По-моему, чем-то был раздражен, но ни о чем не захотел говорить до тебя, – И он снова похлопал Херонимо по спине и усадил напротив себя за стол, наполовину заваленный бумагами. Дон Карлос Пенья улыбался, и, когда он улыбался, становились видны золотые зубы, а светлые усы раздвигались. Все в нем было красиво и правильно: брови, лоб, нос, уши, белые, немного приплюснутые пальцы, с крупным бриллиантом на безымянном, сияющие стеклами очки в золотой оправе… Так же и движения его, и жесты, и речь – все было красиво и правильно, хотя, возможно, несколько нарочито, как немного нарочиты были его сердечность и предупредительность.
– Рассказывай, – добавил он, – Что тебя привело ко мне? Ты здесь среди своих, Херонимо, ты и сам это знаешь. Ты здесь не чужой.
Херонимо вытащил из кармана карамельку и положил в рот. Спохватился, что поступил невежливо, и протянул через стол целлофановый мешочек:
– Хочешь? Никто из знакомых не разделяет моего пристрастия, вот я иногда и забываю о вежливости.
Представитель министерства улыбнулся.
– Спасибо, я не сладкоежка. Странно, конечно, но, по правде говоря, не припомню, чтобы я и в детстве ел конфеты. Ну, рассказывай, дорогой, что у тебя случилось? Помощник генерального директора сказал мне, что ты прибыл сюда из-за этого клада. Ну и находка! Этот клад и твоя археологическая карта сделают нашу провинцию более знаменитой, чем Афины в век Перикла.
Херонимо нервно пожал плечами и принялся рассказывать. Представитель министерства слушал, и розовое, безразлично-спокойное лицо его мрачнело, а усы становились гуще – улыбка сбегала с губ. Его белая рука, короткопалая, с безупречными ногтями, взяла с письменного прибора пачку египетских сигарет; предложив из вежливости закурить Херонимо, он щелкнул золотой зажигалкой и закурил сам. Удобно опершись затылком о спинку кресла, он через определенные интервалы медленно выпускал кольца дыма и не отрывал полуприкрытых глаз от Херонимо. Когда рассказ был окончен, он с озабоченным видом оперся о стол.
– То, о чем ты рассказываешь, дружище, это бунт, самый настоящий бунт.
– Ты слишком драматизируешь. Типов этих хорошо подогрели, оно и понятно. Прими во внимание, что клад нашел побладурец, или, говоря их языком, чужой. Они не дают делать раскопки, защищают, по их мнению, свое добро.
Представитель министерства энергично затряс волнистыми волосами.
– Не пытайся изобразить всю историю так, будто это ерунда какая-то. Нет, Херонимо, бунт – увы! – никогда нельзя оправдать. Бунт он и есть бунт. Мы не должны легко относиться к таким серьезным вещам.
– Ты тоже палку не перегибай.
Представитель министерства снял очки, потер кулаком глаза и поднял палец, как бы предупреждая о серьезности вопроса.
– Мне неприятно, Херонимо, говорить это, но, к несчастью, наша страна не созрела для демократии. – Он снова надел очки, предварительно протерев их носовым платком, снял трубку стоявшего на столе телефона и сунул сигарету в стеклянную пепельницу. – В подобных ситуациях надо действовать быстро и решительно, иначе рискуешь, что одни ножки да рожки останутся.
Поглядел вверх, на люстру.
– Управление гражданской гвардии, пожалуйста. Спасибо, – Он подождал: – Это ты, Хуанма? Да, он самый, к твоим услугам. Ты уж извини, что отрываю. У меня в кабинете Херонимо Отеро, преподаватель Мадридского университета… Именно. Да, составляет археологическую карту провинции. Так вот, у этого сеньора вышел неприятный инцидент в Гамонесе. Знаешь уже про историю с кладом?… Тем лучше, Хуанма, мне не придется тебе объяснять… Так вот, Херонимо прибыл туда по указанию Мадрида, чтобы завершить раскопки, понимаешь, а население взбунтовалось, набросилось на них… Бунт, именно это и я говорю… Насилие? Конечно. Кирки, серпы, косы, все что угодно. Не знаю. Для этого и звоню… Ты думаешь? Не лучше ли для начала попробовать дипломатический путь… Подожди, заинтересованное лицо ведь находится здесь, я сейчас с ним посоветуюсь…
Он прикрыл трубку ладонью и уже как откровенный сообщник улыбнулся Херонимо и сказал вполголоса:
– Хуанма настаивает, чтобы после обеда вы поднялись на холм вместе с отрядом жандармов. Они будут охранять вас, пока продлятся раскопки.
Херонимо решительно покачал головой.
– Ни в коем случае. Это ни в какие ворота не лезет.
