По каким-то причинам Обри лгала, и он это знал. Тогда почему он принимал ее ложь?
– Обри, кто эти люди на миниатюрах? – требовательно спросил Джайлз. Он не преминул заметить, как изыскано они были одеты, и почему-то усомнился, что их богатые наряды просто вольность художника. И вдобавок к этому женщина показалась ему мучительно знакомой. – Это твоя семья?
– Моя сестра Мюриел, – кивнула Обри и вытерла глаза, – и ее муж.
– Но ты совсем на нее не похожа, – настойчиво сказал Джайлз, снова задумавшись, не лжет ли она.
– Нет, нисколько, – горько усмехнувшись, согласилась Обри. – Она унаследовала папину внешность и мамин характер, а я совсем наоборот.
– Вас только двое? И братьев нет?
– Нет, – покачала головой Обри, – только она и я.
Джайлз молчал, но, когда стало ясно, что Обри не собирается больше ничего рассказать, он убрал руку с ее плеча, медленно пересек комнату и, остановившись, некоторое время невидящим взглядом смотрел в окно, обдумывая, как изложить все то, что необходимо было сказать.
– Обри, – наконец заговорил он, – почему ты так много лгала мне?
– Я... я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Ты сказала мне, что твой брак был коротким, – мрачно сказал Джайлз, крепко сцепив за спиной руки. – Явившись сюда, в мои владения, ты объявила себя молодой вдовой и сказала, что имеешь опыт экономки. Ты сказала, что приехала с севера, что Айан твой сын и что… О Господи, Обри! – Он наконец повернулся к ней. – Что-нибудь из этого правда? Хоть что-нибудь? Пожалуйста, ответь мне. Речь идет не только о часах. Обри, я хочу помочь тебе. Прошу тебя, расскажи все сейчас мне до того, как это узнает кто-нибудь другой.
На некоторое время в комнате установилась гнетущая тишина.
– В чем именно вы меня обвиняете?
– Я твердо знаю, что в одном ты обманула меня, Обри, – хрипло сказал он и в три больших шага пересек комнату. – Прошедшей ночью в моей постели была девственница. Девственница, а не вдова. У тебя никогда не было мужа, верно?
– О Боже, – прошептала Обри.
– Зачем, Обри? – допытывался он. – Зачем тебе понадобился такой обман? Неужели ты не отдавала себе отчет во всей серьезности своего поступка? Ты понимаешь, что мы натворили?
– Кто бы нанял экономкой молодую одинокую женщину, милорд? – спросила она горестно, бессильно разведя руками, и слеза покатилась у нее по щеке. – Вы бы наняли? Мне нужно было пропитание и безопасное место для Айана. Поначалу да, я была честной, но очень скоро поняла, что никто не возьмет меня на работу.
– Ты могла продать свои драгоценности, – предложил Уолрейфен. – Некоторые из этих вещей выглядят очень дорогими.
– Это фамильные ценности, – ответила она, комкая в кулаке носовой платок. – Но вы совсем не это имеете в виду, так ведь? Я знаю, что вы думаете, но вы о...
– Нет, ты не знаешь, что я думаю, – перебил ее граф. – Я пытаюсь найти способ помочь тебе, Обри.
– Я стараюсь сохранить для Айана то, что еще осталось, – тихо пояснила она, почувствовав, что напряжение немного отпустило ее. – Да, когда-то у нас были хорошие вещи, но я многое продала. То, что осталось, – это... это запас на черный день, так сказать.
– А что ты скажешь об Айане? – глухо спросил Джайлз. – Чей он ребенок?
– Моей сестры, – ответила Обри, бросив на него испуганный взгляд. – Но я... усыновила его. Он мой во всех отношениях.
– Твоей больной сестры?
– Да. Ей, вероятно, не следовало рожать ребенка, но ее муж хотел иметь сына, который унаследовал бы... в общем, продолжил фамильную линию.
– Многие мужчины так поступают, – натянуто согласился граф.
– Я ухаживала за сестрой во время ее беременности, – кивнув, продолжала Обри. – В конце у нее не осталось ни сил, ни желания быть матерью.
– И он носит твое имя, потому что?..
– Просто так безопаснее, – тяжело сглотнув, прошептала Обри. – Отец Айана умер вскоре после смерти Мюриел, и... в общем, был некий скандал, связанный с его смертью, как это часто случается с молодыми людьми, ведущими беспечную и опасную жизнь.
– Что за скандал? – Джайлз слегка приподнял брови.
– Это семейное дело, милорд, – неуверенно ответила она. – Когда Айан достигнет совершеннолетия, я намерена убедить его вернуть себе имя отца и все права. Это все, что я чувствую себя вправе сказать.
Джайлз обратил внимание на употребленное Обри слово «безопасность», и ему просто не терпелось вытрясти из этой женщины всю ее историю, но он испытывал почти благоговение перед ней и перед тем, что ей, очевидно, пришлось пережить.
