Мыслями оставаясь с Эвой, Чейз добрался до пострадавшей от капризов погоды давно заброшенной избушки, примостившейся под соснами. Он собирался привести ее в божеский вид и использовать по назначению, как только соберет достаточно денег, но это должно было произойти еще ох как нескоро. Попридержав лошадь, он окинул взглядом раскинувшуюся внизу долину. Отсюда ранчо не было видно. Дом скрывался за излучиной речушки, одной из многих, которые впадали в Миссури. В отдалении вздымались горы, почти полностью закутанные в лохматые шубы из облаков.
Обычно он находил удовольствие в том, на что другие люди почти не обращали внимания, считая само собой разумеющимся. Даже в тюрьме достаточно было бросить взгляд на бескрайние просторы, чтобы привести в порядок мысли, успокоить душу и найти в себе силы жить дальше. Но сегодня не сработало. Над землей нависли свинцовые тучи, тяжелые, как те мысли, которые приводили его в смятение. И только одно стало ясно ему после того, как он перебрал все возможные варианты, – с сегодняшнего дня ему придется держаться подальше от Эвы и попытаться выкинуть из головы то, что произошло между ними.
ГЛАВА 10
Помещение класса было душным и тесным. Спертый воздух пропитан запахом плесени и потных детских тел и замутнен меловой пылью. После девяти посещений Эва поняла, что запах – визитная карточка этого места. Сегодняшний день не стал исключением. Эва ждала, сидя за пианино, выдвинутом на «парадную» половину комнаты. Она наблюдала за Рэйчел со смешанным чувством благоговейного страха и почтения. Как же эта девочка умудряется сохранять спокойствие, когда окружившие ее двадцать три ученика скачут, визжат и награждают друг друга тумаками и тычками. Эва была убеждена, что, окажись она на месте Рэйчел, она уже давно сдалась бы и разогнала всех по домам еще час назад.
– Как вы думаете, может, попробовать «Слушай песню пересмешника» еще раз? – завопила Рэйчел что есть силы, чтобы перекрыть шум и гам.
Эва посмотрела на нее поверх мелькающих туда-сюда ребячьих голов и в ответ выдала два мощных мажорных аккорда. Старшие ученики весело заржали, но громовые звуки привлекли-таки внимание малышни, которая разбежалась по местам и приготовилась петь.
– Ну, это уже что-то, – буркнула Эва себе под нос. Слава Богу, что в качестве своей новой профессии она не избрала преподавание.
Едва только прозвучало вступление, как девчушка лет десяти с последней парты вытолкнула вперед одного из самых младших мальчиков и завизжала:
– Он меня укусил!
Эва подождала, держа руки на клавиатуре, пока Рэйчел, выловив из толпы шалуна, путающегося в мешковатых штанах, препроводила его за плечо к первой парте, где он был обречен сидеть в полном одиночестве, уронив голову на скрещенные руки.
– Харолд Хиггинс, когда ты надумаешь вести себя, как подобает джентльмену, каковым ты, я знаю, являешься, ты снова сможешь присоединиться к нам, – с драматическими интонациями в голосе объявила Рэйчел.
Поскольку это была уже третья или четвертая подобная выходка конопатого чертенка за последние несколько дней, то Эва никак не могла понять, почему же ни один из соучеников Харолда Хиггинса просто не даст ему сдачи.
– Может, он голодный, – громко пошутила Эва. Рэйчел повернулась так, что только Эва могла видеть ее лицо. Она вытаращила глаза и произнесла одними губами: «Он просто маленькая бестия».
Эва хихикнула и снова вернулась к созерцанию своей партитуры.
Безалаберный хор наконец призвали к порядку, и Эва играла, пока нестройные, ломающиеся голоса не добрались наконец до последней строки песни: «Слушай песню пересмешника, что звенит в ветвях орешника».
Когда смолкли последние аккорды, Эва повернулась на вертящейся табуретке и улыбнулась ученикам.
– Я думаю, вы наконец готовы к завтрашнему концерту. Не правда ли, мисс Рэйчел?
Рэйчел Олбрайт кивнула.
– Вполне согласна. Это еще раз наглядно доказывает, что систематические репетиции творят чудеса, верно?
Эва начала закрывать нотную тетрадь, когда Рэйчел завопила:
– Джордж Райли, стой спокойно! А потом, уже к Эве:
– А вам не кажется, что нам не помешал бы еще один музыкальный номер – что-нибудь повеселее?
Эва, уже решившая для себя, что ей не мешала бы хорошая порция выпивки, все же вымученно улыбнулась и начала наигрывать «Глиняный кувшинчик». Некоторые ученики, узнавшие мелодию, нестройно затянули:
– Ха, ха, ха, ты и я…
Рэйчел всплеснула руками и завопила:
– Замолчите все, немедленно!
Эва остановилась. Ученики – хор в заштопанных рубахах, линялых штанах, стоптанных башмаках до щиколоток, дырявых носках – затихли – муха пролети, и то слышно было бы, а Рэйчел подошла к пианино, укоризненно качая головой.
– Эва, я полагаю, эта песня нам не подходит. А вы как считаете? – прошипела она.
– Ну, я…
– Мелодия не плоха, но слова! – Она неловко поежилась, явно волнуясь, не обидела ли она Эву, не одобрив ее выбор песни.
Нахмурившись, Эва мысленно произнесла про себя слова и залилась румянцем: «С моей женой живу один, шалаш из веток – вот наш дом. Я ром люблю, а женка – джин, как веселимся мы потом! »
Она немедленно признала свою оплошность, конечно же, в школьном концерте такой музыкальный номер совершенно недопустим.
Настоящая леди в таком случае никогда не попала бы впросак.
Рэйчел положила руку на плечо Эвы.
– Ничего страшного. Наверняка многие дети неоднократно слышали это дома, но большинству родителей очень не понравится, если это споют здесь.
Когда Рэйчел жестом разрешила ученикам расходиться, Эва чуть не подпрыгнула, потому что кто-то дернул ее за подол. Подобрав свою пышную юбку, но так, чтобы не выставлять на всеобщее обозрение алое нижнее белье, она обнаружила Харолда Хиггинса, этого поросенка, лежащим на полу в такой позе, чтобы удобно было заглядывать под подол.
– Ах ты, дрянной мальчишка!
Быстро наклонившись, она схватила хулигана за ухо и поставила его рядом с табуреткой. Вот уже кем-кем, а грозой класса он совсем не казался. В полный рост он едва доходил ей до пояса. Глядя на огромные голубые глазищи и чумазую мордочку, она едва сдерживалась от смеха. Однако заставила себя изобразить свирепое выражение на лице и нагнулась к нему так низко, как только осмелилась. Не хватало только, чтобы ей откусили кончик носа, особенно, если ей придется оставить место экономки и перебираться в другие края.
– Тебе разве никто никогда не говорил, что заглядывать под дамские юбки неприлично?
– Конефно. – Воздух с шипением вырывался из щели, где, по идее, должны были находиться два его передних зуба. – Об этом мне мама фегда говорит.
– Так почему же ты ее не слушаешься?
– Потому фто мой папа говорит, ефли хофефь быть нафтояфим Хиггинфом – не пожволяй фебя поймать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91