.. – проговорила она и впилась губами в его рот.
Послушавшись, Гидеон слился с ее губами в медленном, продолжительном, нежном поцелуе. Он распахнул халат, словно открыл нежный экзотический фрукт, прижав ее нагое тело к себе. Его губы нежно путешествовали по ее влажной коже. Найдя чувствительное место на шее, где пульс стучал особенно сильно, он прижался к нему языком и губами и стал нежно покусывать, пока она не застонала от удовольствия. Он никогда прежде не испытывал столь сильного желания обладать другим человеком. Шепча ее имя, он прикоснулся к сокровенному месту ее тела, где плоть была шелковой и обильно влажной, и позволил своим пальцам проникнуть внутрь. Ливия вспыхнула, замерла от его прикосновений, руки с неистовством обняли его за плечи.
Гидеон неспешно дразнил ее, наслаждаясь отстраненным выражением ее лица, чувственной беспомощностью женщины, которая стремится не только быть желанной, но и получить наслаждение. Глаза Ливии закрылись, когда она доверилась его нежному искусству, часто дыша и выгибаясь от удовольствия. Она приближалась к пику наслаждения, откинув голову и вытянувшись рядом с ним в струнку.
– Да, – шептал он, тогда как его большой палец ласкал тугой лепесток, – да, милая, так... так... – Он медленно подвел ее к завершению, продолжая прикасаться к курчавым завиткам меж бедер, целуя ее груди, пока она не успокоилась и не затихла под ним. Затем его губы спустились ниже, и он стал покрывать легкими поцелуями ее мягкий живот... и, властно разведя руками ноги, прижался губами к сердцевине ее святая святых.
Ливия громко застонала, когда его язык нашел пик ее чувственности, а палец тем временем проник в гладкое отверстие. Гидеон дразнил и ласкал ее, наслаждаясь ее стонами и ритмичным движением ее бедер, когда они поднимались, стремясь прижаться к его требовательному рту. Чувствуя, как ее мускулы сомкнулись вокруг его пальца, он понял, что она на грани еще одного оргазма, и медленно вытащил руку. Она запротестовала, прижимаясь к нему всем телом. Тогда он лег на нее, раздвинул ноги и вошел одним сильным толчком в ее мягкую, податливую плоть.
– О Боже, – прошептал Гидеон, не в состоянии двинуться – таким сильным и полным было его удовольствие.
Что-то тихонько мурлыкая, Ливия обняла его спину и шире раскинула ноги, приглашая его войти глубже. Он не замедлил воспользоваться приглашением и ответил натиском, пока ее плоть могла выдерживать это. Она затаила дыхание и задрожала, тело напряглось, изнемогая от ласк. Гидеон с хриплым стоном резко вышел из нее, и его семя излилось на гладкий живот Ливии.
Он содрогался, его сердце гулко стучало в груди, пульс отдавался в ушах, во всем теле.
Прошло много времени, прежде чем кто-то из них смог заговорить.
Ливия подняла на него глаза и робко улыбнулась.
– Эмберли никогда не делал так, – сказала она. Ее пальцы играли золотисто-рыжими волосками на его груди.
Гидеон внезапно усмехнулся, объясняя свой поступок:
– Это самый простой способ избежать последствий. Все равно как зайти в кофейню.
– В кофейню?
– Ты входишь и выходишь, не оставляя ничего, – объяснил он, и она отстранилась от него со смехом. Он взял ее запястья. – Ливия... я должен предотвратить возможные последствия. Пока...
– Я понимаю, – перебила она, отстраняясь. Сейчас она не хотела обсуждать никакие важные темы. Соскользнув с постели, она провокационно улыбнулась ему. – Мы поговорим об этом позже, а сейчас...
– Что?
– Пойдем, ты поможешь мне принять ванну, – сказала она... и он не раздумывая бросился выполнять ее просьбу.
Глава 16
Впервые проснувшись в объятиях другого мужчины, Ливия обнаружила, что за эту ночь мир совершенно изменился. Разве могла она подумать, что такое может произойти? Нет, для нее близость была возможна только с тем единственным, которого она любила и потеряла, только он мог сотворить это чудо, думала Ливия, прижимаясь к груди Гидеона. Пока Гидеон спал, его лицо потеряло обычное выражение, и сейчас он был похож на умиротворенного строгого ангела. Ливия украдкой рассматривала его красивое лицо, прямой нос, полные, чувственные губы. Любовалась непослушной волной золотистых волос, упавшей на лоб.
– Дух захватывает, до чего ты красив, – вздохнула Ливия, когда он зевнул и потянулся. – Интересно, неужели кто-то может воспринимать тебя серьезно, когда хочется просто сидеть и смотреть на тебя часами?
Он ответил глухим сонным голосом:
– Я вовсе не хочу, чтобы кто-то воспринимал меня. Это опасно.
