Но эльфийский камень требовал такой высокой платы, которой Уолкер не мог себе позволить. Конечно, эльфийский камень справится с Четырьмя всадниками, не оставив от них ничего, кроме пепла.
Но природа эльфийского камня требует, чтобы похищенная магическая сила была преобразована и удержана, а Уолкеру не хотелось брать на себя ответственность еще и за это.
Кроме того, был Стихл, необычайно смертоносный клинок, взятый у убийцы Элла, оружие, которое способно уничтожить кого угодно.
Но Уолкеру было неприятно использовать кинжал убийцы, хотя оружие и было вполне подходящим, да и рук, чтобы обратить его против порождений Тьмы, нашлось бы с избытком.
В чем он действительно нуждался, так это в плане действий. У него было три возможности: сидеть в безопасности за стенами Паранора, надеясь, что порождения Тьмы будут ждать снаружи, встретиться с ними лицом к лицу и, наконец, попытаться незаметно улизнуть от них.
Первый вариант оставлял мало надежды на счастливый исход, к тому же времени у него было в обрез. Второй вариант казался безрассудным.
Оставался третий.
Через пять дней после начала осады Паранора Четырьмя всадниками Уолкер Бо попытался ускользнуть.
***
Он рассказал Коглину о своем плане вечером за обедом, приготовленным из скромных запасов, сделанных три века назад и на время замороженных вместе с замком. Запасы были на исходе, что усугубляло важность снятия осады.
Под замком имелись подземелья, ведущие в окрестные леса, тайники, известные раньше только друидам, а теперь — Бо. Он мог ускользнуть через такой туннель ночью и вылезти позади кольца охраняющих стены всадников. Он мог бы скрыться и ускользнуть от них раньше, чем они узнают о его бегстве.
Коглин хмурился и выглядел озабоченным.
Этот вариант казался ему слишком простым.
Порождения Тьмы наверняка должны предполагать такую возможность.
Но Уолкер сделал выбор. Пять дней ожидания показались ему бесконечными. Он должен что-то предпринять, и выбранный им путь казался лучшим из всего, что пришло ему в голову. Коглин и Шепоточек останутся в цитадели.
Если всадники начнут атаку раньше, чем вернется Уолкер, они уйдут тем же путем. Коглин неохотно согласился. Беспокойство, которое он пытался скрыть при обсуждении предложенного плана, было столь очевидным, что Уолкер принялся настойчиво расспрашивать о причинах.
Но старик не нарушил загадочного молчания, и Уолкер оставил расспросы.
Он дождался середины ночи и убедился в том, что порождения Тьмы вершат свой обычный объезд. Они были там, внизу, призрачные силуэты в непрерывном кружении. Туман, скрывавший долину последние четыре дня, начал рассеиваться, и в ночном полумраке Уолкер различал очертания окрестностей замка. На западе, там, где Зубы Дракона поворачивали на север, к Стреллихеймским равнинам, виднелись сторожевые огни. Там стояла лагерем армия, блокировавшая проход через горы. «Солдаты, — подумал Уолкер, вглядываясь в свет костров через холмы и деревья раскинувшегося леса. — Наверное, они торчат там сами по себе. А порождения Тьмы у Паранора сами по себе. Но хотя между ними нет никакой видимой связи, сознательно или нет, федерация служит целям порождений Тьмы — орудием для Риммера, Дэлла и прочих в Коалиционном Совете».
Какая разница? Управиться бы со всадниками, а до солдат Федерации еще когда дело дойдет.
После полуночи он покинул замок. Его одежда была черной как ночь, не стесняющей движений, и при нем не было оружия. Он оставил Коглина и Шепоточка, которые смотрели, как он входит в огненную яму. Он обнаружил, что знает путь так же хорошо, как будто цитадель всегда была его домом. Потаенные в каменных стенах двери открывались от одного прикосновения, и переходы были так знакомы, как закоулки Каменного Очага. В скале, на которой располагался Паранор, обнаружился туннель, и Уолкер начал спуск к земле. В ушах у него стоял только рев огня в горниле цитадели, только размеренный грохот его пульсации — единственные звуки во тьме и тишине.
Весь путь занял у него около часа. Внизу, под замком, сплеталась и расплеталась сеть лабиринтов. Он выбрал один из проходов, ведущий на запад, чтобы, выйдя из лабиринта, попасть под прикрытие лесных зарослей, лежащих между всадниками и ущельем Кеннон. Он был уверен, что, освободившись от порождений Тьмы" легко минует солдат Федерации. Достигнув замаскированного выхода, он остановился и прислушался. Ни единого звука. Ни единого шороха. Тишина вызывала беспокойство, как будто намекала, что все не так хорошо, как кажется.