Представитель министерства убрал руку и прижал снова трубку к уху. Снова заговорил в полный голос:
– Он находит эти меры излишними, Хуанма… Да… Возможно, предпочтительней было бы что-нибудь другое, более осмотрительное… Со мной? Как скажешь, Хуанма, ты же знаешь, за мной дело не станет… Потому я тебе и предлагаю. Ты же знаешь, я не из тех, кто увиливает. Хоть и неловко об этом говорить, но такие вещи у меня даже неплохо получаются. Сегодня вечером? Согласен… В остальное не хочу вмешиваться, не моя епархия, это по твоей части… Для начала, по-моему, неплохо. Ты же знаешь, я, как и ты, забочусь о личной безопасности людей… Конечно… Ты знаешь, что все твои распоряжения всегда кажутся мне удачными. Хорошо… Буду держать тебя в курсе… До встречи, Хуанма, и спасибо за все… Обнимаю. К твоим услугам.
Он повесил трубку и широко улыбнулся.
– Все в порядке, – сказал он. – Этот Хуанма – орел. Одно удовольствие с ним работать.
Херонимо встревожено посмотрел на него:
– Я не буду работать под охраной жандармов.
– Не волнуйся. Сегодня вечером, в восемь, мы встречаемся tete-a-tete с аюнтамьенто Гамонеса в полном составе. Я бы предпочел поехать пораньше, но Хуанма говорит, и правильно, должно быть, что до восьми никого не соберешь,
Херонимо все еще колебался:
– Хорошо, и где же мы будем?
– Ты где остановился?
– В Ковильясе, в пансионе «Рамос». Представитель министерства потер лоб, словно размышляя:
– Погоди минутку, не будем торопиться. Хуанма назначит встречу алькальду, вернее сказать, всему аюнтамьенто, на восемь, к этому времени и мы подъедем… если не последует приказа об отмене встречи.
Херонимо нахмурился:
– Отмена приказа?
– Учти, милый, одну вещь. Мы приедем на встречу в Гамонес к восьми, но только в том случае туда явимся… если «детектор напряженности» даст нам зеленый свет. Если нет, подождем указаний сверху. На этом порешили.
– «Детектор напряженности»? Не понимаю, о чем ты…
Представитель министерства умоляюще сложил руки и нагнулся через стол к Херонимо, чтобы поглядеть поближе ему в глаза.
– Хуанма предварительно вышлет наряд… – сказал он как бы вскользь.
Херонимо сдвинул брови:
– Полиция?
– Послушай, милый. Люди будут в штатском, приедут в каком-нибудь грузовичке, вроде бы бродячие торговцы или еще кто-нибудь в этом роде. Предоставь все это Хуанме, Он первоклассный режиссер. Доверься ему.
Херонимо облокотился о стол и оперся на руки подбородком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Рассказывай, – добавил он, – Что тебя привело ко мне? Ты здесь среди своих, Херонимо, ты и сам это знаешь. Ты здесь не чужой.
Херонимо вытащил из кармана карамельку и положил в рот. Спохватился, что поступил невежливо, и протянул через стол целлофановый мешочек:
– Хочешь? Никто из знакомых не разделяет моего пристрастия, вот я иногда и забываю о вежливости.
Представитель министерства улыбнулся.
– Спасибо, я не сладкоежка. Странно, конечно, но, по правде говоря, не припомню, чтобы я и в детстве ел конфеты. Ну, рассказывай, дорогой, что у тебя случилось? Помощник генерального директора сказал мне, что ты прибыл сюда из-за этого клада. Ну и находка! Этот клад и твоя археологическая карта сделают нашу провинцию более знаменитой, чем Афины в век Перикла.
Херонимо нервно пожал плечами и принялся рассказывать. Представитель министерства слушал, и розовое, безразлично-спокойное лицо его мрачнело, а усы становились гуще – улыбка сбегала с губ. Его белая рука, короткопалая, с безупречными ногтями, взяла с письменного прибора пачку египетских сигарет; предложив из вежливости закурить Херонимо, он щелкнул золотой зажигалкой и закурил сам. Удобно опершись затылком о спинку кресла, он через определенные интервалы медленно выпускал кольца дыма и не отрывал полуприкрытых глаз от Херонимо. Когда рассказ был окончен, он с озабоченным видом оперся о стол.
– То, о чем ты рассказываешь, дружище, это бунт, самый настоящий бунт.
– Ты слишком драматизируешь. Типов этих хорошо подогрели, оно и понятно. Прими во внимание, что клад нашел побладурец, или, говоря их языком, чужой. Они не дают делать раскопки, защищают, по их мнению, свое добро.
Представитель министерства энергично затряс волнистыми волосами.
– Не пытайся изобразить всю историю так, будто это ерунда какая-то. Нет, Херонимо, бунт – увы! – никогда нельзя оправдать. Бунт он и есть бунт. Мы не должны легко относиться к таким серьезным вещам.
