Если бы она.., если бы ее несли на руках или тащили по полу, крови было бы намного больше.
– Спасибо и на том, – сказал я.
– Пожалуйста. – Доктор потер руки. – Так если я вам больше не нужен, я, пожалуй, пойду. Шок, знаете ли, вещь серьезная.
– Знаю, – сказал я утомленно. – Поэтому и не пускаю вас к той, которая еще дышит. Мне бы не хотелось, чтобы она перестала это делать.
Я прошел в гостиную и увидел, что Джуди стоит неподвижно перед нетронутым бокалом вина. Руки она положила на стойку бара, крепко сцепив пальцы.
– Я все еще не могу поверить, лейтенант, – проговорила она запинаясь. – Это как страшный сон.
– Понимаю, – сказал я. – Как вы себя чувствуете?
Мне придется задать вам несколько вопросов. Вы сейчас в состоянии отвечать?
– Конечно, – сказала она отрывисто.
– Когда вы ее видели в последний раз?
Она на секунду задумалась:
– Руди ушел около восьми. Мы с Барбарой почти сразу же сели смотреть телевизор. Затем она ушла к себе, сказала, что хочет лечь пораньше. Это было около десяти вечера, но точно не помню.
– Вы ее после этого не видели?
– Нет. Я выключила телевизор примерно в половине двенадцатого, не дожидаясь Руди, затем решила выпить.
Но вы мне помешали.
– Вы ничего не слышали? Никаких звуков – стонов, криков?
Джуди покачала головой.
– Нет, не помню. Двери были закрыты, так что я в любом случае ничего бы не услышала.
– Доктор установил, что смерть наступила между одиннадцатью и двенадцатью ночи, – сказал я.
Она вздрогнула:
– Барбару убивали, когда я сидела здесь и спокойно смотрела телевизор! Чудовищно!
Хлопнула входная дверь. Через несколько секунд в гостиную вошел мужчина и, увидев нас, остановился.
– Что здесь, черт побери, происходит? – спросил он крайне любезно.
Он был высок ростом, хорошо сложен. Волнистые черные волосы были, на мой взгляд, немного длинноваты и придавали его лицу мальчишеское выражение, а тонкая линия усиков была подстрижена особенно тщательно. На плечи он небрежно накинул белую шелковую спортивную куртку, так что рукава болтались по сторонам, а руки глубоко засунул в карманы брюк.
Черная с монограммой рубашка без галстука была застегнута до последней пуговицы. Сигарета пиратски свисала с нижней губы. По одному его виду можно было сказать, что это капитан Блад, и никто другой.
– Руди… – Голос Джуди сорвался. – Произошло ужасное.
– Налоговый инспектор? – Он высокомерно улыбнулся. – Пусть только попробует сунуть нос в мои счета! У меня в Калифорнии такие юристы…
– Руди, ты не понимаешь! – задыхаясь, сказала она. – Барбара.., умерла.
– Умерла? – коротко повторил он.
Глубоко затянувшись сигаретой, он медленно выпустил дым через ноздри. Его глаза сузились, стали проницательными, вдумчивыми. "Не хватает звукового сопровождения, – решил я. – Звон шпаг на заднем плане при упоминании о налоговом инспекторе как раз сейчас должен смениться музыкальной темой, сопутствующей размышлениям главного героя".
– То есть как это умерла? – тихо спросил он.
– Руди, – ее голос дрожал от ярости, – может, ты прекратишь наконец корчить из себя героя. Ты не на сцене! Барбара мертва, ее убили всего несколько часов назад!
Его лицо побледнело.
– Кто?
– Я не знаю, – сказала Джуди. – Это лейтенант Уилер из управления шерифа. Кто-то позвонил им и сообщил, что меня убили. Лейтенант настоял на осмотре дома и… – Она опять расплакалась.
Секунду Руди Равель глядел на меня безумными глазами, затем успокоился, – видимо, тоже услышал музыкальную тему, – и в его взгляде снова появилась мудрость и проницательность.
– Кого вы подозреваете, инспектор? – спросил он, делая ударение на каждом слове.
– Пока никого, – сказал я. – И я лейтенант, мистер Равин.
– Равель! – отрезал он. – Но вы должны кого-то подозревать! У вас должны быть улики! Это уголовное дело, а вы никого не подозреваете!
– Верно, – сказал я. – Думаю, вы правы. Мы всегда должны подозревать. Пожалуй, начнем с вас.
У Руди отвисла нижняя челюсть.
– Меня? – В горле у него булькало.
– Конечно. Где вы были сегодня вечером?
– Я выходил, – сказал он. – Вы не имеете права…
– Выходили? – удивленно сказал я. – Выходили куда?
Прогуляться и по дороге пырнуть какую-нибудь женщину ножом?
Он нахмурился:
– Я не обязан выслушивать эти грубости! Учтите, я человек влиятельный и этого так не оставлю! Я не намерен терпеть.., этот допрос!
