..
Итак, боулинг. Что может быть занимательнее? Надел дурацкие ботинки с чужой ноги, подошел, покатил шар, а он все кегли и посбивал. Ура!!! Истинное эстетическое наслаждение!
Ну, конечно же, можно сбежать из глуши в искрящийся огнями славный город Торонто. Зимой он выглядит особенно приветливо. Голые скользкие авеню, редкие замерзшие индусы в чалмах, море китайских иероглифов, ну и редкие рестораны русской кухни, храмы былой райской жизни, с ненавязчивым предвкушением изжоги.
Что еще? Ах, да, и, разумеется, нескончаемый шопинг, ставший единственным доступным нам пороком. Наволочки, лампы, пододеяльники, диваны, телевизоры, бананы, юбки, джинсы, шубки, туфли, пироги, сапоги, кровати, дома, автомашины, книги, авторучки, кофеварки, частные школы, места на кладбище про запас, детские кружки балета, сигареты, котлеты, парики, паркеты, нижнее и верхнее белье, поездка в Гондурас за очередной экзотической диареей, наконец... Сколько можно? Мы, как обезумевшие белки, давно уже превратились в Плюшкиных двадцать первого века, чьи жилища переполнены всяческим новоприобретенным хламом. А мы все тащим и тащим...
Можно, конечно, просидеть всю зиму дома, уткнувшись в телевизор. Еще в наивные советские времена мы именовали этот незатейливый прибор ящиком для идиота. Во что же он проэволюционировал в наши супер-пуперные времена? Он просто стал ящиком для супер-пупер идиотов. Вот и вся разница.
Интернет превращает пытающегося развлечься в приставку для компьютера, и кажется, что в следующий раз, когда мы включим компьютер, он весело поприветствует нас фразой «A new device has been identified», и под этим новым «девайсом» он будет подразумевать уже нас.
Чтение пыльных классических работ «Что делать?» и «Кто виноват?», непонятным образом попавших в привезенный нами багаж, тоже вряд ли доставит расслабляющее удовольствие.
Итак, неужели только работа может вырвать нас из скуки, порока и нужды? Хотя, впрочем, говорят, что бедность не порок, а скука – далеко не самая страшная беда безработного...
Как под Новый год я стал канадским диссидентом
В маленьких городках трудно оставаться незамеченным. Событий в них происходит мало, людей, чем-либо отличных от основной части местного населения, тоже не много. Поэтому за пять лет проживания в нашей глуши мы периодически попадали в поле внимание местной прессы. Сын Яша победил на литературном конкурсе, дочь Катя отличилась в школе. Обо всем об этом наша местная газета усердно писала. Когда Яша в пятом классе написал письмо в газету в поддержку запрета питбулей, потому что они сильно кусаются, так представьте себе, его тоже напечатали.
Как-то жене пришло письмо с требованием стать присяжным заседателем и даже с угрозами чуть ли не тюремного заключения, если она откажется. Слава богу, на тот момент у нас еще не было канадского гражданства, и сия чаша нас миновала. «Не судите, да не судимы будете...», как говорится, и мы твердо предпочитаем оставаться несудимыми, даже если при этом мы окажемся лишены пленительной возможности судить других.
Под Рождество дамская парикмахерша спросила у жены моей Анюты, не против ли она, если та пришлет к нам свою клиентку – корреспондента местной газеты по поводу того, как мы встречаем Новый год. Ну что ж, мы согласились. Пускай поспрашивает, раз уж мы тут такая редкость, и русский акцент здесь до сих пор путают с польским или испанским. Уж больно кучно селится наш брат по крупным городам, а глубинка оказалась мало задействована в процессе приема иммигрантов.
Корреспондентка явилась в назначенный срок и стала брать интервью, к которому она подготовилась, как настоящая отличница, распечатав из Интернета материалы по православному Рождеству. Тут-то и началось. Трудно объяснить местной жительнице, почему, с одной стороны, мы не христиане, а елку ставим. Я так вообще оказался евреем. Она тогда про праздник Хануки расспрашивать начала, ну, я ей, конечно, заученно объяснил про чудо с кувшинчиком масла в поруганном греками, но все же освобожденном храме. Священного масла хватало от силы на сутки, а оно горело неделю, но это чудо почему-то не произвело на нее должного впечатления. Тогда опять заговорили про елку. Вот, сами посудите, как можно не заблудиться в этом диалоге...
– Если вы еврей, то почему ставите елку?
– Мы привыкли. В Советском Союзе это был светлый праздник.
– В Союзе праздновали Рождество?
– Нет.
– А почему же ставили елку?
– Так ее на Новый год ставили.
– А в Израиле?
– И в Израиле ставили.
