Розали только начала приходить в себя, как Кингсли стянул свой пиджак и скатал его.
— Я хочу подложить это вам под ногу в качестве подушки.
Он нагнулся так низко, что голова почти коснулась ее коленки. Дорогой пиджак от Армани оказался под ее больной ногой, но Уорд на этом не остановился и быстро стянул с нее туфельку.
Розали опустила глаза на черные как смоль волосы, мускулистые плечи и поняла, что ей нужно выпить еще.
— Спасибо, — выдохнула она, надеясь, что он припишет румянец бренди, а не смущению от его близости. Он всего лишь снял пиджак, почему же она так нервничает?
Кингсли расстегнул ворот и взялся за руль.
Девушка словно завороженная смотрела на его широкую грудь под шелковой рубашкой. Она перестала бороться с искушением и, потянувшись за фляжкой, сделала еще глоток.
— Все хорошо? — сочувственно спросил Кингсли.
Розали выдавила улыбку и кивнула это все, на что она была способна. Скорее бы доехать до больницы и избавиться от этой опасной близости.
На этот раз Уорд вел машину очень осторожно. Но боль не отпускала, а только еще больше усиливалась. Наконец машина подъехала к современному зданию и затормозила на обсаженной густым кустарником стоянке.
— Это ведь не частная больница? — встревожилась Розали.
— А в чем разница?
У нее имелась только государственная медицинская страховка. Кингсли, наверное, прочитал ее мысли, потому что поспешил объяснить:
— Здесь работает мой друг. Нам очень повезло: сегодня он на месте и с радостью посмотрит вашу лодыжку.
Похоже, что Уорд имел друзей на все случаи жизни, и Розали это почему-то не нравилось.
— Я бы предпочла муниципальную больницу, процедила она.
— Замечательно, — язвительно заметил Кингсли. — Только вот у меня нет времени сидеть в очереди и дожидаться, когда вас примут. У меня слишком много дел.
— Прошу прощения, — с иронией произнесла Розали.
— Прощаю. — Красивые губы изогнулись в улыбке. Ее злость смешила его. — А теперь сидите спокойно. Я вам помогу.
Она ненавидела подчиняться идиотским приказам, но выбора не было. С такой травмой идти несколько проблематично. Но можно ведь прыгать на одной ноге. Только бы он не понес ее снова на руках.
Кингсли открыл дверцу, прерывая тем самым ее дальнейшие размышления. Он поднял Розали на руки, прежде чем она попыталась что-то сказать. Тепло его тела теперь превратилось в жар, прикосновение шелка его рубашки — в изысканную ласку.
— Обхватите меня руками за шею, — тихо приказал он. — И не бойтесь, я не кусаюсь.
Розали посмотрела ему в глаза. Их яркая синева сводила с ума. Сначала он удивился ее пристальному взгляду, но через мгновение изумление сменилось чем-то другим. У Розали перехватило дыхание.
Подъехала еще одна машина, и звук ее мотора нарушил волшебство. Розали закрыла глаза, чувствуя, как горят ее щеки. К тому времени, когда Кингсли внес ее в приемную, румянец на ее лице снова сменился бледностью.
Время, проведенное в больнице, стало сплошным кошмаром. Рентгеновский снимок подтвердил перелом. Теперь придется несколько недель провести в гипсе. Лодыжка болела уже меньше, но Розали была на грани нервного срыва, прокручивая в голове все важные встречи, запланированные на ближайшие дни. К счастью, большую часть работы можно выполнять, не выходя из офиса, а на строительные площадки ездить на такси. Молодая женщина не собиралась передавать свою работу, в которую столько вложила, другому человеку.
— Как вы?
— Простите?
Розали не расслышала вопроса. Повернувшись к Кингсли, она снова вспомнила, каким заботливым он был. Не позволил ей платить, а сам выписал чек. Терпеливо ждал диагноза, хотя у него были назначены встречи. Розали и не представляла, что он на такое способен.
— Лодыжка. Как она? — повторил он вопрос, теряя то самое терпение, которым она восхищалась секунду назад.
— Прекрасно. Надеюсь, я вас не очень задержала, у вас ведь назначены встречи?
— Ужин.
Розали готова была поспорить, что это свидание, которого он с нетерпением ждет, раз уж разорился на частную больницу, лишь бы не опоздать. Смесь разочарования и огорчения, в которых Розали не хотела себе признаваться, заставила ее замолчать. У такого мужчины, как Кингели Уорд, должны быть сотни роскошных и утонченных женщин. Но ей нет никакого дела до его личной жизни.
Розали бросила на него взгляд из-под ресниц.
Она уже почти привыкла к его близости и к совершенству этого великолепного тела. Ведь в течение почти двух часов, проведенных в больнице, он стоял у нее над душой. Но все равно при каждом взгляде на него внутри у Розали разливалось живительное тепло. Ее неудержимо влекло к этому мужчине. Видимо, сказывались стресс и обезболивающее, которое вколол доктор. Так или иначе, но очень скоро тепло салона сморило ее, и она начала зевать.
— Откиньте сиденье и поспите, — предложил Кингсли, заметив ее состояние.
Мысль о том, чтобы спать в его присутствии, почему-то показалась Розали возмутительной.
Она заснет, и он сможет беззастенчиво наблюдать за ней?
— Все в порядке, — заверила она. — Если я сейчас посплю, потом не смогу заснуть ночью. А это не очень приятно.
— Правда? — Он бросил на нее быстрый взгляд. — Вы страдаете бессонницей? Почему? С каких пор?
С тех пор, как рассталась с Майлзом, подумала Розали, но вслух произнесла:
— Последние годы. Вообще бессонница обычное явление.
— И первый признак стресса, — констатировал Уорд.
Розали застыла. Ей послышалось обвинение в его голосе.
— Я так не думаю. Мне нравится моя работа, твердо заявила она, глядя прямо перед собой.
— Дело не в работе, — продолжил Кингсли. Смысл жизни сосредоточен не только в ней.
— В моей жизни нет поводов для стресса, уверяю вас.
— Розали, в наше время многие испытывают стрессы. Как же вам удается сохранять баланс между работой и удовольствиями?
Вопрос прозвучал иронично и даже, может быть, несколько жестоко, учитывая, что ей пришлось сегодня пережить. Но Уорд не мог удержаться. Измученная, она казалась такой беззащитной. Ему хотелось узнать побольше об этой женщине, и сейчас был самый подходящий момент. Розали разбудила его любопытство, а ее полное равнодушие к нему только разжигало его интерес. Кингсли не мог поверить в то, что как мужчина он нисколько ее не привлекает. Это задевало его самолюбие.
— Это мое дело, разве нет? — последовал ледяной ответ. Другого Кингсли и не ожидал.
— Конечно, простите, — с невинным видом произнес он. — Я разбередил рану.
Розали опешила.
— Вовсе нет, — отрезала она. — Какая чушь!
Темные брови поползли вверх. Выражение его лица говорило красноречивее самых язвительных слов. Розали разозлилась. С этим человеком просто невозможно разговаривать нормально.
— Вы ничего не разбередили, — упрямо проговорила молодая женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30