Бо поднимался от туннеля к темнеющему лесу, пластаясь у самой земли, под прикрытием валунов и кустарников. В просветах над головой он видел звезды и след убывающей луны. Под деревьями царило безмолвие, словно вокруг не было ничего живого. Он искал следы серых волков и не находил. Пытался уловить тихое движение насекомых и птиц, но их не было. Он втянул воздух, и в нос ему ударила странная затхлость.
Уолкер глубоко вздохнул и вышел на открытое место. Он скорее услышал свист целящейся в него косы, чем увидел ее, и успел отпрянуть перед самым ударом. К нему подступала Смерть — закутанная в черный плащ фигура, что есть силы размахивающая косой. Уолкер отскочил, заметив другую фигуру, возникшую справа. Ему навязывали бой. Брошенная булава врезалась в дерево сзади и снесла ствол напрочь.
Не разбирая дороги, Уолкер метнулся прочь от костлявых рук Глада, чьи белые кости, клацая, протянулись к нему. «Они здесь, все четверо», — в отчаянии понял он. Каким-то образом они нашли его.
Уолкер бросился бежать, слыша за собой свистящее дыхание Мора, сухое, горячее, отвратительное. Бо перепрыгнул через небольшой овраг. Страх придал ему силу, решимость огнем вспыхнула в душе. Уже спешившись, следовали за ним по пятам всадники — сгустки мрака, обретшие свободу движения, словно обломки расколотого меча. Он слышал сопровождавшие их движения легкие шорохи, похожие на шелест листьев под дуновением ветерка. Больше не было ничего — ни шагов, ни дыхания, ни лязга оружия или костей.
Уолкер лавировал между деревьями, потеряв верное направление, думая лишь о том, как бы ускользнуть от преследователей. Помышляя единственно о спасении, он заблудился в лесных дебрях. Порождения Тьмы неслись за ним.
Они травили его, как собаки травят лису.
Нет!
И тогда он воззвал к магической силе, взметнув огненную стену между собой и преследователями, направив им в лицо раскаленное белое копье пламени. Война и Мор отпрянули в сторону, замедлив бег, но Смерть и Глад, неуязвимые, продолжали преследование. «Конечно, — подумал Уолкер на бегу, — этой парочке огонь не страшен».
Он добежал до реки и взял вправо, к Паранору, башни и зубчатые стены которого виднелись в ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Но природа эльфийского камня требует, чтобы похищенная магическая сила была преобразована и удержана, а Уолкеру не хотелось брать на себя ответственность еще и за это.
Кроме того, был Стихл, необычайно смертоносный клинок, взятый у убийцы Элла, оружие, которое способно уничтожить кого угодно.
Но Уолкеру было неприятно использовать кинжал убийцы, хотя оружие и было вполне подходящим, да и рук, чтобы обратить его против порождений Тьмы, нашлось бы с избытком.
В чем он действительно нуждался, так это в плане действий. У него было три возможности: сидеть в безопасности за стенами Паранора, надеясь, что порождения Тьмы будут ждать снаружи, встретиться с ними лицом к лицу и, наконец, попытаться незаметно улизнуть от них.
Первый вариант оставлял мало надежды на счастливый исход, к тому же времени у него было в обрез. Второй вариант казался безрассудным.
Оставался третий.
Через пять дней после начала осады Паранора Четырьмя всадниками Уолкер Бо попытался ускользнуть.
***
Он рассказал Коглину о своем плане вечером за обедом, приготовленным из скромных запасов, сделанных три века назад и на время замороженных вместе с замком. Запасы были на исходе, что усугубляло важность снятия осады.
Под замком имелись подземелья, ведущие в окрестные леса, тайники, известные раньше только друидам, а теперь — Бо. Он мог ускользнуть через такой туннель ночью и вылезти позади кольца охраняющих стены всадников. Он мог бы скрыться и ускользнуть от них раньше, чем они узнают о его бегстве.
Коглин хмурился и выглядел озабоченным.
Этот вариант казался ему слишком простым.
Порождения Тьмы наверняка должны предполагать такую возможность.
Но Уолкер сделал выбор. Пять дней ожидания показались ему бесконечными. Он должен что-то предпринять, и выбранный им путь казался лучшим из всего, что пришло ему в голову. Коглин и Шепоточек останутся в цитадели.
Если всадники начнут атаку раньше, чем вернется Уолкер, они уйдут тем же путем. Коглин неохотно согласился. Беспокойство, которое он пытался скрыть при обсуждении предложенного плана, было столь очевидным, что Уолкер принялся настойчиво расспрашивать о причинах.