– А что, евреи в Израиле празднуют Рождество?
– Нет, но мы ставили, хотя и не афишировали это...
– То есть в Израиле запрещено праздновать Рождество?
– Да нет... Почему? Израиль – свободная страна... По крайней мере, таковой она себя декларирует.
– Тогда почему же вы ставили елку секретно?
Ну вот, поди с ней поговори. Я уж было пожалел, что ввязался... Говоришь, словно с инопланетянином. Либо черное, либо белое...
Видя, как я увиливаю от прямого ответа, корреспондентка мысленно махнула на меня рукой, по-видимому, свалив все на мою природную изворотливость, и взялась за Анюту.
– Вы ортодоксальная православная?
– Нет.
– Так вы не русская?
– Почему? Нет, я русская!
– Но ведь в России у русских официальная религия – православие.
– Ну да...
– Так вы празднуете Рождество по православному календарю?
– Нет... По местному. Да и вообще мы празднуем Новый год, а не Рождество.
– А Рождество?
– Ну, и Рождество тоже. Если праздничный день, так чего ж не праздновать?
– А что вы из русской национальной кухни готовите на Рождество?
– Салат «оливье»...
Вот и поговорили. Местным прямолинейным жителям не понять тонкостей и закоулков нашей бродяжьей души. Нужно им все по полочкам разложить, все запихать в удобные стандарты. Раз ты еврей – значит, сиди со своей ханукией, а если православный, так потрудись печь свои расстегаи... Как все просто и удобно. Полный получается ажур, хоть вой! Никакой индивидуальности. У местных даже индивидуальность, и та считается явлением стадным, и индивидуалист ни в коем случае не должен отрываться от коллектива других индивидуалистов.
Вопросы продолжались.
– Как же вы оказались в Мускоке?
– Просто был хороший день и мы ехали на север. Как устали, там и остановились, где остановились, там и поселились...
– Что же, вы совсем не жили в Торонто?
– Почему не жили? Жили...
– Долго?
– Три дня!
– Быстро же вы решили, что большой город не для вас... А почему вы уехали из Израиля?
– Много причин... Безопасность, отвратительные школы, жаркий климат...
– Что же плохого в жарком климате?
– Поначалу все хорошо, словно бы на курорте, но потом, без смены сезонов, теряешь чувство реальности и начинаешь чувствовать себя как белый медведь в пустыне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Итак, боулинг. Что может быть занимательнее? Надел дурацкие ботинки с чужой ноги, подошел, покатил шар, а он все кегли и посбивал. Ура!!! Истинное эстетическое наслаждение!
Ну, конечно же, можно сбежать из глуши в искрящийся огнями славный город Торонто. Зимой он выглядит особенно приветливо. Голые скользкие авеню, редкие замерзшие индусы в чалмах, море китайских иероглифов, ну и редкие рестораны русской кухни, храмы былой райской жизни, с ненавязчивым предвкушением изжоги.
Что еще? Ах, да, и, разумеется, нескончаемый шопинг, ставший единственным доступным нам пороком. Наволочки, лампы, пододеяльники, диваны, телевизоры, бананы, юбки, джинсы, шубки, туфли, пироги, сапоги, кровати, дома, автомашины, книги, авторучки, кофеварки, частные школы, места на кладбище про запас, детские кружки балета, сигареты, котлеты, парики, паркеты, нижнее и верхнее белье, поездка в Гондурас за очередной экзотической диареей, наконец... Сколько можно? Мы, как обезумевшие белки, давно уже превратились в Плюшкиных двадцать первого века, чьи жилища переполнены всяческим новоприобретенным хламом. А мы все тащим и тащим...
Можно, конечно, просидеть всю зиму дома, уткнувшись в телевизор. Еще в наивные советские времена мы именовали этот незатейливый прибор ящиком для идиота. Во что же он проэволюционировал в наши супер-пуперные времена? Он просто стал ящиком для супер-пупер идиотов. Вот и вся разница.
Интернет превращает пытающегося развлечься в приставку для компьютера, и кажется, что в следующий раз, когда мы включим компьютер, он весело поприветствует нас фразой «A new device has been identified», и под этим новым «девайсом» он будет подразумевать уже нас.
Чтение пыльных классических работ «Что делать?» и «Кто виноват?», непонятным образом попавших в привезенный нами багаж, тоже вряд ли доставит расслабляющее удовольствие.
Итак, неужели только работа может вырвать нас из скуки, порока и нужды? Хотя, впрочем, говорят, что бедность не порок, а скука – далеко не самая страшная беда безработного...
