Спеши, счастливица! Тебя ожидает целое состояние!"
Не знаю, как вас, а меня такой текст вполне удовлетворил, особенно его рекламно-игривый тон. При желании все могло сойти за шутку или веселый розыгрыш. Ниже я сделал приписку, что претендентки могут обращаться после пяти часов к Шеллу Скотту, указал номер своего телефона и адрес офиса.
Я специально выдержал свое объявление в стиле «сделайте то-то и то-то или пришлите 50 центов в конверте, и у вас есть шанс выиграть новенький „роллс-ройс“ или тостер, что вам больше подходит».
Впрочем, мне было наплевать на стиль. Я был уверен, что попадись оно на глаза настоящей Мишели Спри, она обязательно со мной свяжется.
Я отодвинул телефонный аппарат на угол стола, разложил перед собой свои записи и все, что прислал мне Уортингтон, и прицельно поглядел в потолок, откинувшись в своем крутящемся кресле.
Дальше мне предстояли дела покруче. Придется побегать, высунув язык.
Бросив короткое «привет, ребята», моим гуппи и «гуд бай, мои разноцветные дьяволята», я вышел из кабинета, запер дверь и на минутку остановился в кубрике Хейзл.
– Если тебе понадобится со мной связаться, детка, – с обворожительной улыбкой произнес я, – то меня можно найти в лос-анджелесском отделении полиции, но не в камере предварительного заключения, а в кабинете начальника лос-анджелесской полиции. Надо удовлетворить их любопытство по поводу моего последнего расследования, записанного в анналах истории как «дело Эмбера». Усекла, крошка?
Хейзл крутнулась на табурете:
– Ах, это-о-о, – протянула она. – Так бы и сказал: по делу с обнаженной красоткой.
– Во-во, именно по нему. Шеф полиции ждет меня, не дождется, чтобы вручить медаль за раскрутку этого дела. Вдобавок примерно до обеда они будут охаживать меня резиновыми шлангами за нарушение 133 полицейских предписаний.
Она не рассмеялась, даже не улыбнулась. Вместо этого она протянула с ехидной улыбкой:
– Хорошо поспал, Шелл?
– И это называется лояльная секретарша. О каком сне ты толкуешь? Разве не ты сама связывала меня с разными людьми и организациями все утро и не подсунула этот последний конверт, едва я успел переступить порог? Я взялся за новое дело, детка, получил солидный аванс с обещанием еще более солидного гонорара. Переговорил с клиентом, его и моим адвокатом, двумя частными сысками в других штатах. Более того, дал объявление в «Лос-Анджелес Таймс», что, возможно, решит половину дела.
Хейзл взглянула на часики на своей изящной ручке, потом вновь на меня. И только тут она рассмеялась от души и очень заразительно.
– О, Шелл, – простонала она. – Иногда ты такой забавный.
Всегда так бывает, когда встанешь слишком рано.
Глава 3
На город опускались мягкие сумерки, когда я вернулся в Гамильтон-билдинг.
Мое радужное утреннее настроение постепенно съели заботы дня, который выдался напряженным. Несколько часов я провел в лос-анджелесском отделении полиции, составлял отчет о моих действиях в последние дни и отвечал на рутинные вопросы. Именно они и доконали меня. Возможно, это слишком сильно сказано, но то, что они меня измотали, это точно.
Этим утром я проснулся с какой-то затаенной, трудно определимой печалью на сердце, как будто я сожалел в душе о чем-то хорошем, что должно было случиться, однако не случилось. А такие эмоции, пусть даже скрытые, не в моем характере. Просыпался я медленно, лениво, нехотя. Так со мной бывает часто до тех пор, пока я не «залью в свой бак» кофейку и не «прогрею мотор» воспоминанием того, что мне предстоит сделать за день. Как правило, мне быстро удается прогнать апатию и противное чувство, что что-то не так в нашем мире.
Сегодня я проснулся необычно рано, ночью спал плохо, мало и сейчас стоял в спальне, досадуя сам не знаю на что, шевеля босыми пальцами в пушистом ковре. Что за черт? Может быть, я заболел?
И тут я вспомнил причину моего внутреннего дискомфорта. Аралия. Ну конечно же. Удивительная девушка из моего последнего расследования. Дело ее отца Эмбера: гангстеры и голограммы, изощренные махинации и чудесные игры, красивые женские тела и парад человеческого уродства, праздники конкурса «Мисс Обнаженная Америка». Да, моя сладкая боль была связана с Аралией Филдс. Мягкой, нежной, женственной, словом, чудесной во всех отношениях Аралией. Еще недавно моей Аралией.
А сейчас она исчезла из моей жизни и теперь вряд ли когда-нибудь в нее вернется. Я всегда подозревал, что она далеко пойдет и только вверх и вверх и станет для меня недосягаемой. Волшебная и страшная одновременно сказка, в которой она была Золушкой, а я принцем Очарование, кончилась. Золушка превратилась в королеву, а принцу и дальше предстояло копаться в человеческой мерзости. Наши пути разошлись.
И вот сейчас я стоял посреди спальни, грустно почесываясь, шевеля пальцами босых ног, утонувших в ковре, и прокручивая перед мысленным взором волшебные картинки из той, другой жизни всего лишь двухдневной давности. Однако долго печалиться было не в моих правилах. «Эй, парень, взбодрись! – приказал я отражавшемуся в зеркале шкафа лохматому, заспанному, белобрысому, но все равно атлетически сложенному и обалденно красивому парню с кислой миной. – К черту дурное настроение и всех женщин на свете!» После этого я оскалился и зарычал на того красавца в зеркале, который ответил мне тем же, и нам обоим стало легче. То, каким будет предстоящий день, зависело только от нас двоих, и мы не собирались его испортить.
Поэтому я немедленно прекратил ощипывать ковер пальцами ног, энергично подпрыгнул несколько раз как можно выше из положения приседания и заскочил под контрастный душ. Через пару минут я уже мелодично ревел «Дом на холме» голосом медведя, которому слон наступил на ухо, или просто бывшего морского пехотинца, энергично намыливая укромные, самые пахучие места.
И, о чудо! К тому моменту, как я оделся и приканчивал целительный черно-кофейный бальзам, я уже снова чувствовал себя денди и вольным соколом, лишенным каких бы то ни было комплексов. Образ Аралии отодвинулся куда-то на задворки сознания, и я сказал ей: «Пока, детка, все у нас с тобой было здорово».
Я был доволен собой. Поскольку день выдался на редкость удачным, ну, если не день, так утро; ну, если не все утро, то значительная его часть. Сначала я прилетел на крыльях эйфории в свой офис к симпатичной языкастой Хейзл. Потом потрепался со знакомыми парнями в лос-анджелесском отделении полиции, ответил на ряд нудных вопросов, которые вертелись вокруг одного и того же, подводя меня к сути с разных сторон с одинаковым результатом. Поначалу весь этот психоанализ бередил мою душу и незажившую сердечную травму. «Черт тебя дери! – сказал я себе. – Ты уже разделался с этим один раз!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106