На двадцать тысяч долларов.
— Обидно, — согласился я. — Как же он ухитрился?
— Эти ренегаты заранее сговаривались, а потом, когда лошадь выигрывала, они выписывали фиктивные платежные листки, как будто
поставили на эту лошадь и теперь им причитается выигрыш. Даже при котировке пятнадцать к одному они получали таким образом неплохой улов.
— Они?
— Ну, он.
— Конечно.
Драгун устремил на меня черные, как уголь, глаза.
— А почему, собственно, вас это интересует? Признайтесь, Скотт. Вы все еще не сказали мне, чего вы добиваетесь, хотя каждый раз, как мы встречаемся, вы чего-то добиваетесь. Что у вас на уме сегодня, например?
— Просто любопытство. Я пришел выяснить кое-что насчет одного из ваших мальчиков. Джо Брукс: рост пять футов десять дюймов; вес сто шестьдесят футов; волосы светлые, цвета соломы; глаза голубые; справа на подбородке небольшой шрам. Он работал на вас на скачках. Фактически организовывал ставки. Собирал и иногда выплачивал деньги. — Я усмехнулся, взглянув на него. — Совпадение.
— Так что насчет него? — проворчал Драгун.
— Два дня назад Джо попал под машину. Вам это, конечно, известно. Один мой клиент хочет знать об этом подробнее.
— Какие могут быть подробности? На него наехала машина. Бац! И он мертв. Очень просто.
— Может быть. В вашем изложении. Мой клиент хочет знать немного больше. Вроде того, что это не было несчастным случаем. Вроде того, может быть, что кому-то было удобно устроить несчастный случай именно для Джо. Желательно — фатальный. Может быть, Джо знал больше, чем нужно?
— Напрасно вы этим интересуетесь, Шелл. — Он провел длинными, костлявыми пальцами по черным волосам, спутанным, как вареный шпинат. — Знаете, — сказал он, — очень многим из парней не понравилось бы, что вы ходите и треплете языком, вот как сейчас. Я-то парень покладистый, так что не обращаю внимания. Что касается Джо, то он просто попал под машину и погиб. Кроме этого я ничего не знаю.
Пока он говорил, Сара раздобыла таз с водой и чистую тряпочку. Она вошла в комнату, неся то и другое с непринужденной грацией. Маленькая, темноволосая, с движениями котенка, она была похожа на детеныша пантеры. Смочив тряпку, она принялась тыкать ею мне в голову — не осторожно прикладывая ее к ране, а именно тыкать.
— Ради всех святых, женщина, — взмолился я, — полегче.
— Надо же промыть ее.
— Оставьте хоть немного волос.
— Люблю блондинов, — сказала она. — У вас были бы ужасно красивые светлые волосы, если бы вы их отрастили. Они слишком короткие. Торчат кверху, как шерсть на шее злой собаки.
— Спасибо. Мне нравятся короткие. — Она ткнула тряпкой еще раз-другой. Меня передернуло. — Леди, — сказал я, — вы пытаетесь добраться до мозга?
— Сидите смирно. А что у вас с носом?
— В него что-то попало, а наутро я обнаружил, что сломана переносица. Не было времени ее исправить.
Она еще немного потыкала меня в мозг. Я повернулся к Драгуну.
— Никаких идей насчет того, кому была нужна смерть Джо Брукса? Ничего, что могло бы послужить мне отправной точкой? Я начинаю почти на голом месте. Я пришел к вам первому, потому что он довольно долго работал для вас.
Он повторил подчеркнуто:
— Я ничего не знаю. Сара сказала:
— Мне нравился Джо. Но вы мне нравитесь больше.
— Очень приятно.
— Нет, правда. Мне особенно нравятся большие, несгибаемые люди. К тому же вы по-своему привлекательны.
Она кончила играть моей головой и оперлась на стол напротив меня. На ней было черное шелковое платье, которое обтягивало ее фигуру со всеми ее изгибами. Их было, как я заметил, довольно много, и они распределялись удивительно пропорционально.
— Ну вот, — сказала она. — Никто никогда не догадается, что вы были ранены.
— Кроме меня.
Ее глаза широко раскрылись, и она воскликнула:
— Как интересно! В вас все время что-то попадало, да? Что случилось с вашим ухом? С левым? Похоже, что у него срезали верхний кончик.
Она, видно, считала, что это удивительно.
— Мисс Драгун, — сказал я устало, — я служил на флоте и наскочил на мину, которая взорвалась и швырнула мне что-то в нос. Это насчет сломанного носа. После того как я открыл свое агентство, один бандит, ныне покойный, выстрелил в меня, промахнулся и оторвал кончик уха, которым вы так восхищаетесь. Это насчет уха. Мои волосы светлые потому, что они такими выросли; короткие — потому что мне так нравится. Все?
Однако заставить эту крошку замолчать было нелегко. Она скосила на меня зеленые глаза и мягко спросила:
— Вы убили его, да?
