Антон Павлович сам составляет для них проекты, заключает подряды, покупает строительные материалы, мебель, наглядные пособия.
Существенную часть его общественной жизни составляло врачебная работа.
Профессия врача завоевала ему сердца крестьян, а без этого мы не узнали бы ни «Моей жизни», ни «Мужиков», ни «В овраге».
За несколько дней до переезда в Мелихово Антон Павлович писал Суворину: «…Я купил целый воз лекарств. Хочу купить микроскоп и займусь медицинской микроскопией. Вообще, займусь медициной самым основательным образом…»
Свое знакомство с мелиховскими крестьянами, когда к нему явились ходоки, Антон Павлович начал с просьбы, чтобы не звали его барином. «Я не барин, я доктор. Лечить вас буду», – записал со слов крестьян – современников Чехова – директор мелиховского музея Ю. К. Авдеев.
Любопытно, что в документах о приобретении имения у дворянина Н. П. Сорохтина А. П. Чехов выступает не как профессиональный писатель, пользующийся большой известностью в России, а как доктор, и под договором стоит подпись: «Врач А. П. Чехов».
С первых же дней жизни в усадьбе Антон Павлович развернул бурную медицинскую практику.
Его непременной помощницей – и медицинской сестрой, и ассистентом во время несложных операций, и провизором домашней аптеки – была Мария Павловна, которая потом как очевидец и участник событий расскажет биографам А. П. Чехова о частых выездах за много верст к тяжелобольным, о бесплатном лечении, о регулярных утренних приемах. Усадьба превратилась в амбулаторию, куда пациенты стекались не только из Мелихова, но и из окрестных деревень. Отсылать их за десятки верст в уездный город было невозможно, и приходилось помогать на месте, выступая то в роли терапевта, то – хирурга, то – детского врача.
Все это, естественно, утомляло писателя и отрывало его от главных дел. Однако, как вспоминала Мария Павловна, он никогда никому не отказал в помощи, и не было случая, чтобы он высказал вслух сожаление по поводу этой добровольной нагрузки.
Определяя «врачебный профиль» Антона Павловича, профессор хирургии М. С. Рабинович писал, что он был идеальным земским врачом, потому что прекрасно сочетал в одном лице врача-лечебника, санитарного врача и организатора здравоохранения. (Читая эту брошюру, написанную моим коллегой во время Великой Отечественной войны и изданную в Омске на газетной бумаге тиражом всего 200 экземпляров, я подумал, что надо было очень любить писателя, чтобы в такое трудное время работать над темой «Чехов и медицина», урывая минуты от своего и без того краткого отдыха.)
Медицина способствовала налаживанию добрых отношений Чехова с крестьянами.
«…Мужиков и лавочников я уже забрал в свои руки, победил, – с гордостью отметил Антон Павлович в мае 1882 г., – у одного кровь пошла горлом, другой руку деревом ушиб, у третьего девочка заболела… Оказалось, что без меня хоть в петлю полезай. Кланяются мне почтительно, как немцы пастору, а я с ними ласков – и все идет хорошо».
Чехов отстаивает интересы крестьян в земстве. Только благодаря его вмешательству было запрещено строительство кожевенного предприятия на речке Люторке, откуда окрестное население брало воду. Проводя санитарные осмотры фабрик мелиховского участка, А. П. Чехов в своих отчетах обращал внимание земства на тупое и упорное сопротивление «необразованных фабрикантов» обязательным медицинским постановлениям.
И потому, что «санитарное состояние фабрик находится в прямой зависимости от умственного развития фабрикантов, надзору придется еще очень долго ждать осмысленного и не вынужденного содействия со стороны последних…»
О губительном влиянии фабричных предприятий на окружающую природу и здоровье человека Чехов расскажет в повести «В овраге». Описание села Уклеева, по меткому выражению Ю. К. Авдеева, похоже на санитарный отчет земству:
«…В нем (селе. – Б. Ш.) не переводилась лихорадка и была топкая грязь даже летом, особенно под заборами, над которыми сгибались старые вербы, дававшие широкую тень. Здесь всегда пахло фабричными отбросами и уксусной кислотой, которую употребляли при выделке ситцев. Фабрики – три ситцевых и одна кожевенная – находились не в самом селе, а на краю и поодаль. Это были небольшие фабрики, и на всех их было занято около четырехсот рабочих, не больше. От кожевенной фабрики вода в речке часто становилась вонючей; отбросы заражали луг, крестьянский скот страдал от сибирской язвы, и фабрику приказано было закрыть. Она считалась закрытой, но работала тайно, с ведома станового пристава и уездного врача, которым владелец платил по десяти рублей в месяц…»
Коллега Чехова доктор П. И. Куркин, прочитав повесть, безошибочно угадал в этом описании колорит и уклад жизни села Крюкова, в котором он по поручению серпуховского земства вместе с Антоном Павловичем обследовал санитарное состояние местной кожевенной фабрики.
