Грегор потерял счет времени и не мог точно сказать, сколько дней они здесь провели.
Он уже начал сомневаться, что Лоренцо вообще собирается отвести его к герцогу, и не был уверен, что Аберколди знает о его присутствии. Лоренцо был способен на любую подлость и мог держать их здесь неделями. Или даже месяцами…
– Этот парень не итальянец, – откуда-то из мрака послышался голос Малькольма Бейна. – Неужели он думает, что кто-нибудь ему поверит с таким-то акцентом?
– Главное, ему верит герцог Аберколди, – ответил Грегор. – А для Лоренцо только это и имеет значение.
Малькольм Бейн тихо ругался в своем углу, но Грегор не обращал внимания. Он откинулся назад и оперся о стену, не задумываясь о том, что по сырой и скользкой поверхности может ползать всякая гадость, и закрыл глаза. За всю свою жизнь он уже столько времени провел в темницах, что ему было все равно, к тому же все они были одинаковые: сырые, темные, источающие зловоние.
Почему бы им с герцогом Аберколди не сесть за стол и не обсудить все мирно и спокойно? Почему все и всегда сводится к кровавой бойне? Он не раз задавал этот вопрос своему отцу еще тогда, в 1715 году, когда они направлялись в Престон, чтобы вступить в ряды повстанцев. Отец лишь посмотрел на него долгим недоумевающим взглядом. Только теперь Грегор понял, что для его отца сражение было делом чести, невзирая на то, что они проливают кровь и отдают жизнь, защищая чужие интересы, потакая ничтожным амбициям коронованных особ.
Грегор никогда не понимал, почему люди так низко ценят свою жизнь. Защищать родину, близких людей, любимую – вот за что стоит сражаться. За Мег и Глен-Дуи он готов был сложить голову!
Господи, как же ему недоставало Мег! Что она сейчас делает? Вспоминает ли о нем? Грегор пытался представить ее, вообразить себя рядом с любимой, как когда-то, сидя в темнице после поражения в битве под Престоном, представлял, что вернулся в Глен-Дуи.
Он воображал, что поднимается по лестнице и звук его шагов эхом отдается под высокими сводами большого зала. Вот он входит в маленькую комнатку, где за огромным дубовым столом сидит Мег в окружении бумаг, книг и гусиных перьев. Она поднимает голову, и ее лицо озаряет счастливая» улыбка. «Грегор!» – обязательно воскликнула бы она, и ее небесно-голубые глаза засияли от счастья. Вот он поднимает свое сокровище на руках, целует соблазнительные зовущие губы и с головой погружается в водоворот страсти…
Грегор тихо застонал и закрыл лицо ладонями.
– Мег, о, моя Мег, я так тебя люблю! – прошептал он. – Дай мне только вырваться отсюда, и я быстрее ветра прискачу домой. Хватит с меня тюрем и боли.
Она была с ним, в его душе, в его сердце. Он чувствовал ее запах, слышал ее голос, ощущал гладкую, нежную кожу. И вдруг стены темницы исчезли и его дух свободно воспарил над нею.
Эрди упрямился.
– Я не собираюсь говорить, что приехал по поручению дяди, – повторял он уже в третий раз. – С какой стати?
– Как вы не понимаете? Надо сказать, что именно ваш дядя приказал привезти Барбару домой, тогда герцогу ничего не останется, как отпустить ее, – вновь объясняла Мег. – Ваш дядя, герцог Аргайл, очень влиятельный человек в Шотландии. И герцог Аберколди вряд ли захочет с ним ссориться. Он отдаст вам Барбару, и Грегор тоже сможет вернуться домой.
Где же Грегор? Может быть, он гостит у герцога Аберколди? Но это было настолько маловероятно, что Мег сразу отбросила эту мысль. Скорее всего, герцог держит его взаперти, – возможно, он ранен. Но Грегор был жив, вне всякого сомнения. Если бы он умер, она бы сердцем это почувствовала.
Прошлой ночью она слышала его голос, звавший ее по имени, полный тоски и страдания. Мег сидела во мраке ночи, глядя на звезды, и чувствовала себя одинокой как никогда.
– Мне нет никакого дела до Грегора Гранта, – упрямо твердил Эрди. – Будь моя воля, я бы сгноил его в сыром подземелье. Он это заслужил.
– Тогда и ваша жена сгниет там же, – резко сказала Мег, теряя терпение. – Вы этого хотите?
Эрди задумчиво покачал головой и нахмурился.
– Я люблю Барбару, – сказал он вдруг, и, к ужасу Мег, его глаза наполнились слезами. – Почему же она не отвечает мне тем же?
Мег вполне могла назвать ему ряд весомых причин, но решила, что сейчас не время.
– Увезите ее домой, Эрди, – вместо этого сказала она. – И тогда, может быть, все наладится.
Он засопел и начал тереть глаза ладонями.