— Кого?
— Человека, что в вас стрелял.
— Ну да. Целился ему в ухо, но промахнулся.
Она опиралась на стол и смотрела на меня. Это было очень странно. На меня смотрели масса женщин. У меня волевое лицо: серые глаза под жесткими, почти белыми бровями, которые сначала идут прямо, но у концов, передумав, вдруг резко загибаются вниз, как пара бумерангов; а кожа покрыта загаром, напоминающим по цвету крепкий бурбон с водой. Множеству жен-
щин все это нравилось, и они показывали мне это своими взглядами, но ни-
когда они не смотрели на меня так, как сейчас смотрела она. Ее глаза впились в мои, как будто она хотела проникнуть вглубь моего существа, но в них таилось что-то еще. Что-то наполовину скрытое, но живое, как пульс, который явственно бился у нее под кожей в ямке у горла. Она подняла правую руку и прижала ее к горлу. На ее руке темнело пятнышко — след моей крови.
Я оторвал от нее взгляд и посмотрел на Драгуна.
— Насчет Джо, — сказал я. — Он давно работал на вас? С кем он водился?
— Послушайте, Шелл, — сказал он, — я знаком с вами уже года два. Я часто вас вижу — то здесь, то там. Я не хочу неприятностей ни между нами, ни со стороны закона. По крайней мере, в моих делах. Но единственная причина, почему я говорю с вами о Джо, в том, что я ни черта не знаю.
Он откинулся на спинку кресла, и оно скрипнуло, как дешевый мел на школьной доске.
— Вот вам вся картина, — сказал он. — Джо занесло сюда каким-то ветром месяцев пять или шесть назад. Он принюхивался и присматривался, и обнаруживает, что я букмекер. Поэтому он приходит ко мне. Он симпатичный парень и работал в этом деле где-то на Востоке. Я не знаю за ним ничего худого, так что нанимаю его. С кем он водится, какая у него биография — этого я не знаю. Да и не хочу знать. Работает он о'кей, и я доволен.
— Пока не выясняется, что вы потеряли несколько тысяч долларов в результате какой-то махинации?
— Бросьте свои догадки.
— Да нет, я просто так спросил, — сказал я небрежно. —- Вы бы не стали выбрасывать парня только из-за того, что не досчитались нескольких тысяч. Или как, Драгун?
Он даже бровью не повел.
— Нет. Не стал бы. Я могу себе позволить потерю нескольких тысяч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Обидно, — согласился я. — Как же он ухитрился?
— Эти ренегаты заранее сговаривались, а потом, когда лошадь выигрывала, они выписывали фиктивные платежные листки, как будто
поставили на эту лошадь и теперь им причитается выигрыш. Даже при котировке пятнадцать к одному они получали таким образом неплохой улов.
— Они?
— Ну, он.
— Конечно.
Драгун устремил на меня черные, как уголь, глаза.
— А почему, собственно, вас это интересует? Признайтесь, Скотт. Вы все еще не сказали мне, чего вы добиваетесь, хотя каждый раз, как мы встречаемся, вы чего-то добиваетесь. Что у вас на уме сегодня, например?
— Просто любопытство. Я пришел выяснить кое-что насчет одного из ваших мальчиков. Джо Брукс: рост пять футов десять дюймов; вес сто шестьдесят футов; волосы светлые, цвета соломы; глаза голубые; справа на подбородке небольшой шрам. Он работал на вас на скачках. Фактически организовывал ставки. Собирал и иногда выплачивал деньги. — Я усмехнулся, взглянув на него. — Совпадение.
— Так что насчет него? — проворчал Драгун.
— Два дня назад Джо попал под машину. Вам это, конечно, известно. Один мой клиент хочет знать об этом подробнее.
— Какие могут быть подробности? На него наехала машина. Бац! И он мертв. Очень просто.
— Может быть. В вашем изложении. Мой клиент хочет знать немного больше. Вроде того, что это не было несчастным случаем. Вроде того, может быть, что кому-то было удобно устроить несчастный случай именно для Джо. Желательно — фатальный. Может быть, Джо знал больше, чем нужно?
— Напрасно вы этим интересуетесь, Шелл. — Он провел длинными, костлявыми пальцами по черным волосам, спутанным, как вареный шпинат. — Знаете, — сказал он, — очень многим из парней не понравилось бы, что вы ходите и треплете языком, вот как сейчас. Я-то парень покладистый, так что не обращаю внимания. Что касается Джо, то он просто попал под машину и погиб. Кроме этого я ничего не знаю.
Пока он говорил, Сара раздобыла таз с водой и чистую тряпочку. Она вошла в комнату, неся то и другое с непринужденной грацией. Маленькая, темноволосая, с движениями котенка, она была похожа на детеныша пантеры. Смочив тряпку, она принялась тыкать ею мне в голову — не осторожно прикладывая ее к ране, а именно тыкать.
