Приехав на остров, Антон Павлович должен был дать слово генерал-губернатору, что не будет иметь никакого общения с политическими заключенными.

А. П. Чехов и группа актеров МХТа

А. П. Чехов с земскими деятелями
Чтобы знакомство с жизнью ссыльных не было поверхностным, А. П. Чехов единолично проводит перепись всего населения по специально разработанной им подробной анкете, содержащей 12 пунктов. Администрация острова предложила ему помощника, но он решительно отказался, поскольку, заполняя анкету, имел возможность побеседовать с опрашиваемым. Не без гордости отметил он в письме Суворину: «…на Сахалине нет ни одного каторжного или поселенца, который не разговаривал бы со мной…»
А. П. Чехов привез домой более 10 тысяч статистических карт, позволивших провести глубокое медико-социологическое исследование. И хотя Антон Павлович с присущей ему скромностью заметит, что результаты исследования не могут отличаться полнотой, более серьезных данных не найти ни в литературе того времени, ни в сахалинских канцеляриях. К этому следует добавить, что, по данным нашего современника, исследователя творчества Чехова Е. Б. Меве, перепись населения на острове, произведенная Чеховым, была первой частичной переписью в России, в основу которой был положен научно-статистический метод разработки.
О том, что Чехов прекрасно понимал разрушительную силу молчаливых цифр, добытых статистическим методом, свидетельствует фраза из рассказа «Крыжовник»: «Все тихо, спокойно, и протестует одна только немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито, столько-то детей погибло от недоедания…»
Книга «Остров Сахалин» носит скромный подзаголовок: «Из путевых записок». Но, по существу, это серьезный научно-исследовательский труд. Ради академичности работы Чехов отказался от детективно-занимательных сюжетов, которыми щедро снабжала его каторга. Однако в отличие от обычных научных работ, в которых процесс познания ученым предмета исследования остается «за сценой», в «Острове Сахалине» читатель становится очевидцем и участником проводимого исследования.
Особое значение Антон Павлович придавал материалам переписи детского населения. В архиве писателя хранится 2122 статистические карты, в которых зафиксированы все малолетние обитатели острова. А вот как он рисует обобщенный портрет «сахалинского ребенка»:
«…Сахалинские дети бледны, худы, вялы; они одеты в рубище и всегда хотят есть. Жизнь впроголодь, питание иногда по целым месяцам одною только брюквой, а у достаточных – одною соленою рыбой, низкая температура и сырость убивают детский организм чаще всего медленно, изнуряющим образом, мало-помалу перерождая все его ткани…»
Дети в условиях каторги обречены на вымирание, и матери хотят только одного: чтобы «господь милосердный прибрал их поскорее…»
Антон Павлович, справедливо считавший проституцию одним из самых позорных явлений российской действительности, с особой болью рассказывает о сахалинских девочках, вынужденных торговать своим телом, описывает семьи, в которых мать и дочь «обе поступают в сожительницы к поселенцам и обе начинают рожать как бы вперегонку».
Страшная участь сахалинских детей не идет у него из головы. Это – как тяжелейшее потрясение. Антон Павлович еще не раз возвратится к этой теме.
«Я видел голодных детей, видел тринадцатилетних содержанок, пятнадцатилетних беременных, – сообщает он в одном из писем к А. Ф. Кони. – Проституцией начинают заниматься девочки с двенадцати лет. Школа существует только на бумаге – воспитывают же детей только среда и каторжная обстановка…»
После возвращения домой А. П Чехов пытается хоть минимально улучшить положение сахалинской детворы: собирает по подписке деньги, посылает на остров книги и учебные пособия, хлопочет об открытии приютов. Сегодня благодаря архивным изысканиям М. В. Теплинского, Г. И. Мироманова и других исследователей мы точно знаем, что 31 тая 1891 года пароход «Кострома» доставил на Сахалин вместе с очередной партией ссыльнокаторжных чеховскую посылку – семь больших ящиков, в которых было упаковано почти 3500 экземпляров книг, учебников и школьных программ.
Особую окраску очеркам придают описания сахалинской природы, которую Чехов чаще всего показывает в восприятии осужденного на каторгу человека. «Каторжане, глядя на мрачный берег Дуэ, плакали». «…Небо по целым неделям бывает сплошь покрыто свинцовыми облаками, и безотрадная погода, которая тянется изо дня в день, кажется жителям бесконечною. Такая погода располагает к угнетающим мыслям и унылому пьянству. Быть может, под ее влиянием многие холодные люди стали жестокими и многие добряки и слабые духом, не видя по целым неделям и даже месяцам солнца, навсегда потеряли надежду на лучшую жизнь…»
Писатель постоянно подчеркивает, что на острове все предназначено для угнетения человека. И даже такая живописная деталь, как ворота, – «не простые обывательские ворота, а вход в тюрьму».
И когда на острове по случаю прибытия генерал-губернатора устраивается фейерверк, А. П. Чехов замечает: «…Каторга и при бенгальском освещении остается каторгой, а музыка… наводит только смертельную тоску».
Трубы и барабаны военного оркестра не в состоянии заглушить мерный звон кандалов, который слышится и в шуме морского прибоя, и в гуденье телеграфных столбов, и даже в мертвой тишине острова.
Звон кандалов – тот камертон, по которому А. П. Чехов настраивает свое перо, когда пишет эту страшную в своей правдивости и обыденности книгу.
Завершающая глава очерков целиком посвящена материалам о заболеваемости и смертности каторжан, а также организации их медицинского обслуживания. Такие исследования дают яркое представление о состоянии здоровья населения в зависимости от степени доступности врачебной помощи, выявляют связь между заболеваемостью и определенными социально-экономическими факторами.
На методологии исследования, несомненно, сказалось влияние работ Е. А. Осипова и П. И. Куркина, которые в 80-х годах впервые в России начали проводить широкое изучение заболеваемости и смертности сельского населения Московской губернии.
Для выяснения этих вопросов А. П. Чехов использовал материалы больничных отчетов, а главное – метрических книг, из которых он выписал причины смерти за последние 10 лет.
Совсем недавно краеведу из Южно-Сахалинска Г. И. Мироманову, уже неоднократно упоминавшемуся мной, удалось обнаружить и подвергнуть тщательному изучению метрические книги, которыми пользовался А. П. Чехов. Теперь мы можем назвать фамилии всех сахалинцев, умерших на острове за 10 лет (а их было 1241), и поименно расшифровать ряды печальной статистики, приводимой Чеховым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69