их с Мелиндой помятые платья будут не так заметны. – Это правда вы?
Фоли невольно улыбнулась:
– Нет, я принцесса Каролина, а это моя любимая болонка.
– Мама! – с укором промолвила Мелинда. – Да, мы Гамильтоны – меня зовут Мелинда, а это моя дорогая матушка.
Девочки стояли рядом, смеясь и перемигиваясь, пока Лэндер помогал Фоли и Мелинде выйти из экипажа.
– Папа, они приехали!
Сэр Говард вышел на крыльцо приветствовать гостей.
– Мы так рады вас видеть! Леди Дингли как раз собиралась опробовать новое фортепиано. А вы играете, миссис Гамильтон?
– Весьма посредственно, уверяю вас! Но мы с удовольствием послушаем игру леди Дингли.
– Может быть, мисс Мелинда тоже сыграет для нас? – с улыбкой спросил он, лукаво подмигнув девушке. – Проходите же, добро пожаловать.
Пестрая процессия прошествовала в дом – дети и собаки бежали впереди, напоминая веселую стайку рыбок, резвящихся на мелководье. Они прошли через коридор, в котором царил полумрак, и очутились в просторном холле. После причудливых резных орнаментов Солинджер-Эбби строгий английский стиль произвел на Фоли умиротворяющее впечатление.
В холл с плачем вбежала крохотная девчушка в белом передничке и уткнулась в ноги отцу. Сэр Говард подхватил ее на руки и передал кормилице, которая поспешно удалилась вместе со своей подопечной. Крики и плач постепенно стихли.
– Дорогая, приехали Гамильтоны! – объявил сэр Го вард, распахивая дверь.
Переступив порог комнаты, они словно попали в другой век – из холла елизаветинской эпохи в уютную комнату в светло-зеленых тонах. Птичка в клетке у окна, тяжелые длинные портьеры. За новым инструментом сидела худенькая леди и нажимала на клавишу, внимательно прислушиваясь. При их появлении она встала, поправила темные локоны под чепчиком и, не взглянув на мужа, промолвила:
– Как поживаете, миссис Гамильтон? Я Изабелла Дингли.
Фоли представила ей Мелинду. Гости и хозяева уселись в изящные кресла, а сэр Говард позвонил в колокольчик. У его супруги были правильные, но ничем не примечательные черты лица. Она казалась рассеянной – мысли ее были далеко.
– Какие у вас очаровательные девочки! – заметила Фоли, надеясь привлечь ее внимание. По губам леди Дингли промелькнула грустная улыбка. – Да, очаровательные.
– А где Джейн и Синтия? – спросил сэр Говард. – Они должны познакомиться с мисс Мелиндой.
– Катаются верхом. – Леди Дингли пожала плечами. – Я надеялась, что это их заинтересует, но… – Она указала на фортепиано и умолкла.
– Я так и знал, что это пустая трата денег, – проворчал сэр Говард.
– Им надо научиться играть, – тихо возразила леди Дингли.
– И кто же будет их учить? – хмыкнул сэр Говард.
– Я когда-то неплохо играла сама. – Леди Дингли уныло смотрела в окно.
– Да, я помню, – кивнул сэр Говард. – И очень недурно играла. Но это было так давно. – Он улыбнулся Фоли и Мелинде. – Может, мисс Мелинда порадует нас своей игрой?
– О нет, – скромно потупилась Мелинда. – Я знаю только те пьесы, которые выучила в школе.
– В школе? В таком случае вы покажете нам пример. Сыграйте же. Мы вас просим.
Он протянул ей руку, и Мелинде ничего не оставалось, как подчиниться. Она тревожно взглянула на Фоли. Та ободряюще кивнула падчерице. Хотя Мелинда была талантливой музыкантшей, для демонстрации ее способностей момент был выбран не совсем подходящий.
Но сэр Говард был непреклонен и галантно усадил Мелинду за инструмент. Она на мгновение прикрыла глаза, затем положила руки на клавиатуру. Фоли заметила, что пальцы ее немного дрожат. Первые такты сонаты Скарлатти прозвучали несколько неуверенно, но потом все пошло гораздо лучше. Фоли удивлялась про себя, как Мелинда вообще могла играть в таком состоянии, когда нервы натянуты до предела.
Заслышав звуки фортепиано, маленький зяблик в клетке принялся прыгать с жердочки на жердочку и весело щебетать. Прелюдия сменилась арпеджио. Мелинда слегка кивала головой в такт музыке. Фоли улыбнулась: ей нравилось наблюдать за падчерицей, когда та была поглощена игрой. Сама Фоли умела наигрывать только простенькие пьески, которые гувернантка вдолбила ей в голову в далеком детстве, и не обладала усидчивостью и терпением, чтобы научиться исполнять сложные пассажи. Ее пальцы начинали сталкиваться и заплетаться, словно суетливые фермеры, пытающиеся все разом потушить полыхающий стог сена.
