зеленоватые разводы кружились в неистовой пляске на черном металле меча. Рон рывком поднял девушку на ноги и подтолкнул вперед. Тем временем Алланон пробивался к двери, ведущей к лабиринту тоннелей; его черная фигура зловеще возвышалась над дымом, огнем, корчащимися телами. Словно тень смерти, вдруг обретшая форму.
— В эту дверь, горец! — проревел друид, стряхивая с себя гномов, пытавшихся повалить его на пол.
И вдруг, оглушая своей силой, взрыв алого пламени поглотил всех троих. Но Алланон все же успел воздвигнуть защитную стену из синего света. Каким-то чудом им удалось вырваться из огня Мордов, ну а потом раскидать пару-другую гномов уже не составило никакого труда. Башня вздрогнула от яростных воплей, когда беглецы добрались до вожделенной двери. Через мгновение они были уже в безопасности.
Тьма окутала их как саван. Как только захлопнулась дверь, завывания гномов оборвались. Алланон подхватил с пола факелы и быстро зажег их. А теперь — обратно. Вниз по лестницам и коридорам. Сзади снова раздались крики погони, но впереди путь был свободен. Беглецы ворвались в отопительную шахту, миновали огненную яму и под грохот машин добрались до лестницы, что спускалась сквозь недра горы к ее подножию. И никто их не остановил. Никто не преградил путь.
А потом вдруг раздался какой-то совсем новый звук, еще отдаленный, но исполненный леденящего ужаса. Бесконечный монотонный вой, несущий с собою страх.
— Началось! — выдохнул друид. — А теперь — еще быстрее!
Они побежали изо всех сил. Сзади дрожал этот бешеный вой. Казалось, с каждым мгновением он набирает силу. Что-то жуткое происходило сейчас с теми, кто остался в Башне.
— Это все тот туман! — беззвучно кричала Брин. Туман!
Беглецы неслись вниз по лестнице, а вдогонку летели крики запертых в Башне. Постоянно, не умолкая ни на секунду. Резкие повороты, ступеньки, ступеньки… Эта лестница, наверное, никогда не кончится.
Но вот и последний поворот. Выход, скрытый в скале. Одним прыжком преодолев оставшиеся ступеньки, они вырвались в прохладную лесную темноту.
А крики сзади не умолкали.
Ночь близилась к концу. Только к рассвету беглецы выбрались из долины Паранора, Почти без сил, они остановились на пустынном плоскогорье к востоку от Башни Мудрых. Зеленоватый туман зловеще клубился над древней крепостью, скрывая ее из виду. Небо светлело: туман начал рассеиваться.
А когда запылал рассвет, туман растворился совсем. — Кончено! — прошептал Алланон, нарушая гнетущую тишину.
Там внизу, в долине, черный в лучах восходящего солнца, возвышался утес. Пустой, лишь кое-где виднелись обломки обрушившихся стен. Крепость друидов пропала. Ее больше не было на скале.
— Так было предсказано, — тихо продолжал Алланон. — Дух Бремана знал об этом. Сила, что стерла Башню с лица земли… она древнее, чем все знания друидов. Теперь Башни больше нет. Камень скалы вновь поглотил ее, а вместе с ней и всех, кто остался внутри. — Ужасающая печаль легла на суровое лицо друида. — Это — конец. Теперь Паранора нет.
Но они-то есть! Они живы! Брин почувствовала, как вернувшаяся решимость буквально пронзила ее, отметая прочь печаль Алланона. То страшное предчувствие обмануло ее. Они живы!
— Это — конец, — едва слышно повторил Алланон.
Он взглянул в глаза Брин так, будто только они вдвоем знали какую-то тайну, о которой не говорят, которую даже нельзя осознать до конца. Потом Алланон медленно развернул коня. Теперь они ехали на восток. К лесам Анара.
ГЛАВА 14
Уже далеко за полдень Джайр Омсворд и его спутники добрались наконец до Кальхавена. По мнению долинца, путешествие было не из приятных. Весь путь по стране Серебряной реки им сопутствовали свинцовые небеса и холодный ветер, а леса Восточной Земли были серыми и угрюмыми. По унылому небу летели гуси — на юг, а река, вдоль которой шли путешественники, просто приводила в отчаяние.
Первые признаки отравления уже появились в водах Серебряной реки. В кристально чистом когда-то потоке возникла странная черная слизь, серебристый оттенок воды потускнел. Течение несло дохлую рыбу, мелких зверьков-грызунов и мертвых пташек, коряги и прутья. Даже запах воды стал скверным — порывы ветра доносили до путешественников гнилостное зловоние. Отец много рассказывал Джайру о Серебряной реке, и то, что юноша видел теперь, больно ранило его сердце.