Любопытно отметить, что повесть «В овраге» была опубликована в том же номере журнала «Жизнь» (№ 1 за 1900 год), в котором была напечатана статья В. И. Ленина «Капитализм в сельском хозяйстве». И хотя совпадение это, по-видимому, случайное, повесть Чехова о фабричном селе оказалась созвучной положениям ленинской статьи о характере социально-экономических отношений в русской деревне на рубеже двадцатого столетия.
Об отношении мелиховских крестьян к Чехову-врачу свидетельствуют современники писателя.
«Приблизительно за год до того, как я познакомилась с семьей Чеховых, я направилась навестить мою бывшую кормилицу, жившую в деревне близ станции Лопасня, – вспоминает Т. Л. Щелкина-Куперник. – Она оказалась больна, как тогда говорили, чахоткою. Я очень встревожилась и стала допрашивать, есть ли там доктор, есть ли у него лекарства, и она ответила мне: „Не бойся, родимая, дохтур у нас тут такой, что и в Москве не сыщешь лучше. Верст за шесть живет. Антон Павлович. Уж такой желанный, такой желанный – он и лекарства мне все сам дает“.
Только позднее, познакомившись с Чеховым и попав в Мелихово, я поняла, кто был этот «желанный» Антон Павлович…»
Любопытные высказывания зажиточного крестьянина о Чехове оставил писатель Н. Д. Телешов:
«– …Чудак-человек!.. Бестолковый!.. Ну, скажи, хорошо ли: жену мою, старуху, ездил лечить – вылечил. Потом я захворал – меня лечил. Даю денег, а он не берет. Говорю: „Антон Павлыч, милый, что же ты делаешь? Чем жить-то будешь? Человек ты не глупый, дело свое понимаешь, а денег не берешь, чем тебе жить-то?“ Говорю: „Подумай о себе: куда ты пойдешь, если, не ровен час, от службы тебе откажут?… Куда денешься с пустыми-то руками?…“ Смеется и больше ничего.
«Если, – говорит, – меня с места прогонят, я тогда возьму и женюсь на купчихе».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Существенную часть его общественной жизни составляло врачебная работа.
Профессия врача завоевала ему сердца крестьян, а без этого мы не узнали бы ни «Моей жизни», ни «Мужиков», ни «В овраге».
За несколько дней до переезда в Мелихово Антон Павлович писал Суворину: «…Я купил целый воз лекарств. Хочу купить микроскоп и займусь медицинской микроскопией. Вообще, займусь медициной самым основательным образом…»
Свое знакомство с мелиховскими крестьянами, когда к нему явились ходоки, Антон Павлович начал с просьбы, чтобы не звали его барином. «Я не барин, я доктор. Лечить вас буду», – записал со слов крестьян – современников Чехова – директор мелиховского музея Ю. К. Авдеев.
Любопытно, что в документах о приобретении имения у дворянина Н. П. Сорохтина А. П. Чехов выступает не как профессиональный писатель, пользующийся большой известностью в России, а как доктор, и под договором стоит подпись: «Врач А. П. Чехов».
С первых же дней жизни в усадьбе Антон Павлович развернул бурную медицинскую практику.
Его непременной помощницей – и медицинской сестрой, и ассистентом во время несложных операций, и провизором домашней аптеки – была Мария Павловна, которая потом как очевидец и участник событий расскажет биографам А. П. Чехова о частых выездах за много верст к тяжелобольным, о бесплатном лечении, о регулярных утренних приемах. Усадьба превратилась в амбулаторию, куда пациенты стекались не только из Мелихова, но и из окрестных деревень. Отсылать их за десятки верст в уездный город было невозможно, и приходилось помогать на месте, выступая то в роли терапевта, то – хирурга, то – детского врача.
Все это, естественно, утомляло писателя и отрывало его от главных дел. Однако, как вспоминала Мария Павловна, он никогда никому не отказал в помощи, и не было случая, чтобы он высказал вслух сожаление по поводу этой добровольной нагрузки.
Определяя «врачебный профиль» Антона Павловича, профессор хирургии М. С. Рабинович писал, что он был идеальным земским врачом, потому что прекрасно сочетал в одном лице врача-лечебника, санитарного врача и организатора здравоохранения. (Читая эту брошюру, написанную моим коллегой во время Великой Отечественной войны и изданную в Омске на газетной бумаге тиражом всего 200 экземпляров, я подумал, что надо было очень любить писателя, чтобы в такое трудное время работать над темой «Чехов и медицина», урывая минуты от своего и без того краткого отдыха.)