– Ты тоже палку не перегибай.
Представитель министерства снял очки, потер кулаком глаза и поднял палец, как бы предупреждая о серьезности вопроса.
– Мне неприятно, Херонимо, говорить это, но, к несчастью, наша страна не созрела для демократии. – Он снова надел очки, предварительно протерев их носовым платком, снял трубку стоявшего на столе телефона и сунул сигарету в стеклянную пепельницу. – В подобных ситуациях надо действовать быстро и решительно, иначе рискуешь, что одни ножки да рожки останутся.
Поглядел вверх, на люстру.
– Управление гражданской гвардии, пожалуйста. Спасибо, – Он подождал: – Это ты, Хуанма? Да, он самый, к твоим услугам. Ты уж извини, что отрываю. У меня в кабинете Херонимо Отеро, преподаватель Мадридского университета… Именно. Да, составляет археологическую карту провинции. Так вот, у этого сеньора вышел неприятный инцидент в Гамонесе. Знаешь уже про историю с кладом?… Тем лучше, Хуанма, мне не придется тебе объяснять… Так вот, Херонимо прибыл туда по указанию Мадрида, чтобы завершить раскопки, понимаешь, а население взбунтовалось, набросилось на них… Бунт, именно это и я говорю… Насилие? Конечно. Кирки, серпы, косы, все что угодно. Не знаю. Для этого и звоню… Ты думаешь? Не лучше ли для начала попробовать дипломатический путь… Подожди, заинтересованное лицо ведь находится здесь, я сейчас с ним посоветуюсь…
Он прикрыл трубку ладонью и уже как откровенный сообщник улыбнулся Херонимо и сказал вполголоса:
– Хуанма настаивает, чтобы после обеда вы поднялись на холм вместе с отрядом жандармов. Они будут охранять вас, пока продлятся раскопки.
Херонимо решительно покачал головой.
– Ни в коем случае. Это ни в какие ворота не лезет.
Представитель министерства убрал руку и прижал снова трубку к уху. Снова заговорил в полный голос:
– Он находит эти меры излишними, Хуанма… Да… Возможно, предпочтительней было бы что-нибудь другое, более осмотрительное… Со мной? Как скажешь, Хуанма, ты же знаешь, за мной дело не станет… Потому я тебе и предлагаю. Ты же знаешь, я не из тех, кто увиливает. Хоть и неловко об этом говорить, но такие вещи у меня даже неплохо получаются. Сегодня вечером? Согласен… В остальное не хочу вмешиваться, не моя епархия, это по твоей части… Для начала, по-моему, неплохо. Ты же знаешь, я, как и ты, забочусь о личной безопасности людей… Конечно… Ты знаешь, что все твои распоряжения всегда кажутся мне удачными. Хорошо… Буду держать тебя в курсе… До встречи, Хуанма, и спасибо за все… Обнимаю. К твоим услугам.
Он повесил трубку и широко улыбнулся.
– Все в порядке, – сказал он. – Этот Хуанма – орел. Одно удовольствие с ним работать.
Херонимо встревожено посмотрел на него:
– Я не буду работать под охраной жандармов.
– Не волнуйся. Сегодня вечером, в восемь, мы встречаемся tete-a-tete с аюнтамьенто Гамонеса в полном составе. Я бы предпочел поехать пораньше, но Хуанма говорит, и правильно, должно быть, что до восьми никого не соберешь,
Херонимо все еще колебался:
– Хорошо, и где же мы будем?
– Ты где остановился?
– В Ковильясе, в пансионе «Рамос». Представитель министерства потер лоб, словно размышляя:
– Погоди минутку, не будем торопиться. Хуанма назначит встречу алькальду, вернее сказать, всему аюнтамьенто, на восемь, к этому времени и мы подъедем… если не последует приказа об отмене встречи.
Херонимо нахмурился:
– Отмена приказа?
– Учти, милый, одну вещь. Мы приедем на встречу в Гамонес к восьми, но только в том случае туда явимся… если «детектор напряженности» даст нам зеленый свет. Если нет, подождем указаний сверху. На этом порешили.
– «Детектор напряженности»? Не понимаю, о чем ты…
Представитель министерства умоляюще сложил руки и нагнулся через стол к Херонимо, чтобы поглядеть поближе ему в глаза.
– Хуанма предварительно вышлет наряд… – сказал он как бы вскользь.
Херонимо сдвинул брови:
– Полиция?
– Послушай, милый. Люди будут в штатском, приедут в каком-нибудь грузовичке, вроде бы бродячие торговцы или еще кто-нибудь в этом роде. Предоставь все это Хуанме, Он первоклассный режиссер. Доверься ему.
Херонимо облокотился о стол и оперся на руки подбородком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25