– Обри, когда ты приехала сюда, у тебя действительно был опыт работы экономкой?
– О, многолетний. – Ее глаза мгновенно округлились. – Я никогда не стала бы лгать о своих способностях.
Как ни странно, Уолрейфен верил ей. Он не понимал, где именно у Обри проходила четкая граница между правдой и ложью, но почему-то был уверен, что такая граница существует. У него мелькнула мысль, что он, возможно, медленно сходит с ума. Он приехал в Кардоу переполненный чувством вины и гнева, собираясь отомстить за убийство дяди, а вместо этого большую часть времени тратит на то, чтобы постараться оправдать единственную подозреваемую – не говоря уже о ее соблазнении. Джайлз понимал, что его поведение просто неразумно, и дело становилось все хуже.
– Итак, не было никакого брака и никакого мужа, я совратил девственницу; Айан, в сущности, сирота, а теперь еще эта история с часами моего дяди, – угрюмо подытожил Джайлз. – Обри, дорогая, по-моему, существует только один способ разобраться в этой путанице. Я думаю, ты должна выйти за меня замуж.
Обри издала странный испуганный звук и прижала руки к груди, словно не могла перевести дыхание.
– Милорд, это... это какая-то шутка?
– Боюсь, что нет.
– Милорд, я понимаю, что вы хотите быть добрым, но...
– Но что, Обри?
– Как вы можете предлагать такое? – покачала она головой. – Я не из вашего мира, милорд. Хуже того, меня подозревают в убийстве. И разве возможно, чтобы кто-то из нас не понимал всех последствий? Уверяю вас, я их прекрасно понимаю. Для вас жениться на мне было бы политическим и социальным самоубийством.
– О, я почему-то подозреваю, что наши миры не столь уж различны, как ты пытаешься их представить. А что касается социального самоубийства, то меня мало заботит мнение света.
– А ваша карьера? – бросила Обри. – Вы откажетесь от всего, ради чего работали, от всего, во что верили, просто чтобы наказать тебя за то, что соблазнили служанку-девственницу?
– Обри, ты значишь для меня намного больше, чем простая служанка. Признаю, карьера тоже имеет для меня большое значение, но я видел политических деятелей, переживших гораздо худшее, чем неравный брак. Возможно, меня попросту сочтут эксцентричным.
– О нет, вы должны перестать думать об этом, милорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Обри, кто эти люди на миниатюрах? – требовательно спросил Джайлз. Он не преминул заметить, как изыскано они были одеты, и почему-то усомнился, что их богатые наряды просто вольность художника. И вдобавок к этому женщина показалась ему мучительно знакомой. – Это твоя семья?
– Моя сестра Мюриел, – кивнула Обри и вытерла глаза, – и ее муж.
– Но ты совсем на нее не похожа, – настойчиво сказал Джайлз, снова задумавшись, не лжет ли она.
– Нет, нисколько, – горько усмехнувшись, согласилась Обри. – Она унаследовала папину внешность и мамин характер, а я совсем наоборот.
– Вас только двое? И братьев нет?
– Нет, – покачала головой Обри, – только она и я.
Джайлз молчал, но, когда стало ясно, что Обри не собирается больше ничего рассказать, он убрал руку с ее плеча, медленно пересек комнату и, остановившись, некоторое время невидящим взглядом смотрел в окно, обдумывая, как изложить все то, что необходимо было сказать.
– Обри, – наконец заговорил он, – почему ты так много лгала мне?
– Я... я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Ты сказала мне, что твой брак был коротким, – мрачно сказал Джайлз, крепко сцепив за спиной руки. – Явившись сюда, в мои владения, ты объявила себя молодой вдовой и сказала, что имеешь опыт экономки. Ты сказала, что приехала с севера, что Айан твой сын и что… О Господи, Обри! – Он наконец повернулся к ней. – Что-нибудь из этого правда? Хоть что-нибудь? Пожалуйста, ответь мне. Речь идет не только о часах. Обри, я хочу помочь тебе. Прошу тебя, расскажи все сейчас мне до того, как это узнает кто-нибудь другой.
На некоторое время в комнате установилась гнетущая тишина.
– В чем именно вы меня обвиняете?
– Я твердо знаю, что в одном ты обманула меня, Обри, – хрипло сказал он и в три больших шага пересек комнату. – Прошедшей ночью в моей постели была девственница. Девственница, а не вдова. У тебя никогда не было мужа, верно?
– О Боже, – прошептала Обри.
– Зачем, Обри? – допытывался он. – Зачем тебе понадобился такой обман? Неужели ты не отдавала себе отчет во всей серьезности своего поступка? Ты понимаешь, что мы натворили?
