Покраснев, Кейт смущенно опустила ресницы — шутка Аласдера немного выходила за рамки приличия.
— Нет, не боюсь, — проговорила она. — Вот только что они будут говорить, когда мы расстанемся? Нет, я не боюсь и этого — просто интересно…
— Что ж, все будут говорить, какая вы смелая, искренняя девушка, что не побоялись презреть светские условности.
Кейт рассмеялась — говорить будут, разумеется, совсем не это…
— А меня, — усмехнулся он, — будут жалеть — все будут думать, что вы меня бросили. Но не волнуйтесь, Кейт: ни вы, ни я ничего не потеряем — только выиграем… Что ж, пора прощаться. Спасибо за чудесную прогулку, Кейт.
— Не за что, — смеясь проговорила она.
Приближалась ночь — любимое время Аласдера. Раньше он никогда не раздумывал, чем бы заняться в это время, но теперь, к собственному удивлению, Аласдер мерил шагами свой кабинет. Ему хотелось чем-то заняться, но чем? Аласдер перебирал в уме одно занятие за другим — и все, как ему казалось, было не то. Казалось бы, причин для беспокойства не было — все прошло как надо, теперь он со спокойной совестью может расслабиться… Аласдер устало опустился в кресло, уставившись невидящим взглядом в не зажженный камин, силясь понять, что же все-таки его так гнетет. Все складывается как нельзя успешно, его победа уже совсем близка… Прогуляться, что ли, развеять тоску, а то так, чего доброго, совсем закиснешь! Лучше всего, конечно, было бы снова встретиться с Кейт, но уже поздно, ни один джентльмен не заявился бы в порядочный дом в столь поздний час. Но Бог свидетель, как хочется видеть ее, говорить с ней, дотронуться до ее руки, видеть, как загораются от восторга ее янтарные глаза, улыбаются сочные алые губки… Откинувшись на спинку кресла, Аласдер запрокинул голову. Кейт здесь ни при чем — ему просто хочется женщину. Просто все это время он думал о Кейт, вот и… Конечно, нельзя сказать, что она ему не нравится — напротив, даже очень… Но объяснение сему факту, в сущности, простое: здесь сработали контраст и новизна — ведь Аласдер привык к дамочкам совсем другого типа. Он уже достаточно давно не имел дела с женщинами — фактически с тех пор, как вернулся в Лондон. Его дело, близкое к завершению, захватило его целиком, заставив на время забыть о потребностях плоти. Но теперь они неумолимо напомнили о себе. Аласдер вдруг решительно поднялся с кресла. Немного аналитического мышления — и все оказалось на редкость легким: проста проблема — просто и решение. А уж найти то, что ему сейчас нужно, в Лондоне — и вовсе пара пустяков. Аласдер решительно направился к двери, но вдруг остановился. Отношения с женщинами никогда не составляли для него проблему — легкий, ни к чему не обязывающий флирт, одноразовые приключения с какой-нибудь уступчивой вдовой или искусной в своем ремесле проституткой… Но Аласдер вдруг почувствовал, что ни то ни другое сейчас невозможно. Можно, конечно, разыскать какую-нибудь прежнюю подружку — но этот визит вряд ли останется незамеченным, не говоря уже о том, что та, может быть, за это время вышла замуж, поменяла адрес, или, возможно, ее уже нет на свете… Вернувшись в Лондон, он даже не наводил справок, как поживают его прежние пассии. А других знакомых женщин у него не было. Не собирается же он, в самом деле, разыскивать старых приятельниц по всему Лондону ночью, стучаться в чужие двери… А для того, чтобы завести какую-нибудь новую подружку, сейчас момент явно неподходящий. Можно, в конце концов, пойти в бордель — не лучший вариант, но есть ведь профессионалки своего дела, так хорошо умеющие изображать дикую страсть, что на какое-то время действительно им поверишь… Однако что-то по-прежнему заставляло Аласдера в нерешительности. Посещение борделя бывает небезопасным — можно подхватить какую-нибудь болезнь. Но в сомнительные бордели Аласдер никогда бы не пошел — как никогда бы не стал иметь дела с женщиной, встреченной на улице. Стоит ли подвергать себя опасности сгнить заживо от сифилиса во цвете лет ради пары часов сомнительного удовольствия? Вот их сколько на улице — этих несчастных, с провалившимися носами, изуродованными болезнью конечностями, просящих милостыню… Впрочем, Аласдеру приходилось встречать подобное и среди высшего света — дамы, искусно запудривающие «узоры», выведенные болезнью на лице, джентльмены, чей разрушающийся мозг заставляет их забывать простейшие вещи вплоть до собственных имен… Что до Аласдера, то он собирается сохранить и здоровое тело, и ясный ум до старости. Если он пойдет в какой-нибудь бордель высшего разряда, поход наверняка не останется незамеченным. Можно не дорожить своей репутацией, закрывать глаза на то, что весь свет шушукается за твоей спиной, но не в том случае, когда твое имя уже прочно начинают связывать с именем порядочной незамужней женщины. Так что же остается делать? Провести весь вечер у камина, с книгой в руках? Напиться до бесчувствия и завалиться спать? Пойти в клуб? Но что делать там? Играть в карты? Слушать сплетни, разговоры о политике? Что-то у него сегодня нет настроения для этого… Аласдер чувствовал себя словно в ловушке. Слишком поздно, чтобы идти к кому-нибудь в гости, слишком поздно, чтобы пойти просто бродить по улицам, — разгуливать по Лондону пешком иной раз опасно и днем, что уж говорить о ночи! — слишком поздно, чтобы менять свою беспорядочную, бестолковую холостяцкую жизнь… Но можно заняться делом… Аласдер вдруг воспрянул духом. Как он мог забыть, что у него есть дело всей его жизни? Чтобы убедиться, что его план действительно начал работать, следует разузнать, если, конечно, это удастся, что обо всем этом думают Скалби. Надев плащ и шляпу, Аласдер решительно покинул дом. Сердце его билось ровно, спокойно. Знаменитая таверна «Старый кот» — на окраине города, у реки, — была, пожалуй, самой старой в Лондоне. Умудрившись каким-то образом избежать великого лондонского пожара в «апокалиптическом» 1666 году и просуществовав все последующие века, покосившееся и почерневшее от времени неприметное деревянное здание тем не менее было, пожалуй, не менее знаменитой «визитной карточкой» города, чем, скажем, Вестминстерское аббатство или Тауэр. Путешественники стремились непременно посетить это заведение — быть в Лондоне и не побывать в «Старом коте»? Таверна была излюбленным местом встреч лондонского рабочего люда, но и знатные господа порой не гнушались ею. «Кот» был одним из немногих мест, где бедняки могли почувствовать себя равноправными со знатью, а господа, если им было надо, пообщаться с людьми из низов, не боясь уронить собственное достоинство. Поэтому достопочтенный Фредерик Лоуч, которому по роду занятий приходилось иметь дело с самыми разными людьми, был одним из завсегдатаев таверны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79