Улыбнувшись, Ливия убрала волосы с его лба:
– Я должна вернуться в Марсден-Террас прежде, чем проснется миссис Смедли.
– Кто она, эта миссис Смедли? – Ловко перевернувшись, Гидеон подмял Ливию под себя, уткнувшись в нежный изгиб ее шеи.
– Моя компаньонка. Старенькая, плохо слышит и безнадежно близорука.
– Чудесно! – воскликнул Гидеон, не скрывая радости. Все еще лежа на Ливии, он осторожно сполз пониже и начал покрывать поцелуями ее грудь. – Утром у меня намечена встреча, но днем я буду счастлив сопровождать тебя и миссис Смедли в какое-нибудь симпатичное местечко... Могу я угостить вас мороженым?
– Да. А пойдем мы сегодня в панораму. – Ее кожа покраснела от его прикосновений, соски напряглись, когда он дотрагивался до них влажными губами. – Гидеон...
– Хотя что такое панорама, – пробормотал он, – по сравнению с этим видом?
– Уже почти рассвело, – забеспокоилась Ливия, выбираясь из-под него. – Мне пора.
– Лучше помолись, чтобы миссис Смедли встала сегодня попозже, – сказал он, игнорируя ее протесты.
Позже этим же днем Гидеон сделал все, чтобы произвести впечатление на компаньонок, особенно на миссис Смедли, которая в своем коричневом шелковом платье и шляпе с перьями напоминала гусыню. Глядя на Гидеона сквозь стекла очков толщиной в добрый дюйм, она все равно толком не могла разглядеть его, а следовательно, не могла оценить его мужскую привлекательность. То, что он был американцем, говорило вовсе не в его пользу, так как эта дама была настроена очень подозрительно по отношению к иностранцам.
И все же Гидеон победил ее своей настойчивостью. Купив билеты на лучшие места в панораме, представлявшей виды Неаполя и Константинополя, он уселся рядом с миссис Смедли и терпеливо давал объяснения пожилой даме через рожок, вставленный в ее ухо. Во время представления он ходил взад-вперед. После посещения панорамы они поехали в Гайд-парк. Гидеон безропотно слушал лекцию миссис Смедли о вреде табака. Его кроткое замечание, что порой он позволяет себе насладиться сигарой, вызвало у пожилой дамы взрыв негодования, и она продолжила свою лекцию с еще большим энтузиазмом. Какие невыносимые, какие испорченные эти курильщики! Курить – значит демонстрировать свою вульгарность и непристойные манеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Послушавшись, Гидеон слился с ее губами в медленном, продолжительном, нежном поцелуе. Он распахнул халат, словно открыл нежный экзотический фрукт, прижав ее нагое тело к себе. Его губы нежно путешествовали по ее влажной коже. Найдя чувствительное место на шее, где пульс стучал особенно сильно, он прижался к нему языком и губами и стал нежно покусывать, пока она не застонала от удовольствия. Он никогда прежде не испытывал столь сильного желания обладать другим человеком. Шепча ее имя, он прикоснулся к сокровенному месту ее тела, где плоть была шелковой и обильно влажной, и позволил своим пальцам проникнуть внутрь. Ливия вспыхнула, замерла от его прикосновений, руки с неистовством обняли его за плечи.
Гидеон неспешно дразнил ее, наслаждаясь отстраненным выражением ее лица, чувственной беспомощностью женщины, которая стремится не только быть желанной, но и получить наслаждение. Глаза Ливии закрылись, когда она доверилась его нежному искусству, часто дыша и выгибаясь от удовольствия. Она приближалась к пику наслаждения, откинув голову и вытянувшись рядом с ним в струнку.
– Да, – шептал он, тогда как его большой палец ласкал тугой лепесток, – да, милая, так... так... – Он медленно подвел ее к завершению, продолжая прикасаться к курчавым завиткам меж бедер, целуя ее груди, пока она не успокоилась и не затихла под ним. Затем его губы спустились ниже, и он стал покрывать легкими поцелуями ее мягкий живот... и, властно разведя руками ноги, прижался губами к сердцевине ее святая святых.
Ливия громко застонала, когда его язык нашел пик ее чувственности, а палец тем временем проник в гладкое отверстие. Гидеон дразнил и ласкал ее, наслаждаясь ее стонами и ритмичным движением ее бедер, когда они поднимались, стремясь прижаться к его требовательному рту. Чувствуя, как ее мускулы сомкнулись вокруг его пальца, он понял, что она на грани еще одного оргазма, и медленно вытащил руку. Она запротестовала, прижимаясь к нему всем телом. Тогда он лег на нее, раздвинул ноги и вошел одним сильным толчком в ее мягкую, податливую плоть.
– О Боже, – прошептал Гидеон, не в состоянии двинуться – таким сильным и полным было его удовольствие.