– Кто бы нанял экономкой молодую одинокую женщину, милорд? – спросила она горестно, бессильно разведя руками, и слеза покатилась у нее по щеке. – Вы бы наняли? Мне нужно было пропитание и безопасное место для Айана. Поначалу да, я была честной, но очень скоро поняла, что никто не возьмет меня на работу.
– Ты могла продать свои драгоценности, – предложил Уолрейфен. – Некоторые из этих вещей выглядят очень дорогими.
– Это фамильные ценности, – ответила она, комкая в кулаке носовой платок. – Но вы совсем не это имеете в виду, так ведь? Я знаю, что вы думаете, но вы о...
– Нет, ты не знаешь, что я думаю, – перебил ее граф. – Я пытаюсь найти способ помочь тебе, Обри.
– Я стараюсь сохранить для Айана то, что еще осталось, – тихо пояснила она, почувствовав, что напряжение немного отпустило ее. – Да, когда-то у нас были хорошие вещи, но я многое продала. То, что осталось, – это... это запас на черный день, так сказать.
– А что ты скажешь об Айане? – глухо спросил Джайлз. – Чей он ребенок?
– Моей сестры, – ответила Обри, бросив на него испуганный взгляд. – Но я... усыновила его. Он мой во всех отношениях.
– Твоей больной сестры?
– Да. Ей, вероятно, не следовало рожать ребенка, но ее муж хотел иметь сына, который унаследовал бы... в общем, продолжил фамильную линию.
– Многие мужчины так поступают, – натянуто согласился граф.
– Я ухаживала за сестрой во время ее беременности, – кивнув, продолжала Обри. – В конце у нее не осталось ни сил, ни желания быть матерью.
– И он носит твое имя, потому что?..
– Просто так безопаснее, – тяжело сглотнув, прошептала Обри. – Отец Айана умер вскоре после смерти Мюриел, и... в общем, был некий скандал, связанный с его смертью, как это часто случается с молодыми людьми, ведущими беспечную и опасную жизнь.
– Что за скандал? – Джайлз слегка приподнял брови.
– Это семейное дело, милорд, – неуверенно ответила она. – Когда Айан достигнет совершеннолетия, я намерена убедить его вернуть себе имя отца и все права. Это все, что я чувствую себя вправе сказать.
Джайлз обратил внимание на употребленное Обри слово «безопасность», и ему просто не терпелось вытрясти из этой женщины всю ее историю, но он испытывал почти благоговение перед ней и перед тем, что ей, очевидно, пришлось пережить.
– Обри, когда ты приехала сюда, у тебя действительно был опыт работы экономкой?
– О, многолетний. – Ее глаза мгновенно округлились. – Я никогда не стала бы лгать о своих способностях.
Как ни странно, Уолрейфен верил ей. Он не понимал, где именно у Обри проходила четкая граница между правдой и ложью, но почему-то был уверен, что такая граница существует. У него мелькнула мысль, что он, возможно, медленно сходит с ума. Он приехал в Кардоу переполненный чувством вины и гнева, собираясь отомстить за убийство дяди, а вместо этого большую часть времени тратит на то, чтобы постараться оправдать единственную подозреваемую – не говоря уже о ее соблазнении. Джайлз понимал, что его поведение просто неразумно, и дело становилось все хуже.
– Итак, не было никакого брака и никакого мужа, я совратил девственницу; Айан, в сущности, сирота, а теперь еще эта история с часами моего дяди, – угрюмо подытожил Джайлз. – Обри, дорогая, по-моему, существует только один способ разобраться в этой путанице. Я думаю, ты должна выйти за меня замуж.
Обри издала странный испуганный звук и прижала руки к груди, словно не могла перевести дыхание.
– Милорд, это... это какая-то шутка?
– Боюсь, что нет.
– Милорд, я понимаю, что вы хотите быть добрым, но...
– Но что, Обри?
– Как вы можете предлагать такое? – покачала она головой. – Я не из вашего мира, милорд. Хуже того, меня подозревают в убийстве. И разве возможно, чтобы кто-то из нас не понимал всех последствий? Уверяю вас, я их прекрасно понимаю. Для вас жениться на мне было бы политическим и социальным самоубийством.
– О, я почему-то подозреваю, что наши миры не столь уж различны, как ты пытаешься их представить. А что касается социального самоубийства, то меня мало заботит мнение света.
– А ваша карьера? – бросила Обри. – Вы откажетесь от всего, ради чего работали, от всего, во что верили, просто чтобы наказать тебя за то, что соблазнили служанку-девственницу?
– Обри, ты значишь для меня намного больше, чем простая служанка. Признаю, карьера тоже имеет для меня большое значение, но я видел политических деятелей, переживших гораздо худшее, чем неравный брак. Возможно, меня попросту сочтут эксцентричным.
– О нет, вы должны перестать думать об этом, милорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84