– Ну хорошо! До чего же вы, женщины, надоедливы – твердите свое, пока не скрутите мужчину в бараний рог. И как только Грегор вас терпит?!
Мег подавила улыбку. Грегор обожает ее острый язычок! Но как только они забрались на вершину холма и взглянули вниз на замок Аберколди, веселье ее как рукой сняло.
Никогда прежде Мег не видела ничего подобного, и хотя люди говорили, что замок очень большой, его размеры поражали. Внешне это строение было настолько несуразным и нелепым, что, казалось, его построил сумасшедший.
«Господи, – мысленно взмолилась она, – сделай так, чтобы разум Аберколди прояснился хотя бы раз в жизни. Пусть он проявит благоразумие и оставит нас в покое».
– Вперед, женщина! – скомандовал Эрди нетерпеливо и сорвался с места. – Чего мы ждем?
Мег посмотрела ему вслед убийственным взглядом и последовала за ним.
– Капитан Грант? – В полумраке подземелья послышался чей-то голос, слегка приглушенный, но достаточно громкий.
Все пленники спали, лишь Малькольм Бейн зашевелился и попытался сесть, сонно оглядываясь по сторонам. Грегор насторожился и мгновенно стряхнул остатки сна; он встал и пошел на голос, согнувшись под низкими сводами темницы.
За решёткой крохотного оконца, проделанного в массивной деревянной двери, маячило чье-то лицо, которое, несмотря на полумрак, показалось Грегору знакомым.
– Капитан Грант, я сержант Калум Андерсен, командир личной охраны герцога.
Грегор недоумевал, что могло привести сержанта к дверям их темницы, но воздержался от вопросов. И тут он вспомнил его – это был тот самый командир отряда, который выглядел смущенным, когда солдаты герцога окружили их с обнаженными мечами.
– В этом замке происходит что-то странное, и мне это не нравится, – сказал сержант. – Лоренцо ведет себя как полноправный хозяин и отдает приказы от имени герцога. Самого герцога мы не видели вот уже три недели. Лоренцо распустил всех слуг и дворовых работников, здесь почти никого не осталось. Меня это очень беспокоит.
Три недели. Пытаясь осознать услышанное, Грегор энергично потер глаза. Три недели? Во всем этом было что-то зловещее, правда, оставалась слабая надежда, что герцог просто не хочет никого видеть, потому что злится на Мег. Но зачем отсылать слуг? Кроме Лоренцо…
– Значит, всем заправляет Лоренцо и приказы вам отдает тоже он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Он уже начал сомневаться, что Лоренцо вообще собирается отвести его к герцогу, и не был уверен, что Аберколди знает о его присутствии. Лоренцо был способен на любую подлость и мог держать их здесь неделями. Или даже месяцами…
– Этот парень не итальянец, – откуда-то из мрака послышался голос Малькольма Бейна. – Неужели он думает, что кто-нибудь ему поверит с таким-то акцентом?
– Главное, ему верит герцог Аберколди, – ответил Грегор. – А для Лоренцо только это и имеет значение.
Малькольм Бейн тихо ругался в своем углу, но Грегор не обращал внимания. Он откинулся назад и оперся о стену, не задумываясь о том, что по сырой и скользкой поверхности может ползать всякая гадость, и закрыл глаза. За всю свою жизнь он уже столько времени провел в темницах, что ему было все равно, к тому же все они были одинаковые: сырые, темные, источающие зловоние.
Почему бы им с герцогом Аберколди не сесть за стол и не обсудить все мирно и спокойно? Почему все и всегда сводится к кровавой бойне? Он не раз задавал этот вопрос своему отцу еще тогда, в 1715 году, когда они направлялись в Престон, чтобы вступить в ряды повстанцев. Отец лишь посмотрел на него долгим недоумевающим взглядом. Только теперь Грегор понял, что для его отца сражение было делом чести, невзирая на то, что они проливают кровь и отдают жизнь, защищая чужие интересы, потакая ничтожным амбициям коронованных особ.
Грегор никогда не понимал, почему люди так низко ценят свою жизнь. Защищать родину, близких людей, любимую – вот за что стоит сражаться. За Мег и Глен-Дуи он готов был сложить голову!
Господи, как же ему недоставало Мег! Что она сейчас делает? Вспоминает ли о нем? Грегор пытался представить ее, вообразить себя рядом с любимой, как когда-то, сидя в темнице после поражения в битве под Престоном, представлял, что вернулся в Глен-Дуи.
Он воображал, что поднимается по лестнице и звук его шагов эхом отдается под высокими сводами большого зала. Вот он входит в маленькую комнатку, где за огромным дубовым столом сидит Мег в окружении бумаг, книг и гусиных перьев. Она поднимает голову, и ее лицо озаряет счастливая» улыбка. «Грегор!» – обязательно воскликнула бы она, и ее небесно-голубые глаза засияли от счастья. Вот он поднимает свое сокровище на руках, целует соблазнительные зовущие губы и с головой погружается в водоворот страсти…
Грегор тихо застонал и закрыл лицо ладонями.