Но старик не нарушил загадочного молчания, и Уолкер оставил расспросы.
Он дождался середины ночи и убедился в том, что порождения Тьмы вершат свой обычный объезд. Они были там, внизу, призрачные силуэты в непрерывном кружении. Туман, скрывавший долину последние четыре дня, начал рассеиваться, и в ночном полумраке Уолкер различал очертания окрестностей замка. На западе, там, где Зубы Дракона поворачивали на север, к Стреллихеймским равнинам, виднелись сторожевые огни. Там стояла лагерем армия, блокировавшая проход через горы. «Солдаты, — подумал Уолкер, вглядываясь в свет костров через холмы и деревья раскинувшегося леса. — Наверное, они торчат там сами по себе. А порождения Тьмы у Паранора сами по себе. Но хотя между ними нет никакой видимой связи, сознательно или нет, федерация служит целям порождений Тьмы — орудием для Риммера, Дэлла и прочих в Коалиционном Совете».
Какая разница? Управиться бы со всадниками, а до солдат Федерации еще когда дело дойдет.
После полуночи он покинул замок. Его одежда была черной как ночь, не стесняющей движений, и при нем не было оружия. Он оставил Коглина и Шепоточка, которые смотрели, как он входит в огненную яму. Он обнаружил, что знает путь так же хорошо, как будто цитадель всегда была его домом. Потаенные в каменных стенах двери открывались от одного прикосновения, и переходы были так знакомы, как закоулки Каменного Очага. В скале, на которой располагался Паранор, обнаружился туннель, и Уолкер начал спуск к земле. В ушах у него стоял только рев огня в горниле цитадели, только размеренный грохот его пульсации — единственные звуки во тьме и тишине.
Весь путь занял у него около часа. Внизу, под замком, сплеталась и расплеталась сеть лабиринтов. Он выбрал один из проходов, ведущий на запад, чтобы, выйдя из лабиринта, попасть под прикрытие лесных зарослей, лежащих между всадниками и ущельем Кеннон. Он был уверен, что, освободившись от порождений Тьмы" легко минует солдат Федерации. Достигнув замаскированного выхода, он остановился и прислушался. Ни единого звука. Ни единого шороха. Тишина вызывала беспокойство, как будто намекала, что все не так хорошо, как кажется.
Бо поднимался от туннеля к темнеющему лесу, пластаясь у самой земли, под прикрытием валунов и кустарников. В просветах над головой он видел звезды и след убывающей луны. Под деревьями царило безмолвие, словно вокруг не было ничего живого. Он искал следы серых волков и не находил. Пытался уловить тихое движение насекомых и птиц, но их не было. Он втянул воздух, и в нос ему ударила странная затхлость.
Уолкер глубоко вздохнул и вышел на открытое место. Он скорее услышал свист целящейся в него косы, чем увидел ее, и успел отпрянуть перед самым ударом. К нему подступала Смерть — закутанная в черный плащ фигура, что есть силы размахивающая косой. Уолкер отскочил, заметив другую фигуру, возникшую справа. Ему навязывали бой. Брошенная булава врезалась в дерево сзади и снесла ствол напрочь.
Не разбирая дороги, Уолкер метнулся прочь от костлявых рук Глада, чьи белые кости, клацая, протянулись к нему. «Они здесь, все четверо», — в отчаянии понял он. Каким-то образом они нашли его.
Уолкер бросился бежать, слыша за собой свистящее дыхание Мора, сухое, горячее, отвратительное. Бо перепрыгнул через небольшой овраг. Страх придал ему силу, решимость огнем вспыхнула в душе. Уже спешившись, следовали за ним по пятам всадники — сгустки мрака, обретшие свободу движения, словно обломки расколотого меча. Он слышал сопровождавшие их движения легкие шорохи, похожие на шелест листьев под дуновением ветерка. Больше не было ничего — ни шагов, ни дыхания, ни лязга оружия или костей.
Уолкер лавировал между деревьями, потеряв верное направление, думая лишь о том, как бы ускользнуть от преследователей. Помышляя единственно о спасении, он заблудился в лесных дебрях. Порождения Тьмы неслись за ним.
Они травили его, как собаки травят лису.
Нет!
И тогда он воззвал к магической силе, взметнув огненную стену между собой и преследователями, направив им в лицо раскаленное белое копье пламени. Война и Мор отпрянули в сторону, замедлив бег, но Смерть и Глад, неуязвимые, продолжали преследование. «Конечно, — подумал Уолкер на бегу, — этой парочке огонь не страшен».
Он добежал до реки и взял вправо, к Паранору, башни и зубчатые стены которого виднелись в ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129