не перестававшей насвистывать.
Крик молодого бандита разбудил двух спавших мужчин: они оказались на пути у грозных тварей.
Король громко вскрикнул от ужаса:
— Проклятие! Будьте осторожны!
Быстрая, как молния, змея повернула голову к тому из мужчин, который оказался ближе. Ее челюсти вонзились в шею несчастного. Он попытался подняться, но, обессилев от непомерного страха, лишь прохрипел:
— Я погиб…
Челюсти тотчас же разжались, оставив на коже человека несколько синеватых следов, откуда сочилась кровь. Вне себя от ужаса Король зарычал:
— Ах, чертова тварь! Ты мне заплатишь за это. Белый как полотно, дрожавший, стучавший зубами Маль-Крепи, оглядевшись вокруг, выкрикнул:
— Осторожно! Вон еще ползут… Там, сзади!
И впрямь, с противоположной стороны выползали, вытягиваясь во всю длину, две другие змеи желто-медного цвета, с плоскими острыми головами, в которых натуралист тотчас узнал бы тригоноцефалов или пикообразных.
Затем чуть ли не со всех сторон зашуршали пять или шесть толстых гадов, коротких, с чешуей, вздыбившейся так, словно по ней прошлась терка. Туземцы называли их змеями-терками, потому что они походили на пластину с отверстиями, которой измельчают клубни маниоки. Эти пресмыкающиеся столь же жестоки и опасны, как гремучие змеи и пикообразные.
С тех пор как был укушен один из каторжников, прошло секунд пятнадцать — двадцать. С безумным, смятенным взглядом он поднялся во весь рост — рот искривлен судорогой, на губах — пена, из груди вырывается хрип.
Несчастный хотел что-то сказать, но не смог произнести ни звука. Руки его безостановочно двигались, их сводила судорога. Человек упал плашмя, лицом в песок.
— Мертв, — прошептал Король. — Мертв. Немыслимо!
Другой бандит, который спал рядом, застыл, как глыба льда. По нему пробежала дрожь, он попытался убежать, но тщетно. Страх, сковавший каторжника, спас его.
— Лежи! Не шевелись! Твоя жизнь вне опасности! — прокричал Король.
Мужчина, охваченный ужасом, чуть ли не без сознания прижался к земле: он хотел бы вдавиться в нее, исчезнуть. Зачарованные протяжной мелодией, которая стала еще более нежной и томной, змеи касались человека, заставляя его обмирать от страха. Высоко подняв головы и блестя чешуей, пресмыкающиеся подползали с шипением со всех сторон к центру бывшего прииска, где находилась лежавшая в гамаке девушка.
Пикообразные и «терки» останавливались, образовывая кольцо, и поднимались перед Мадьяной на хвостах. В их глазах пленница замечала благодушное мигание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Нет! Незнакомец не оставит ее. Прекрасное лицо Мадьяны просияло; большие глаза снова засверкали; она перестала стонать и призвала на помощь все свое мужество.
Между тем суровый страж, король какой-то таинственной и преступной группы людей, не спускал с нее жесткого взгляда. Удовлетворенный тем, что девушка как будто покорилась, он добавил:
— Вы хорошо делаете, что не ропщете больше на свою судьбу. Это благоразумно. Продолжайте в том же духе, и ваше положение изменится к лучшему, и очень скоро.
Она, не отвечая, осторожно опустила на землю ноги. Все тело у нее затекло. Мадьяна попыталась сделать несколько шажков, но путы на щиколотках сковывали любое ее движение.
Увидев, что пленница пошатнулась, Король попытался поддержать ее.
— Оставьте меня! — резко сказала девушка. — Вы ведь не допускаете, что я убегу, не так ли?
— Я боюсь, что вы упадете.
— А вам-то что?
— Ну что ж, как угодно. Сейчас вам дадут поесть: галеты из маниоки, овощи, если только вы не предпочитаете тушенку.
— Мне все равно. Я бы только хотела освободиться от веревок на ногах и головокружения. Вы должны мне помочь.
Король пожал плечами, ничего не ответил и обратился к странному молодому человеку, рот которого кривила ухмылка:
— Приготовь еду, а наши спутники пусть еще немного поспят.
Мадьяне удалось продвинуться на несколько шагов, и она очутилась на площадке, покрытой листьями зеленого цвета, широкими, как ладонь, и как бы вырезанными в форме сердца.
— Глядите-ка: картофель!
Ее ноздрей коснулся легкий запах мускуса , она улыбнулась и прошептала:
— О! Бог не оставил меня своей милостью.
Над головой Мадьяны пальмы протянули свои толстые ветви. Девушка подобрала гладкий, твердый лист, обернула им один из своих пальцев, и получилось нечто вроде свистульки, потом она спокойно вернулась на прежнее место, словно эта маленькая прогулка восстановила гибкость ее тела и совершенно успокоила душу. Пленница села в гамак, поднесла к губам свернутый лист и с рассеянным видом, как будто она ни о чем не думала, а только была поглощена, что вполне естественно, своим горем, тихонько дунула в свисток.