Как под Новый год я стал канадским диссидентом
В маленьких городках трудно оставаться незамеченным. Событий в них происходит мало, людей, чем-либо отличных от основной части местного населения, тоже не много. Поэтому за пять лет проживания в нашей глуши мы периодически попадали в поле внимание местной прессы. Сын Яша победил на литературном конкурсе, дочь Катя отличилась в школе. Обо всем об этом наша местная газета усердно писала. Когда Яша в пятом классе написал письмо в газету в поддержку запрета питбулей, потому что они сильно кусаются, так представьте себе, его тоже напечатали.
Как-то жене пришло письмо с требованием стать присяжным заседателем и даже с угрозами чуть ли не тюремного заключения, если она откажется. Слава богу, на тот момент у нас еще не было канадского гражданства, и сия чаша нас миновала. «Не судите, да не судимы будете...», как говорится, и мы твердо предпочитаем оставаться несудимыми, даже если при этом мы окажемся лишены пленительной возможности судить других.
Под Рождество дамская парикмахерша спросила у жены моей Анюты, не против ли она, если та пришлет к нам свою клиентку – корреспондента местной газеты по поводу того, как мы встречаем Новый год. Ну что ж, мы согласились. Пускай поспрашивает, раз уж мы тут такая редкость, и русский акцент здесь до сих пор путают с польским или испанским. Уж больно кучно селится наш брат по крупным городам, а глубинка оказалась мало задействована в процессе приема иммигрантов.
Корреспондентка явилась в назначенный срок и стала брать интервью, к которому она подготовилась, как настоящая отличница, распечатав из Интернета материалы по православному Рождеству. Тут-то и началось. Трудно объяснить местной жительнице, почему, с одной стороны, мы не христиане, а елку ставим. Я так вообще оказался евреем. Она тогда про праздник Хануки расспрашивать начала, ну, я ей, конечно, заученно объяснил про чудо с кувшинчиком масла в поруганном греками, но все же освобожденном храме. Священного масла хватало от силы на сутки, а оно горело неделю, но это чудо почему-то не произвело на нее должного впечатления. Тогда опять заговорили про елку. Вот, сами посудите, как можно не заблудиться в этом диалоге...
– Если вы еврей, то почему ставите елку?
– Мы привыкли. В Советском Союзе это был светлый праздник.
– В Союзе праздновали Рождество?
– Нет.
– А почему же ставили елку?
– Так ее на Новый год ставили.
– А в Израиле?
– И в Израиле ставили.
– А что, евреи в Израиле празднуют Рождество?
– Нет, но мы ставили, хотя и не афишировали это...
– То есть в Израиле запрещено праздновать Рождество?
– Да нет... Почему? Израиль – свободная страна... По крайней мере, таковой она себя декларирует.
– Тогда почему же вы ставили елку секретно?
Ну вот, поди с ней поговори. Я уж было пожалел, что ввязался... Говоришь, словно с инопланетянином. Либо черное, либо белое...
Видя, как я увиливаю от прямого ответа, корреспондентка мысленно махнула на меня рукой, по-видимому, свалив все на мою природную изворотливость, и взялась за Анюту.
– Вы ортодоксальная православная?
– Нет.
– Так вы не русская?
– Почему? Нет, я русская!
– Но ведь в России у русских официальная религия – православие.
– Ну да...
– Так вы празднуете Рождество по православному календарю?
– Нет... По местному. Да и вообще мы празднуем Новый год, а не Рождество.
– А Рождество?
– Ну, и Рождество тоже. Если праздничный день, так чего ж не праздновать?
– А что вы из русской национальной кухни готовите на Рождество?
– Салат «оливье»...
Вот и поговорили. Местным прямолинейным жителям не понять тонкостей и закоулков нашей бродяжьей души. Нужно им все по полочкам разложить, все запихать в удобные стандарты. Раз ты еврей – значит, сиди со своей ханукией, а если православный, так потрудись печь свои расстегаи... Как все просто и удобно. Полный получается ажур, хоть вой! Никакой индивидуальности. У местных даже индивидуальность, и та считается явлением стадным, и индивидуалист ни в коем случае не должен отрываться от коллектива других индивидуалистов.
Вопросы продолжались.
– Как же вы оказались в Мускоке?
– Просто был хороший день и мы ехали на север. Как устали, там и остановились, где остановились, там и поселились...
– Что же, вы совсем не жили в Торонто?
– Почему не жили? Жили...
– Долго?
– Три дня!
– Быстро же вы решили, что большой город не для вас... А почему вы уехали из Израиля?
– Много причин... Безопасность, отвратительные школы, жаркий климат...
– Что же плохого в жарком климате?
– Поначалу все хорошо, словно бы на курорте, но потом, без смены сезонов, теряешь чувство реальности и начинаешь чувствовать себя как белый медведь в пустыне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44