– Хорошо, мистер Шопен, – вежливо сказал я. – Но пока я попросил бы вас покинуть эту комнату. Мне надо поговорить с вашей женой наедине.
– Мое имя Равель! – проскрежетал он. – Клянусь дьяволом, вы мне заплатите за это!
– Какая знакомая фраза, – сказал я задумчиво. – В кино я не хожу, так что, должно быть, я читал ее в книге, а?
Судя по выражению его глаз, я через секунду должен был стать трупом, но он просто повернулся и выбежал из комнаты.
– Пожалуйста, не обращайте на него внимания, – сказала Джуди Мэннерс. – Он такой ребенок. Для него не существует ничего, кроме сцены.
– У каждого свои неприятности, – сказал я вежливо. – Вам не повезло с Руди, мне – с человеком по имени Лейверс.
– Я думаю, бедной Барбаре все это не поможет, – тихо сказала она. – Но вы хотели меня о чем-то спросить, лейтенант?
– Просто расскажите мне о Барбаре Арнольд, – попросил я. – Как долго вы ее знали?
– Три месяца, – ответила Джуди. – Мы наняли ее по объявлению в Голливуде. Она была хорошей секретаршей, и, когда мы сняли этот дом, взяли ее с собой.
Я немного знаю о Барбаре, лейтенант. Как-то она призналась мне, что она сирота и что у нее нет даже дальних родственников.
– Она была замужем? Может быть, встречалась с мужчиной?
– За все время, что она была с нами, я никого с ней не видела, – сказала Джуди.
– Она не жаловалась на какие-нибудь неприятности?
– Она никогда ни на что не жаловалась, и я не верю в то, что у нее могли быть враги. Это была хорошая женщина и хороший секретарь. Жаль, что я больше ничего о ней не знаю.
– Но может быть, вы постараетесь вспомнить хоть одну причину, по которой кто-нибудь мог желать ей смерти? – спросил я с надеждой.
Джуди не ответила. Она подняла бокал и выпила виски одним длинным глотком. Секунду он глядела рассеянно на опустевший бокал, затем поставила его на панель бара.
– Я могу назвать только одну причину, лейтенант, – сказала она бесцветным голосом.
– Да? – Я просиял. – Говорите.
– В комнате было темно, туда проникал только лунный свет, помните? – прошептала она.
– Конечно, – кивнул я головой. – И?..
– Она была голой, лейтенант. В темноте, даже при лунном свете, одно голое тело мало отличается от другого, а она была блондинкой, как и я.
Я начал улавливать суть. Джуди нервно вертела в пальцах пустой бокал, возвращала его на панель бара, снова брала в руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Спасибо и на том, – сказал я.
– Пожалуйста. – Доктор потер руки. – Так если я вам больше не нужен, я, пожалуй, пойду. Шок, знаете ли, вещь серьезная.
– Знаю, – сказал я утомленно. – Поэтому и не пускаю вас к той, которая еще дышит. Мне бы не хотелось, чтобы она перестала это делать.
Я прошел в гостиную и увидел, что Джуди стоит неподвижно перед нетронутым бокалом вина. Руки она положила на стойку бара, крепко сцепив пальцы.
– Я все еще не могу поверить, лейтенант, – проговорила она запинаясь. – Это как страшный сон.
– Понимаю, – сказал я. – Как вы себя чувствуете?
Мне придется задать вам несколько вопросов. Вы сейчас в состоянии отвечать?
– Конечно, – сказала она отрывисто.
– Когда вы ее видели в последний раз?
Она на секунду задумалась:
– Руди ушел около восьми. Мы с Барбарой почти сразу же сели смотреть телевизор. Затем она ушла к себе, сказала, что хочет лечь пораньше. Это было около десяти вечера, но точно не помню.
– Вы ее после этого не видели?
– Нет. Я выключила телевизор примерно в половине двенадцатого, не дожидаясь Руди, затем решила выпить.
Но вы мне помешали.
– Вы ничего не слышали? Никаких звуков – стонов, криков?
Джуди покачала головой.
– Нет, не помню. Двери были закрыты, так что я в любом случае ничего бы не услышала.
– Доктор установил, что смерть наступила между одиннадцатью и двенадцатью ночи, – сказал я.
Она вздрогнула:
– Барбару убивали, когда я сидела здесь и спокойно смотрела телевизор! Чудовищно!
Хлопнула входная дверь. Через несколько секунд в гостиную вошел мужчина и, увидев нас, остановился.
– Что здесь, черт побери, происходит? – спросил он крайне любезно.
Он был высок ростом, хорошо сложен. Волнистые черные волосы были, на мой взгляд, немного длинноваты и придавали его лицу мальчишеское выражение, а тонкая линия усиков была подстрижена особенно тщательно. На плечи он небрежно накинул белую шелковую спортивную куртку, так что рукава болтались по сторонам, а руки глубоко засунул в карманы брюк.
Черная с монограммой рубашка без галстука была застегнута до последней пуговицы. Сигарета пиратски свисала с нижней губы. По одному его виду можно было сказать, что это капитан Блад, и никто другой.