Фоли украдкой взглянула на сэра Говарда. Он внимательно слушал Мелинду и слегка постукивал каблуком по ковру. Леди Дингли по-прежнему задумчиво смотрела в окно.
Улыбка Фоли померкла. Было время, когда и она вот так же смотрела в окно невидящим взглядом, как будто пыталась что-то разглядеть там, вдалеке, за цветущим садом и бескрайними лугами. Неужели и Мелинде суждено узнать, что такое одиночество в собственной семье, в собственном доме? А что, если она повторит ошибку Фоли и пустит в свое сердце запретную, непрошеную любовь?
Иногда, оглядываясь назад, Фоли и сама удивлялась, как ей удалось все это пережить. Она пряталась в оранжерее, где росли и цвели розы Чарлза, и рыдала там навзрыд, оплакивая свою несбывшуюся мечту. И как так получилось, что она горевала о мечте, как о живом человеке, Фоли не могла понять. После всех разочарований и потрясений ей порой казалось, что Роберт – ее нежный, любящий Роберт – где-то живет до сих пор. Вот какую власть имел над ней этот образ, созданный воображением! Настоящий Роберт Кэмбурн из Солинджера – полная противоположность ее воображаемому другу, что еще раз доказывает: она влюбилась в мечту. А теперь перед ней эгоистичный тиран – держит их в заточении и намерен лишить Мелинду права достойно выйти замуж.
Как же Фоли его ненавидит! У него нет ни сердца, ни совести, нет даже чувства юмора! Будь он совершенно чужой человек, она бы и то пришла в ужас, но он же Роберт – Роберт, который написал, что любит ее, влюбил ее в себя и умолял, чтобы она позволила ему писать ей, – словом, обольстил ее, как простенькую деревенскую дурочку, а она такая и есть! Но довольно – больше она не попадет в сети его чар и до конца жизни будет одна.
Соната закончилась как раз в тот момент, когда Фоли подумывала, не податься ли в монахини. В наступившей тишине раздались аплодисменты – это хлопали сэр Говард, леди Дингли и две девушки возраста Мелинды, стоявшие у дверей.
– Заходите, заходите, – пригласил их сэр Говард. – Миссис Гамильтон, это мои старшие дочери – мисс Джейн Дингли и мисс Синтия.
Вошла горничная, забрала накидки девушек и удалилась. Мисс Джейн и мисс Синтия приблизились к Фоли и сделали книксен. Мисс Джейн улыбнулась открыто и приветливо – совсем как ее отец, – а мисс Синтия – более сдержанно, но тоже довольно любезно.
– Какая прелестная мелодия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Фоли невольно улыбнулась:
– Нет, я принцесса Каролина, а это моя любимая болонка.
– Мама! – с укором промолвила Мелинда. – Да, мы Гамильтоны – меня зовут Мелинда, а это моя дорогая матушка.
Девочки стояли рядом, смеясь и перемигиваясь, пока Лэндер помогал Фоли и Мелинде выйти из экипажа.
– Папа, они приехали!
Сэр Говард вышел на крыльцо приветствовать гостей.
– Мы так рады вас видеть! Леди Дингли как раз собиралась опробовать новое фортепиано. А вы играете, миссис Гамильтон?
– Весьма посредственно, уверяю вас! Но мы с удовольствием послушаем игру леди Дингли.
– Может быть, мисс Мелинда тоже сыграет для нас? – с улыбкой спросил он, лукаво подмигнув девушке. – Проходите же, добро пожаловать.
Пестрая процессия прошествовала в дом – дети и собаки бежали впереди, напоминая веселую стайку рыбок, резвящихся на мелководье. Они прошли через коридор, в котором царил полумрак, и очутились в просторном холле. После причудливых резных орнаментов Солинджер-Эбби строгий английский стиль произвел на Фоли умиротворяющее впечатление.
В холл с плачем вбежала крохотная девчушка в белом передничке и уткнулась в ноги отцу. Сэр Говард подхватил ее на руки и передал кормилице, которая поспешно удалилась вместе со своей подопечной. Крики и плач постепенно стихли.
– Дорогая, приехали Гамильтоны! – объявил сэр Го вард, распахивая дверь.
Переступив порог комнаты, они словно попали в другой век – из холла елизаветинской эпохи в уютную комнату в светло-зеленых тонах. Птичка в клетке у окна, тяжелые длинные портьеры. За новым инструментом сидела худенькая леди и нажимала на клавишу, внимательно прислушиваясь. При их появлении она встала, поправила темные локоны под чепчиком и, не взглянув на мужа, промолвила:
– Как поживаете, миссис Гамильтон? Я Изабелла Дингли.
Фоли представила ей Мелинду. Гости и хозяева уселись в изящные кресла, а сэр Говард позвонил в колокольчик. У его супруги были правильные, но ничем не примечательные черты лица. Она казалась рассеянной – мысли ее были далеко.
– Какие у вас очаровательные девочки! – заметила Фоли, надеясь привлечь ее внимание. По губам леди Дингли промелькнула грустная улыбка. – Да, очаровательные.