Что-то тихонько мурлыкая, Ливия обняла его спину и шире раскинула ноги, приглашая его войти глубже. Он не замедлил воспользоваться приглашением и ответил натиском, пока ее плоть могла выдерживать это. Она затаила дыхание и задрожала, тело напряглось, изнемогая от ласк. Гидеон с хриплым стоном резко вышел из нее, и его семя излилось на гладкий живот Ливии.
Он содрогался, его сердце гулко стучало в груди, пульс отдавался в ушах, во всем теле.
Прошло много времени, прежде чем кто-то из них смог заговорить.
Ливия подняла на него глаза и робко улыбнулась.
– Эмберли никогда не делал так, – сказала она. Ее пальцы играли золотисто-рыжими волосками на его груди.
Гидеон внезапно усмехнулся, объясняя свой поступок:
– Это самый простой способ избежать последствий. Все равно как зайти в кофейню.
– В кофейню?
– Ты входишь и выходишь, не оставляя ничего, – объяснил он, и она отстранилась от него со смехом. Он взял ее запястья. – Ливия... я должен предотвратить возможные последствия. Пока...
– Я понимаю, – перебила она, отстраняясь. Сейчас она не хотела обсуждать никакие важные темы. Соскользнув с постели, она провокационно улыбнулась ему. – Мы поговорим об этом позже, а сейчас...
– Что?
– Пойдем, ты поможешь мне принять ванну, – сказала она... и он не раздумывая бросился выполнять ее просьбу.
Глава 16
Впервые проснувшись в объятиях другого мужчины, Ливия обнаружила, что за эту ночь мир совершенно изменился. Разве могла она подумать, что такое может произойти? Нет, для нее близость была возможна только с тем единственным, которого она любила и потеряла, только он мог сотворить это чудо, думала Ливия, прижимаясь к груди Гидеона. Пока Гидеон спал, его лицо потеряло обычное выражение, и сейчас он был похож на умиротворенного строгого ангела. Ливия украдкой рассматривала его красивое лицо, прямой нос, полные, чувственные губы. Любовалась непослушной волной золотистых волос, упавшей на лоб.
– Дух захватывает, до чего ты красив, – вздохнула Ливия, когда он зевнул и потянулся. – Интересно, неужели кто-то может воспринимать тебя серьезно, когда хочется просто сидеть и смотреть на тебя часами?
Он ответил глухим сонным голосом:
– Я вовсе не хочу, чтобы кто-то воспринимал меня. Это опасно.
Улыбнувшись, Ливия убрала волосы с его лба:
– Я должна вернуться в Марсден-Террас прежде, чем проснется миссис Смедли.
– Кто она, эта миссис Смедли? – Ловко перевернувшись, Гидеон подмял Ливию под себя, уткнувшись в нежный изгиб ее шеи.
– Моя компаньонка. Старенькая, плохо слышит и безнадежно близорука.
– Чудесно! – воскликнул Гидеон, не скрывая радости. Все еще лежа на Ливии, он осторожно сполз пониже и начал покрывать поцелуями ее грудь. – Утром у меня намечена встреча, но днем я буду счастлив сопровождать тебя и миссис Смедли в какое-нибудь симпатичное местечко... Могу я угостить вас мороженым?
– Да. А пойдем мы сегодня в панораму. – Ее кожа покраснела от его прикосновений, соски напряглись, когда он дотрагивался до них влажными губами. – Гидеон...
– Хотя что такое панорама, – пробормотал он, – по сравнению с этим видом?
– Уже почти рассвело, – забеспокоилась Ливия, выбираясь из-под него. – Мне пора.
– Лучше помолись, чтобы миссис Смедли встала сегодня попозже, – сказал он, игнорируя ее протесты.
Позже этим же днем Гидеон сделал все, чтобы произвести впечатление на компаньонок, особенно на миссис Смедли, которая в своем коричневом шелковом платье и шляпе с перьями напоминала гусыню. Глядя на Гидеона сквозь стекла очков толщиной в добрый дюйм, она все равно толком не могла разглядеть его, а следовательно, не могла оценить его мужскую привлекательность. То, что он был американцем, говорило вовсе не в его пользу, так как эта дама была настроена очень подозрительно по отношению к иностранцам.
И все же Гидеон победил ее своей настойчивостью. Купив билеты на лучшие места в панораме, представлявшей виды Неаполя и Константинополя, он уселся рядом с миссис Смедли и терпеливо давал объяснения пожилой даме через рожок, вставленный в ее ухо. Во время представления он ходил взад-вперед. После посещения панорамы они поехали в Гайд-парк. Гидеон безропотно слушал лекцию миссис Смедли о вреде табака. Его кроткое замечание, что порой он позволяет себе насладиться сигарой, вызвало у пожилой дамы взрыв негодования, и она продолжила свою лекцию с еще большим энтузиазмом. Какие невыносимые, какие испорченные эти курильщики! Курить – значит демонстрировать свою вульгарность и непристойные манеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74