– Руди… – Голос Джуди сорвался. – Произошло ужасное.
– Налоговый инспектор? – Он высокомерно улыбнулся. – Пусть только попробует сунуть нос в мои счета! У меня в Калифорнии такие юристы…
– Руди, ты не понимаешь! – задыхаясь, сказала она. – Барбара.., умерла.
– Умерла? – коротко повторил он.
Глубоко затянувшись сигаретой, он медленно выпустил дым через ноздри. Его глаза сузились, стали проницательными, вдумчивыми. "Не хватает звукового сопровождения, – решил я. – Звон шпаг на заднем плане при упоминании о налоговом инспекторе как раз сейчас должен смениться музыкальной темой, сопутствующей размышлениям главного героя".
– То есть как это умерла? – тихо спросил он.
– Руди, – ее голос дрожал от ярости, – может, ты прекратишь наконец корчить из себя героя. Ты не на сцене! Барбара мертва, ее убили всего несколько часов назад!
Его лицо побледнело.
– Кто?
– Я не знаю, – сказала Джуди. – Это лейтенант Уилер из управления шерифа. Кто-то позвонил им и сообщил, что меня убили. Лейтенант настоял на осмотре дома и… – Она опять расплакалась.
Секунду Руди Равель глядел на меня безумными глазами, затем успокоился, – видимо, тоже услышал музыкальную тему, – и в его взгляде снова появилась мудрость и проницательность.
– Кого вы подозреваете, инспектор? – спросил он, делая ударение на каждом слове.
– Пока никого, – сказал я. – И я лейтенант, мистер Равин.
– Равель! – отрезал он. – Но вы должны кого-то подозревать! У вас должны быть улики! Это уголовное дело, а вы никого не подозреваете!
– Верно, – сказал я. – Думаю, вы правы. Мы всегда должны подозревать. Пожалуй, начнем с вас.
У Руди отвисла нижняя челюсть.
– Меня? – В горле у него булькало.
– Конечно. Где вы были сегодня вечером?
– Я выходил, – сказал он. – Вы не имеете права…
– Выходили? – удивленно сказал я. – Выходили куда?
Прогуляться и по дороге пырнуть какую-нибудь женщину ножом?
Он нахмурился:
– Я не обязан выслушивать эти грубости! Учтите, я человек влиятельный и этого так не оставлю! Я не намерен терпеть.., этот допрос!
– Хорошо, мистер Шопен, – вежливо сказал я. – Но пока я попросил бы вас покинуть эту комнату. Мне надо поговорить с вашей женой наедине.
– Мое имя Равель! – проскрежетал он. – Клянусь дьяволом, вы мне заплатите за это!
– Какая знакомая фраза, – сказал я задумчиво. – В кино я не хожу, так что, должно быть, я читал ее в книге, а?
Судя по выражению его глаз, я через секунду должен был стать трупом, но он просто повернулся и выбежал из комнаты.
– Пожалуйста, не обращайте на него внимания, – сказала Джуди Мэннерс. – Он такой ребенок. Для него не существует ничего, кроме сцены.
– У каждого свои неприятности, – сказал я вежливо. – Вам не повезло с Руди, мне – с человеком по имени Лейверс.
– Я думаю, бедной Барбаре все это не поможет, – тихо сказала она. – Но вы хотели меня о чем-то спросить, лейтенант?
– Просто расскажите мне о Барбаре Арнольд, – попросил я. – Как долго вы ее знали?
– Три месяца, – ответила Джуди. – Мы наняли ее по объявлению в Голливуде. Она была хорошей секретаршей, и, когда мы сняли этот дом, взяли ее с собой.
Я немного знаю о Барбаре, лейтенант. Как-то она призналась мне, что она сирота и что у нее нет даже дальних родственников.
– Она была замужем? Может быть, встречалась с мужчиной?
– За все время, что она была с нами, я никого с ней не видела, – сказала Джуди.
– Она не жаловалась на какие-нибудь неприятности?
– Она никогда ни на что не жаловалась, и я не верю в то, что у нее могли быть враги. Это была хорошая женщина и хороший секретарь. Жаль, что я больше ничего о ней не знаю.
– Но может быть, вы постараетесь вспомнить хоть одну причину, по которой кто-нибудь мог желать ей смерти? – спросил я с надеждой.
Джуди не ответила. Она подняла бокал и выпила виски одним длинным глотком. Секунду он глядела рассеянно на опустевший бокал, затем поставила его на панель бара.
– Я могу назвать только одну причину, лейтенант, – сказала она бесцветным голосом.
– Да? – Я просиял. – Говорите.
– В комнате было темно, туда проникал только лунный свет, помните? – прошептала она.
– Конечно, – кивнул я головой. – И?..
– Она была голой, лейтенант. В темноте, даже при лунном свете, одно голое тело мало отличается от другого, а она была блондинкой, как и я.
Я начал улавливать суть. Джуди нервно вертела в пальцах пустой бокал, возвращала его на панель бара, снова брала в руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30