– Мег, о, моя Мег, я так тебя люблю! – прошептал он. – Дай мне только вырваться отсюда, и я быстрее ветра прискачу домой. Хватит с меня тюрем и боли.
Она была с ним, в его душе, в его сердце. Он чувствовал ее запах, слышал ее голос, ощущал гладкую, нежную кожу. И вдруг стены темницы исчезли и его дух свободно воспарил над нею.
Эрди упрямился.
– Я не собираюсь говорить, что приехал по поручению дяди, – повторял он уже в третий раз. – С какой стати?
– Как вы не понимаете? Надо сказать, что именно ваш дядя приказал привезти Барбару домой, тогда герцогу ничего не останется, как отпустить ее, – вновь объясняла Мег. – Ваш дядя, герцог Аргайл, очень влиятельный человек в Шотландии. И герцог Аберколди вряд ли захочет с ним ссориться. Он отдаст вам Барбару, и Грегор тоже сможет вернуться домой.
Где же Грегор? Может быть, он гостит у герцога Аберколди? Но это было настолько маловероятно, что Мег сразу отбросила эту мысль. Скорее всего, герцог держит его взаперти, – возможно, он ранен. Но Грегор был жив, вне всякого сомнения. Если бы он умер, она бы сердцем это почувствовала.
Прошлой ночью она слышала его голос, звавший ее по имени, полный тоски и страдания. Мег сидела во мраке ночи, глядя на звезды, и чувствовала себя одинокой как никогда.
– Мне нет никакого дела до Грегора Гранта, – упрямо твердил Эрди. – Будь моя воля, я бы сгноил его в сыром подземелье. Он это заслужил.
– Тогда и ваша жена сгниет там же, – резко сказала Мег, теряя терпение. – Вы этого хотите?
Эрди задумчиво покачал головой и нахмурился.
– Я люблю Барбару, – сказал он вдруг, и, к ужасу Мег, его глаза наполнились слезами. – Почему же она не отвечает мне тем же?
Мег вполне могла назвать ему ряд весомых причин, но решила, что сейчас не время.
– Увезите ее домой, Эрди, – вместо этого сказала она. – И тогда, может быть, все наладится.
Он засопел и начал тереть глаза ладонями.
– Ну хорошо! До чего же вы, женщины, надоедливы – твердите свое, пока не скрутите мужчину в бараний рог. И как только Грегор вас терпит?!
Мег подавила улыбку. Грегор обожает ее острый язычок! Но как только они забрались на вершину холма и взглянули вниз на замок Аберколди, веселье ее как рукой сняло.
Никогда прежде Мег не видела ничего подобного, и хотя люди говорили, что замок очень большой, его размеры поражали. Внешне это строение было настолько несуразным и нелепым, что, казалось, его построил сумасшедший.
«Господи, – мысленно взмолилась она, – сделай так, чтобы разум Аберколди прояснился хотя бы раз в жизни. Пусть он проявит благоразумие и оставит нас в покое».
– Вперед, женщина! – скомандовал Эрди нетерпеливо и сорвался с места. – Чего мы ждем?
Мег посмотрела ему вслед убийственным взглядом и последовала за ним.
– Капитан Грант? – В полумраке подземелья послышался чей-то голос, слегка приглушенный, но достаточно громкий.
Все пленники спали, лишь Малькольм Бейн зашевелился и попытался сесть, сонно оглядываясь по сторонам. Грегор насторожился и мгновенно стряхнул остатки сна; он встал и пошел на голос, согнувшись под низкими сводами темницы.
За решёткой крохотного оконца, проделанного в массивной деревянной двери, маячило чье-то лицо, которое, несмотря на полумрак, показалось Грегору знакомым.
– Капитан Грант, я сержант Калум Андерсен, командир личной охраны герцога.
Грегор недоумевал, что могло привести сержанта к дверям их темницы, но воздержался от вопросов. И тут он вспомнил его – это был тот самый командир отряда, который выглядел смущенным, когда солдаты герцога окружили их с обнаженными мечами.
– В этом замке происходит что-то странное, и мне это не нравится, – сказал сержант. – Лоренцо ведет себя как полноправный хозяин и отдает приказы от имени герцога. Самого герцога мы не видели вот уже три недели. Лоренцо распустил всех слуг и дворовых работников, здесь почти никого не осталось. Меня это очень беспокоит.
Три недели. Пытаясь осознать услышанное, Грегор энергично потер глаза. Три недели? Во всем этом было что-то зловещее, правда, оставалась слабая надежда, что герцог просто не хочет никого видеть, потому что злится на Мег. Но зачем отсылать слуг? Кроме Лоренцо…
– Значит, всем заправляет Лоренцо и приказы вам отдает тоже он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86