– Оставь пока со стенгазетой.
Папа подсел к брату Таштемира, дядюшке Акраму, и тотчас заспорил о том, полезно это или вредно поднимать зябь на заснеженном поле. А я стоял возле них и не знал, как заставить их подойти к газете.
– А знаете, какие рисунки в нашей газете? Просто отменные!
– Это хорошо, когда газета с рисунками, – кивнул дядюшка Акрам и продолжал о своём.
– Ну и раскритиковали нас с Таштемиром в этой газетёнке! – решился я на отчаянный шаг.
– Что-о? Раскритиковали? – Папа и дядюшка Акрам вскочили на ноги. – Плохо учились, значит, сорванцы, или хулиганили!
Они поспешно направились к стенгазете. Глядя на них, другие тоже тронулись за ними: а вдруг там написано что-то интересное? Через минуту к стенгазете было не подступиться. Поэтому кто-то начал вслух для всех читать эту заметку про меня. А называлась она: «Хашимджан у нас старательный парень». Убедившись, что всё идёт как надо, я покачал головой, стыдя сам себя («Должен же человек иметь скромность!»), вышел в коридор и оттуда, через приоткрытую дверь, наблюдал за происходящим в классе.
– Кузыбай-ака, да сын у вас, оказывается, что надо!
– А то вы думали! Он днём и ночью за книжками сидит. Это Саддиниса сделала его человеком… – горделиво ответил папа.
Минут через десять началось собрание. Вахид Салиевич для начала рассказал, каким онпринял класс, с какими столкнулся трудностями, затем продолжал:
– Я рад, что меня назначили руководителем именно этого класса. Я не ошибусь, если скажу, что все тридцать шесть учеников, весь шестой «Б» класс – это трудолюбивый, старательный, способный народ. Никакого труда не жалко на таких детей. Вот возьмём, к примеру, Хашимджана Кузыева. Когда я ознакомился с его табелями за шесть лет, признаться, пришёл в ужас. По многим предметам у него были тройки и двойки. Дурная слава шла о мальчике по всей школе. «Да неужели он такой бездарный, этот Хашимджан Кузыев?» – подумал я и вскорости убедился, что ничего подобного. Смотрите сами. В этой четверти у него хорошая успеваемость, очень даже хорошая. Четвёрка по физике, по родному языку – пятёрка…
Кто-то робко хлопнул в ладоши, осёкся, но его поддержал ещё один, к нему присоединился ещё один, другой, и класс разразился громкими аплодисментами.
Потом Вахид Салиевич прочитал отметки по журналу. Оказалось, что только у Саддинисы по всем предметам пятёрки, у Хамрокула – шесть пятёрок, у Таштемира – четыре, а у остальных по две-три. Я слушал про успехи своих друзей и думал: «Подождите, я ещё покажу себя! В третьей четверти добьюсь трёх пятёрок, а в четвёртой – самое меньшее – пяти, иначе не называться мне Хашимджаном!» Но тут же моя радость омрачилась. До моего слуха дошло, что говорят о моём друге, батыре-волкодаве Акраме. Оказалось, что он получил за эту четверть четыренеудовлетворительные отметки. «Эх, – подумал я, – поскорее бы кончилось это собрание, побежал бы к другу, утешил, обнадёжил, что не всё ещё потеряно». Я уже не слушал, кто о чём говорил. Только на обратном пути, когда папа поинтересовался, почему я такой хмурый, пошутил, горестно улыбаясь:
– Всё думаю, смогу ли я работать с вами на тракторе, когда брошу учёбу.
– Дурачок, и не смей об этом думать. Теперь я убедился, что можешь ты учиться, Хашимджан, можешь! А водить трактор я тебя так и так обучу.

Эпилог
Пионерский лагерь раскинулся на живописном склоне древней горы. Вдоль аллей высятся могучие тополя. Древнейшие чинары в три обхвата окружают игровые площадки, даруют тень и прохладу. Серебристые ивы склонились над водой, ласково гладят ветвями её блестящую поверхность. В быстрой речке с прозрачной водой играют рыбки.
Послеобеденное время. Ребята разошлись по разным углам: кто играет в волейбол, кто читает, кто сидит над шахматами. У реки на песчаной отмели загорают человек пятнадцать почерневших под солнцем ребят. Им никакого дела до красот природы, окружающей их. Они внимательно слушают парнишку высокого роста, худощавого, чёрные глаза которого то и дело вспыхивают озорным светом. Вот мальчик замолчал, вскочил на ноги, с хрустом потянулся, сделал несколько гим – настических упражнений, затем сальто и объявил:

– На сегодня хватит, друзья. Никогда в жизни так много не говорил.
– Нет уж, давай заканчивай!
– Ну что ты тянешь, рассказывай, раз начал.
– Что стало с волшебной шапкой? – посыпались вопросы.
Хашимджан – а этот худощавый, высокий мальчик был именно он – ещё раз потянулся, сел, нагрёб на голые ноги горячего песка.
– Ладно, тогда слушайте дальше. Здорово пожалел я друга своего закадычного, батыраволкодава Акрама. На другой день спозаранку заявился к нему. Ещё солнце не встало, а он уже в зарослях колючки ставил капканы на лисиц.
«Почему вчера не был на собрании?»
«Я не буду учиться, – махнул рукой Акрам. – Вырасту, тогда, быть может, и пойду учиться. Папа у меня тоже начал учиться в тридцать лет».
Акрам помолчал малость, повздыхал, но потом загорелся, как обычно, начал говорить, что хитрее лис нет другой твари, и если капкан не замаскируешь как следует, то они сразу чуют опасность и близко не подходят к западне.
Стоял я возле своего друга дорогого и не мог отделаться от горьких мыслей. Не знал, как убедить его, что он ошибается. Да и нелёгкое это дело – что-нибудь втолковать такому: Акрам упрям, как сто ослов. Быка легче научить слушать музыку, чем заставить Акрама послушаться чужих советов.
После долгих раздумий я решил подарить ему свою волшебную шапку. Акрам поначалу не поверил, что шапка волшебная, но когда испытал, убедился в её чудесной силе, от души поблагодарил меня.
«Спасибо, друг, вовек не забуду твоей доброты!» С этими словами он исчез… Я ждалждал его, но не дождался. Пришлось отправляться домой.
После этого я с головой окунулся в учёбу. Как и наметил, в третьей четверти по трём предметам получил пятёрки. А в четвёртой у меня было уже пять пятёрок, чему немало удивился даже я сам. На торжественном вечере в честь окончания учебного года наш дорогой директор Атаджан Азизович объявил:
«За отличную учёбу и примерное поведение Хашимджан Кузыев награждается бесплатной путёвкой в пионерский лагерь „Отличник“.
Представляете, какой почёт, а? Но когда я отказался, мне сказали: «Если тебе оказывают почёт и уважение, то будь добр, миленький, цени это». Вот так, мои голые друзья, я и оказался в таком прекрасном лагере вместе с вами. Всё, что я рассказал вам, истинная правда, всё это я пережил сам. Ну… может быть, присочинил где-нибудь малость, да уж вы, я надеюсь, простите меня. Когда человек увлечётся, он может что-то преувеличить, что-то приукрасить, верно говорю?
– А что сталось с Акрамом?
– О приключениях Акрама я расскажу в другой раз…
В этот момент над лагерем взвился серебристый голос горна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49