Ее игра длилась несколько минут, но мало-помалу мелодия с резкими и волнующими звуками стала восприниматься как музыка флейты. Маль-Крепи бормотал, готовя провизию:
— Черт знает что! Ей-богу, такое чувство, словно водят вилкой по донышку медной тарелки. Нервы не выдерживают, меня прямо всего выворачивает.
— Да, есть немного, — согласился Король. — Смотри-ка, все пришло в движение. Вон обезьяны сбежались, словно обезумели. Попугаи опускаются на нижние ветки и кружат над поляной. Перцеяды, того и гляди, столкнутся, гоняясь друг за другом, не говоря уже о всякой мошкаре, слетевшейся на музыку. Наша пленница покорилась и теперь развлекается. Это добрый знак.
Внезапно к бестолковой болтовне попугаев, щелканью челюстей и ворчанию четвероруких примешались свист и негромкий странный шепот. Это звучало так: зие!.. зие!.. зие!.. зие!.. зие!.. И все это доносилось со стороны картофельного поля. В то же время мускусный дух, сперва еле заметный, стал более интенсивным, потом очень сильным, затем тошнотворным.
Мадьяна продолжала дуть в свернутый трубочкой листок.
Вдруг из груди Маль-Крепи вырвался хриплый возглас, крик ужаса. Галеты из маниоки упали на землю, как и банка тушенки:
— А!.. На помощь!.. Змеи!
Откуда-то с шипением выползли две огромные гремучие змеи длиной в два метра, толщиной с кулак, глянцевые, серого цвета с коричневыми, желтыми и фиолетовыми пятнами. Они подняли головы, широко открыли пасти с длинными острыми зубами и высунули раздвоенные языки. Вид у них был грозный. Черные глаза, налитые кровью, высматривали добычу. Их неудержимо притягивала раздражающая музыка, рептилии направились к нашей героине, не перестававшей насвистывать.
Крик молодого бандита разбудил двух спавших мужчин: они оказались на пути у грозных тварей.
Король громко вскрикнул от ужаса:
— Проклятие! Будьте осторожны!
Быстрая, как молния, змея повернула голову к тому из мужчин, который оказался ближе. Ее челюсти вонзились в шею несчастного. Он попытался подняться, но, обессилев от непомерного страха, лишь прохрипел:
— Я погиб…
Челюсти тотчас же разжались, оставив на коже человека несколько синеватых следов, откуда сочилась кровь. Вне себя от ужаса Король зарычал:
— Ах, чертова тварь! Ты мне заплатишь за это. Белый как полотно, дрожавший, стучавший зубами Маль-Крепи, оглядевшись вокруг, выкрикнул:
— Осторожно! Вон еще ползут… Там, сзади!
И впрямь, с противоположной стороны выползали, вытягиваясь во всю длину, две другие змеи желто-медного цвета, с плоскими острыми головами, в которых натуралист тотчас узнал бы тригоноцефалов или пикообразных.
Затем чуть ли не со всех сторон зашуршали пять или шесть толстых гадов, коротких, с чешуей, вздыбившейся так, словно по ней прошлась терка. Туземцы называли их змеями-терками, потому что они походили на пластину с отверстиями, которой измельчают клубни маниоки. Эти пресмыкающиеся столь же жестоки и опасны, как гремучие змеи и пикообразные.
С тех пор как был укушен один из каторжников, прошло секунд пятнадцать — двадцать. С безумным, смятенным взглядом он поднялся во весь рост — рот искривлен судорогой, на губах — пена, из груди вырывается хрип.
Несчастный хотел что-то сказать, но не смог произнести ни звука. Руки его безостановочно двигались, их сводила судорога. Человек упал плашмя, лицом в песок.
— Мертв, — прошептал Король. — Мертв. Немыслимо!
Другой бандит, который спал рядом, застыл, как глыба льда. По нему пробежала дрожь, он попытался убежать, но тщетно. Страх, сковавший каторжника, спас его.
— Лежи! Не шевелись! Твоя жизнь вне опасности! — прокричал Король.
Мужчина, охваченный ужасом, чуть ли не без сознания прижался к земле: он хотел бы вдавиться в нее, исчезнуть. Зачарованные протяжной мелодией, которая стала еще более нежной и томной, змеи касались человека, заставляя его обмирать от страха. Высоко подняв головы и блестя чешуей, пресмыкающиеся подползали с шипением со всех сторон к центру бывшего прииска, где находилась лежавшая в гамаке девушка.
Пикообразные и «терки» останавливались, образовывая кольцо, и поднимались перед Мадьяной на хвостах. В их глазах пленница замечала благодушное мигание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60