Медицина способствовала налаживанию добрых отношений Чехова с крестьянами.
«…Мужиков и лавочников я уже забрал в свои руки, победил, – с гордостью отметил Антон Павлович в мае 1882 г., – у одного кровь пошла горлом, другой руку деревом ушиб, у третьего девочка заболела… Оказалось, что без меня хоть в петлю полезай. Кланяются мне почтительно, как немцы пастору, а я с ними ласков – и все идет хорошо».
Чехов отстаивает интересы крестьян в земстве. Только благодаря его вмешательству было запрещено строительство кожевенного предприятия на речке Люторке, откуда окрестное население брало воду. Проводя санитарные осмотры фабрик мелиховского участка, А. П. Чехов в своих отчетах обращал внимание земства на тупое и упорное сопротивление «необразованных фабрикантов» обязательным медицинским постановлениям.
И потому, что «санитарное состояние фабрик находится в прямой зависимости от умственного развития фабрикантов, надзору придется еще очень долго ждать осмысленного и не вынужденного содействия со стороны последних…»
О губительном влиянии фабричных предприятий на окружающую природу и здоровье человека Чехов расскажет в повести «В овраге». Описание села Уклеева, по меткому выражению Ю. К. Авдеева, похоже на санитарный отчет земству:
«…В нем (селе. – Б. Ш.) не переводилась лихорадка и была топкая грязь даже летом, особенно под заборами, над которыми сгибались старые вербы, дававшие широкую тень. Здесь всегда пахло фабричными отбросами и уксусной кислотой, которую употребляли при выделке ситцев. Фабрики – три ситцевых и одна кожевенная – находились не в самом селе, а на краю и поодаль. Это были небольшие фабрики, и на всех их было занято около четырехсот рабочих, не больше. От кожевенной фабрики вода в речке часто становилась вонючей; отбросы заражали луг, крестьянский скот страдал от сибирской язвы, и фабрику приказано было закрыть. Она считалась закрытой, но работала тайно, с ведома станового пристава и уездного врача, которым владелец платил по десяти рублей в месяц…»
Коллега Чехова доктор П. И. Куркин, прочитав повесть, безошибочно угадал в этом описании колорит и уклад жизни села Крюкова, в котором он по поручению серпуховского земства вместе с Антоном Павловичем обследовал санитарное состояние местной кожевенной фабрики.
Любопытно отметить, что повесть «В овраге» была опубликована в том же номере журнала «Жизнь» (№ 1 за 1900 год), в котором была напечатана статья В. И. Ленина «Капитализм в сельском хозяйстве». И хотя совпадение это, по-видимому, случайное, повесть Чехова о фабричном селе оказалась созвучной положениям ленинской статьи о характере социально-экономических отношений в русской деревне на рубеже двадцатого столетия.
Об отношении мелиховских крестьян к Чехову-врачу свидетельствуют современники писателя.
«Приблизительно за год до того, как я познакомилась с семьей Чеховых, я направилась навестить мою бывшую кормилицу, жившую в деревне близ станции Лопасня, – вспоминает Т. Л. Щелкина-Куперник. – Она оказалась больна, как тогда говорили, чахоткою. Я очень встревожилась и стала допрашивать, есть ли там доктор, есть ли у него лекарства, и она ответила мне: „Не бойся, родимая, дохтур у нас тут такой, что и в Москве не сыщешь лучше. Верст за шесть живет. Антон Павлович. Уж такой желанный, такой желанный – он и лекарства мне все сам дает“.
Только позднее, познакомившись с Чеховым и попав в Мелихово, я поняла, кто был этот «желанный» Антон Павлович…»
Любопытные высказывания зажиточного крестьянина о Чехове оставил писатель Н. Д. Телешов:
«– …Чудак-человек!.. Бестолковый!.. Ну, скажи, хорошо ли: жену мою, старуху, ездил лечить – вылечил. Потом я захворал – меня лечил. Даю денег, а он не берет. Говорю: „Антон Павлыч, милый, что же ты делаешь? Чем жить-то будешь? Человек ты не глупый, дело свое понимаешь, а денег не берешь, чем тебе жить-то?“ Говорю: „Подумай о себе: куда ты пойдешь, если, не ровен час, от службы тебе откажут?… Куда денешься с пустыми-то руками?…“ Смеется и больше ничего.
«Если, – говорит, – меня с места прогонят, я тогда возьму и женюсь на купчихе».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69