Со времени поимки Холлибрука прошло всего несколько недель, и воспоминание об этом событии еще не успело изгладиться из памяти Саймона. Обитатель маленькой квартирки неподалеку от Ковент-Гарден производил впечатление совершенно безобидного человека. Он так правдоподобно уверял их в своей невиновности! Он продолжал стоять на своем даже после того, как Саймон нашел бриллиантовый браслет в нижнем ящике письменного стола.
По опыту Саймон знал, что умные преступники ловко скрывают свою истинную натуру. Но даже очень умные преступники не застрахованы от ошибок. Вот и Холлибрук обронил счет из лавки на месте последней кражи.
Эта пустячная оплошность привела его в тюрьму.
– Знаете, кто это, милорд? – спросила леди Розабел и тут же сама ответила: – Это мои бабушка и дедушка. Маленький мальчик – мой отец. А девочка – тетя Эмили. Та, что сбежала из дома и вышла замуж за Призрака.
Саймон кивнул:
– Я догадался.
– Мама считает, что я не должна напоминать вам о нашем родстве с Призраком. Но мне это даже нравится. По-моему, это очень пикантно: иметь родственника-преступника.
Леди Розабел не могла знать, что Саймон имел непосредственное отношение к аресту Холлибрука, однако он заметил, что она с интересом ждет его реакции на свои слова. Подобные провокации любили его сестры, но это было в детстве. Будущая графиня не должна позволять себе таких вольностей.
Однако внешне Саймон ничем не выдал своих мыслей.
– Он может казаться человеком с романтической натурой, но я советую вам не обманываться на его счет; Это опасный преступник.
Он услышал, как Клара тяжело вздохнула у него за спиной, словно собираясь вступить в спор, но так ничего и не сказала. Должно быть, решила оставить при себе очередную ядовитую реплику, подумал Саймон. Возможно, она хотела согласиться с ним, но потом решила не доставлять ему такого удовольствия.
Леди Розабел взмахнула юбками и опустилась на скамейку. Она похлопала по скамейке рядом с собой, и Саймон приблизился к ней, но не стал садиться, поскольку Клара продолжала стоять. К тому же стоя ему, было удобнее наблюдать за ней. Она стояла перед портретом и смотрела на него, словно забыв о присутствии графа и Розабел.
Леди Розабел вздохнула:
– Когда я была маленькой, я даже не знала, что у меня есть тетя Эмили и дядя Гилберт. Мне сказали об этом только прошлым летом, но мама с дедушкой наотрез отказались обсуждать со мной эту тему. С трудом удалось кое-что выудить у миссис Флеминг.
– У миссис Флеминг? – спросил Саймон.
– У нашей экономки. Она служит в нашей семье целую вечность.
Клара обернулась к ним:
– Вы хотите сказать, что она уже работала здесь, когда леди Эмили сбежала с учителем?
Леди Розабел кивнула:
– Да, это такая трагическая история. Они были безумно влюблены друг в друга, но дедушка сказал, что дядя Гилберт охотится за приданым тети Эмили, и лишил ее наследства.
– Он правильно поступил, – сухо бросил Саймон. – Холлибрук действительно охотился за приданым и к тому же рассчитывал на связи будущей жены.
Клара нахмурилась:
– Цинично думать, что он женился на ней из-за денег.
– Я всего лишь процитировал официальную версию, напечатанную в прессе. – Саймон тщательно следил за собой, упоминая только те факты, которые были опубликованы в газетах. – Холлибрук хотел присвоить только то, что считал принадлежащим себе по праву.
– Но тогда почему он не украл драгоценности из этого дома?! – воскликнула Клара. – Зачем он украл бриллиантовый браслет вашей матери? Разве она была знакома с Холлибруком? Или она тоже была его ученицей?
– Что за нелепость! Леди Эмили убежала с Холлибруком двадцать шесть лет назад. К тому времени моя мать была уже восемь лет как замужем.
– Ну вот, видите? В ваших рассуждениях нет логики.
– Все очень логично. Все эти годы он вынашивал планы мести отвергнувшему его обществу. Он просто мстил всей аристократии в целом.
– Очень слабый аргумент. У меня большие сомнения в том, что следствие было проведено по всем правилам.
Оскорбленный таким пренебрежительным отзывом о его работе, Саймон стиснул зубы, чтобы не вступить с ней в спор. Сегодня Кларой овладел дух противоречия. Она была готова спорить с ним, даже если бы он сказал, что солнце встает на востоке.
– А мне кажется, Брауни права. Мы совсем не знаем дядю Гилберта, чтобы судить о нем. – Розабел бросила на графа лукавый взгляд из-под ресниц. – Знаете что? Я ведь никогда не виделась с ним. Я подумываю навестить его в тюрьме.
У Клары округлились глаза. Она шагнула вперед, сцепив у груди руки.
– Нет! Миледи, вы не должны делать этого!
– Почему нет? Ему там, наверное, очень одиноко. Я принесла бы ему чай и пирожные. Мы должны быть милосердны к нашим ближним.
Саймон подумал, что леди Розабел слишком наивна, чтобы понимать, что такое жизнь в тюрьме.
– Ньюгейт неподходящее место для леди. Там грязно, холодно, сыро, а в камерах сидят разбойники и убийцы.
Она взметнула ресницы и уставилась на Саймона сияющими голубыми глазами.
– Но я буду в полной безопасности, если меня будет сопровождать такой сильный мужчина, как вы.
– Я решительно возражаю. Выбросьте это из головы. Я больше не хочу слышать об этом ни слова.
Розабел поджала губы.
– Ну ладно, я полагаю, вы правы. Пожалуй, не стоит давать волю любопытству.
Розабел протянула хрупкую руку, и Саймон помог ей подняться. Они прошлись по галерее, поддерживая светскую беседу. Он был доволен, что Розабел отказалась от затеи навестить дядю. Она молода и импульсивна, но он сумеет исправить все недостатки ее характера, если будет тверд и терпелив.
Его беспокоила только одна проблема. Он видел, что леди Розабел красива, но восхищался ее красотой как-то отстраненно, не испытывая волнения в крови и страстного желания затащить ее в постель.
Совсем иные чувства он испытывал к Кларе Браунли.
Клара медленно переходила от картины к картине, внимательно изучая медные таблички под золочеными рамами. Плотно облегающее ее фигуру фиалковое платье мягко обрисовывало безупречные формы. Он ощутил, как его плоть напряглась, и пожалел, что она не надела свой старый серый балахон. Интересно, зачем она так пристально рассматривает эти портреты? Хочет держаться подальше от него? Или отошла в тень из вежливости, чтобы предоставить ему возможность пообщаться с Розабел наедине?
«Вы уже доказали, что не имеете представления о чести».
«Мне нет до нее никакого дела, – угрюмо напомнил себе Саймон. – Единственное, что я к ней испытываю, это страсть. Чистое всепоглощающее желание».
По непонятной причине его притягивало в ней необычное сочетание дерзости и красоты. Она была самой незаурядной женщиной из всех, кого он когда-либо встречал, и самой неприступной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81