– А где Джейн и Синтия? – спросил сэр Говард. – Они должны познакомиться с мисс Мелиндой.
– Катаются верхом. – Леди Дингли пожала плечами. – Я надеялась, что это их заинтересует, но… – Она указала на фортепиано и умолкла.
– Я так и знал, что это пустая трата денег, – проворчал сэр Говард.
– Им надо научиться играть, – тихо возразила леди Дингли.
– И кто же будет их учить? – хмыкнул сэр Говард.
– Я когда-то неплохо играла сама. – Леди Дингли уныло смотрела в окно.
– Да, я помню, – кивнул сэр Говард. – И очень недурно играла. Но это было так давно. – Он улыбнулся Фоли и Мелинде. – Может, мисс Мелинда порадует нас своей игрой?
– О нет, – скромно потупилась Мелинда. – Я знаю только те пьесы, которые выучила в школе.
– В школе? В таком случае вы покажете нам пример. Сыграйте же. Мы вас просим.
Он протянул ей руку, и Мелинде ничего не оставалось, как подчиниться. Она тревожно взглянула на Фоли. Та ободряюще кивнула падчерице. Хотя Мелинда была талантливой музыкантшей, для демонстрации ее способностей момент был выбран не совсем подходящий.
Но сэр Говард был непреклонен и галантно усадил Мелинду за инструмент. Она на мгновение прикрыла глаза, затем положила руки на клавиатуру. Фоли заметила, что пальцы ее немного дрожат. Первые такты сонаты Скарлатти прозвучали несколько неуверенно, но потом все пошло гораздо лучше. Фоли удивлялась про себя, как Мелинда вообще могла играть в таком состоянии, когда нервы натянуты до предела.
Заслышав звуки фортепиано, маленький зяблик в клетке принялся прыгать с жердочки на жердочку и весело щебетать. Прелюдия сменилась арпеджио. Мелинда слегка кивала головой в такт музыке. Фоли улыбнулась: ей нравилось наблюдать за падчерицей, когда та была поглощена игрой. Сама Фоли умела наигрывать только простенькие пьески, которые гувернантка вдолбила ей в голову в далеком детстве, и не обладала усидчивостью и терпением, чтобы научиться исполнять сложные пассажи. Ее пальцы начинали сталкиваться и заплетаться, словно суетливые фермеры, пытающиеся все разом потушить полыхающий стог сена.
Фоли украдкой взглянула на сэра Говарда. Он внимательно слушал Мелинду и слегка постукивал каблуком по ковру. Леди Дингли по-прежнему задумчиво смотрела в окно.
Улыбка Фоли померкла. Было время, когда и она вот так же смотрела в окно невидящим взглядом, как будто пыталась что-то разглядеть там, вдалеке, за цветущим садом и бескрайними лугами. Неужели и Мелинде суждено узнать, что такое одиночество в собственной семье, в собственном доме? А что, если она повторит ошибку Фоли и пустит в свое сердце запретную, непрошеную любовь?
Иногда, оглядываясь назад, Фоли и сама удивлялась, как ей удалось все это пережить. Она пряталась в оранжерее, где росли и цвели розы Чарлза, и рыдала там навзрыд, оплакивая свою несбывшуюся мечту. И как так получилось, что она горевала о мечте, как о живом человеке, Фоли не могла понять. После всех разочарований и потрясений ей порой казалось, что Роберт – ее нежный, любящий Роберт – где-то живет до сих пор. Вот какую власть имел над ней этот образ, созданный воображением! Настоящий Роберт Кэмбурн из Солинджера – полная противоположность ее воображаемому другу, что еще раз доказывает: она влюбилась в мечту. А теперь перед ней эгоистичный тиран – держит их в заточении и намерен лишить Мелинду права достойно выйти замуж.
Как же Фоли его ненавидит! У него нет ни сердца, ни совести, нет даже чувства юмора! Будь он совершенно чужой человек, она бы и то пришла в ужас, но он же Роберт – Роберт, который написал, что любит ее, влюбил ее в себя и умолял, чтобы она позволила ему писать ей, – словом, обольстил ее, как простенькую деревенскую дурочку, а она такая и есть! Но довольно – больше она не попадет в сети его чар и до конца жизни будет одна.
Соната закончилась как раз в тот момент, когда Фоли подумывала, не податься ли в монахини. В наступившей тишине раздались аплодисменты – это хлопали сэр Говард, леди Дингли и две девушки возраста Мелинды, стоявшие у дверей.
– Заходите, заходите, – пригласил их сэр Говард. – Миссис Гамильтон, это мои старшие дочери – мисс Джейн Дингли и мисс Синтия.
Вошла горничная, забрала накидки девушек и удалилась. Мисс Джейн и мисс Синтия приблизились к Фоли и сделали книксен. Мисс Джейн улыбнулась открыто и приветливо – совсем как ее отец, – а мисс Синтия – более сдержанно, но тоже довольно любезно.
– Какая прелестная мелодия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86