Продолжая улыбаться, Алина положила перо и посмотрела на чернильное пятно на кончике своего пальца.
– Тебе что-нибудь нужно, милый? Умоляю, отвлеки меня от этого нудного занятия.
– Не надо умолять. Спасение – в моей руке... По крайней мере на время это тебя отвлечет. – Он показал ей конверт, который держал в руке, при этом странное выражение возникло на его лице. – Доставили из Лондона, но не только письмо.
– Что же еще? Наверное, устрицы, за которыми мы посылали два дня назад?
– Нет, не устрицы. – Марк прошел к двери и жестом поманил сестру. – Идем, в холле тебя ждет сюрприз.
– Пойдем. – Алина отставила баночку с клеем, которым приклеивала марки, и закрыла коробку с восковой печатью. Затем встала из-за стола и последовала за Марком. И тут же сладкий запах роз ударил в нос, словно весь холл окропили духами.
– О Господи! – воскликнула она, застыв на месте при виде огромных охапок цветов, которые выносили из кареты. Там было море белых роз, одни из которых еще не раскрылись, другие предстали во всей красе. Двое слуг поспешили на помощь кучеру, и втроем они продолжали доставать из кареты букеты, завернутые в белую кружевную бумагу.
– Пятнадцать дюжин, – сказал Марк. – Я сомневаюсь, что в Лондоне осталась хоть одна белая роза.
Алина не могла поверить, что ее сердце может биться так быстро. Осторожно пройдя вперед, она вынула одну розу из букета. Дотронувшись до нежного бутона, она наклонила голову и вдохнула пьянящий аромат. Лепестки хранили прохладу, касаясь ее шелковой кожи.
– Там есть кое-что еще, – заметил Марк.
Последовав за его взглядом, Алина увидела, что дворецкий приказал лакею открыть огромный деревянный ящик, в котором лежали свертки одинакового размера, завернутые в тонкую коричневую бумагу.
– Что это такое, Солтер?
– С вашего разрешения, миледи, я полюбопытствую. – Старый дворецкий с великой осторожностью развернул один из свертков. И там оказался имбирный пряник в форме длинного батончика, его пряный аромат тут же смешался со сладким ароматом роз.
Алина прикрыла ладонью рот, чтобы сдержать смех, от переполнявших эмоций дрожало все тело. Это подношение ужасно взволновало ее, и в то же время она была приятно поражена его экстравагантностью.
– Имбирный пряник? – недоверчиво спросил Марк. – Почему Маккена прислал тебе целый ящик пряников?
– Потому что я люблю их, – чуть задыхаясь от волнения, ответила Алина. – Но как ты узнал, что это Маккена?
Марк выразительно посмотрел на нее, словно это было ясно без слов, и передал ей конверт.
Немного замешкавшись с конвертом, Алина наконец вытащила сложенный лист бумаги. В нем небрежным размашистым почерком, простым и без всяких завитушек, было написано:
Ни бесконечные пустыни, ни высокие горы,
Ни синие моря, ни океаны,
Ни слова, ни слезы,
Ни страхи, ни уговоры
Не удержат меня от того, чтобы вернуться к тебе...
Подпись отсутствовала... но нужна ли была подпись? Алина закрыла глаза, в носу защекотало, и крупные слезы покатились по щекам. Она прижала письмо к губам, забыв о присутствии Марка.
– Это стихи, – прошептала она. – Какой ужас... – Это была прелестнейшая вещь, которую она когда-либо читала. Она прижала письмо к щеке, потом вытерла рукавом слезы.
– Дай мне взглянуть.
Алина быстро убрала листок в лиф платья.
– Нет. Это очень личное... – Она проглотила слезы, пытаясь держать себя в руках. – Маккена,– прошептала она, – как ты тронул меня.
Покачав головой, Марк протянул ей носовой платок.
– И что мне теперь делать? – пробормотал он, смущенный видом женских слез.
Единственное, что могла ответить Алина и что ему наверняка не понравилось:
– Ты ничего не можешь сделать с этим.
Она подумала, что он хочет обнять ее, но в это время появился новый гость в сопровождении лакея. Держа руки в карманах, лорд Адам Сандридж с изумлением оглядел парад белых роз.
– Я так понимаю, это для вас, дорогая? – спросил он у Алины, подходя и вынимая руки из карманов.
– Добрый день, Сандридж, – сказал Марк, они обменялись деловым рукопожатием. – Ваш приход как нельзя кстати, я думаю, леди Алина нуждается в вашей приятной компании.
– Тогда я готов быть и приятным и утешительным, – ответил Адам с вежливой улыбкой. Он склонился к руке Алины.
– Пойдем в сад, – предложила она, протягивая ему руку.
– Чудесная идея. – Адам, вынув розу из букета, обломал ее и, вставив в петлицу, протянул руку Алине. Они прошли к французским окнам, выходившим в сад, расположенный позади дома.
Сад был залит солнцем и благоухал ароматом цветущих незабудок, лимонной мелиссы, желтого лилейника и алых роз, которые окружал темно-красный клематис. Длинные ряды серебристых заячьих ушек, словно иней, покрывали пространство между большими каменными вазами, полными разноцветных восточных маков. Спустившись по широким ступеням, Адам и Алина ступили на усыпанную гравием дорожку, петлявшую между аккуратно подстриженными тисами. Адам был одним из тех редких людей, с которыми было хорошо молчать. Он терпеливо ждал, когда Алина заговорит первая.
Чувствуя благостный покой, внушаемый безмятежностью сада и присутствием Адама, Алина глубоко вздохнула.
– Эти розы прислал Маккена.
– Я понял.
– И там были еще стихи. – Она достала л исток из лифа и передала ему. Единственным человеком на земле, которому она могла показать стихи Маккены, был Адам. Стоя посреди дорожки, Адам развернул листок и пробежал глазами написанное.
Когда он поднял взгляд на Алину, то заметил странную смесь боли и радости в ее глазах.
– Очень трогательно, – искренне произнес он, возвращая стихи. – Что ты теперь думаешь делать с ним?
– Ничего, отошлю назад, как и планировала.
Осторожно подбирая слова, Адам, казалось, предпочел рискнуть, нежели тянуть волынку. Он пожал плечами:
– Что ж, если ты хорошо подумала, то поступай как знаешь.
Никто из окружения Алины не дал бы такой совет. Она взяла его руку и крепко держала ее, пока продолжался их разговор.
– Адам, это то, что я обожаю в тебе, – ты никогда не учишь меня, как поступать.
– Я презираю советы, от них никакого проку.
Они прогуливались вдоль мраморного фонтана, который усыпляюще шумел посреди густых зарослей дельфиниума.
– Я думала, не рассказать ли Маккене все, – сказала Алина. – Но что бы он ни ответил, это только все испортит.
– Почему, милая?
– Когда он увидит мои шрамы, они покажутся ему настолько ужасными, что он не сможет смириться с этим. Или хуже, он пожалеет меня и будет страдать от того, что обязан... и когда-нибудь пожалеет о своем решении и захочет избавиться от меня. Я не смогу жить, глядя каждое утро в его глаза и гадая, когда он оставит меня.
Адам с сочувствием смотрел на нее.
– Я не права?
– Я никогда не рассматривал этот вопрос с такой точки зрения, то есть права ты или не права, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74