— Ради всех святых, женщина, — взмолился я, — полегче.
— Надо же промыть ее.
— Оставьте хоть немного волос.
— Люблю блондинов, — сказала она. — У вас были бы ужасно красивые светлые волосы, если бы вы их отрастили. Они слишком короткие. Торчат кверху, как шерсть на шее злой собаки.
— Спасибо. Мне нравятся короткие. — Она ткнула тряпкой еще раз-другой. Меня передернуло. — Леди, — сказал я, — вы пытаетесь добраться до мозга?
— Сидите смирно. А что у вас с носом?
— В него что-то попало, а наутро я обнаружил, что сломана переносица. Не было времени ее исправить.
Она еще немного потыкала меня в мозг. Я повернулся к Драгуну.
— Никаких идей насчет того, кому была нужна смерть Джо Брукса? Ничего, что могло бы послужить мне отправной точкой? Я начинаю почти на голом месте. Я пришел к вам первому, потому что он довольно долго работал для вас.
Он повторил подчеркнуто:
— Я ничего не знаю. Сара сказала:
— Мне нравился Джо. Но вы мне нравитесь больше.
— Очень приятно.
— Нет, правда. Мне особенно нравятся большие, несгибаемые люди. К тому же вы по-своему привлекательны.
Она кончила играть моей головой и оперлась на стол напротив меня. На ней было черное шелковое платье, которое обтягивало ее фигуру со всеми ее изгибами. Их было, как я заметил, довольно много, и они распределялись удивительно пропорционально.
— Ну вот, — сказала она. — Никто никогда не догадается, что вы были ранены.
— Кроме меня.
Ее глаза широко раскрылись, и она воскликнула:
— Как интересно! В вас все время что-то попадало, да? Что случилось с вашим ухом? С левым? Похоже, что у него срезали верхний кончик.
Она, видно, считала, что это удивительно.
— Мисс Драгун, — сказал я устало, — я служил на флоте и наскочил на мину, которая взорвалась и швырнула мне что-то в нос. Это насчет сломанного носа. После того как я открыл свое агентство, один бандит, ныне покойный, выстрелил в меня, промахнулся и оторвал кончик уха, которым вы так восхищаетесь. Это насчет уха. Мои волосы светлые потому, что они такими выросли; короткие — потому что мне так нравится. Все?
Однако заставить эту крошку замолчать было нелегко. Она скосила на меня зеленые глаза и мягко спросила:
— Вы убили его, да?
— Кого?
— Человека, что в вас стрелял.
— Ну да. Целился ему в ухо, но промахнулся.
Она опиралась на стол и смотрела на меня. Это было очень странно. На меня смотрели масса женщин. У меня волевое лицо: серые глаза под жесткими, почти белыми бровями, которые сначала идут прямо, но у концов, передумав, вдруг резко загибаются вниз, как пара бумерангов; а кожа покрыта загаром, напоминающим по цвету крепкий бурбон с водой. Множеству жен-
щин все это нравилось, и они показывали мне это своими взглядами, но ни-
когда они не смотрели на меня так, как сейчас смотрела она. Ее глаза впились в мои, как будто она хотела проникнуть вглубь моего существа, но в них таилось что-то еще. Что-то наполовину скрытое, но живое, как пульс, который явственно бился у нее под кожей в ямке у горла. Она подняла правую руку и прижала ее к горлу. На ее руке темнело пятнышко — след моей крови.
Я оторвал от нее взгляд и посмотрел на Драгуна.
— Насчет Джо, — сказал я. — Он давно работал на вас? С кем он водился?
— Послушайте, Шелл, — сказал он, — я знаком с вами уже года два. Я часто вас вижу — то здесь, то там. Я не хочу неприятностей ни между нами, ни со стороны закона. По крайней мере, в моих делах. Но единственная причина, почему я говорю с вами о Джо, в том, что я ни черта не знаю.
Он откинулся на спинку кресла, и оно скрипнуло, как дешевый мел на школьной доске.
— Вот вам вся картина, — сказал он. — Джо занесло сюда каким-то ветром месяцев пять или шесть назад. Он принюхивался и присматривался, и обнаруживает, что я букмекер. Поэтому он приходит ко мне. Он симпатичный парень и работал в этом деле где-то на Востоке. Я не знаю за ним ничего худого, так что нанимаю его. С кем он водится, какая у него биография — этого я не знаю. Да и не хочу знать. Работает он о'кей, и я доволен.
— Пока не выясняется, что вы потеряли несколько тысяч долларов в результате какой-то махинации?
— Бросьте свои догадки.
— Да нет, я просто так спросил, — сказал я небрежно. —- Вы бы не стали выбрасывать парня только из-за того, что не досчитались нескольких тысяч. Или как, Драгун?
Он даже бровью не повел.
— Нет. Не стал бы. Я могу себе позволить потерю нескольких тысяч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46