Его спутники, Гарет Джакс и Слантер, тоже не прибавляли долинцу хорошего настроения. Да и сам Джайр не пытался развлечь их: трудно было сохранять улыбку на лице и бодрость в голосе, даже если бы день не казался таким унылым, а река не напоминала бы постоянно о своем умирании. Замкнутые и неразговорчивые, гном и Мастер Боя шагали рядом с энтузиазмом плакальщиков на похоронах. С утра они не обменялись, наверное, и дюжиной слов. Никто ни разу не улыбнулся. Не сводя глаз с тропы впереди, они шли и шли с отчаянной решимостью, граничащей с фанатизмом. Пару раз долинец попытался было завести разговор, но в ответ слышал лишь приглушенное ворчание. В полдень они пообедали без всякого аппетита, и трапеза эта прошла в таком напряжении и унылом молчании, что даже угрюмый поход по сравнению с ней казался вполне сносным.
Только надежда в скором времени поговорить с нормальными собеседниками — дворфами — слегка скрашивала отвратительное настроение Джайра. Впрочем, и в этом он сомневался. Дварфы заметили их, конечно, на самой границе Анара. Время от времени им встречались вооруженные патрули — суровые дворфы в кожаных одеждах и длинных плащах. Но никто ни разу не остановился поприветствовать путешественников или хотя бы спросить, кто они такие и куда идут. Молчаливые стражи проходили мимо, не задавая никаких вопросов, бросая лишь быстрые взгляды на чужаков — и взгляды эти были далеко не дружелюбны.
А уже на подходе к Кальхавену каждый встречный дворф откровенно изучал путешественников с нескрываемым подозрением. Гарет Джакс, шагавший впереди, казалось, не обращал никакого внимания на эти враждебные взгляды, но Слантер с каждой минутой чувствовал себя все неуютнее, да и Джайр смущался не меньше гнома. Гарет Джакс решительно сворачивал на перекрестках: он явно был хорошо знаком с Кальхавеном и знал, куда идет. Путешественники миновали аккуратные домики и торговые лавки — ладные приземистые здания в окружении чистых лужаек, цветочных клумб и ухоженных садов. И каждый дворф, занятый своим повседневным делом, прерывал на мгновение работу и внимательно глядел на путников, проходящих мимо его дома. Даже здесь, в мирной деревне, то и дело встречались вооруженные дворфы-охотники с суровыми глазами и мечами на поясах. Теперь и Кальхавен чем-то напоминал военный лагерь.
Только в самом центре деревни путников наконец остановил пеший патруль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
— В эту дверь, горец! — проревел друид, стряхивая с себя гномов, пытавшихся повалить его на пол.
И вдруг, оглушая своей силой, взрыв алого пламени поглотил всех троих. Но Алланон все же успел воздвигнуть защитную стену из синего света. Каким-то чудом им удалось вырваться из огня Мордов, ну а потом раскидать пару-другую гномов уже не составило никакого труда. Башня вздрогнула от яростных воплей, когда беглецы добрались до вожделенной двери. Через мгновение они были уже в безопасности.
Тьма окутала их как саван. Как только захлопнулась дверь, завывания гномов оборвались. Алланон подхватил с пола факелы и быстро зажег их. А теперь — обратно. Вниз по лестницам и коридорам. Сзади снова раздались крики погони, но впереди путь был свободен. Беглецы ворвались в отопительную шахту, миновали огненную яму и под грохот машин добрались до лестницы, что спускалась сквозь недра горы к ее подножию. И никто их не остановил. Никто не преградил путь.
А потом вдруг раздался какой-то совсем новый звук, еще отдаленный, но исполненный леденящего ужаса. Бесконечный монотонный вой, несущий с собою страх.
— Началось! — выдохнул друид. — А теперь — еще быстрее!
Они побежали изо всех сил. Сзади дрожал этот бешеный вой. Казалось, с каждым мгновением он набирает силу. Что-то жуткое происходило сейчас с теми, кто остался в Башне.
— Это все тот туман! — беззвучно кричала Брин. Туман!
Беглецы неслись вниз по лестнице, а вдогонку летели крики запертых в Башне. Постоянно, не умолкая ни на секунду. Резкие повороты, ступеньки, ступеньки… Эта лестница, наверное, никогда не кончится.
Но вот и последний поворот. Выход, скрытый в скале. Одним прыжком преодолев оставшиеся ступеньки, они вырвались в прохладную лесную темноту.
А крики сзади не умолкали.
Ночь близилась к концу. Только к рассвету беглецы выбрались из долины Паранора, Почти без сил, они остановились на пустынном плоскогорье к востоку от Башни Мудрых. Зеленоватый туман зловеще клубился над древней крепостью, скрывая ее из виду. Небо светлело: туман начал рассеиваться.
А когда запылал рассвет, туман растворился совсем. — Кончено! — прошептал Алланон, нарушая гнетущую тишину.
Там внизу, в долине, черный в лучах восходящего солнца, возвышался утес. Пустой, лишь кое-где виднелись обломки обрушившихся стен. Крепость друидов пропала. Ее больше не было на скале.
— Так было предсказано, — тихо продолжал Алланон. — Дух Бремана знал об этом. Сила, что стерла Башню с лица земли… она древнее, чем все знания друидов. Теперь Башни больше нет. Камень скалы вновь поглотил ее, а вместе с ней и всех, кто остался внутри. — Ужасающая печаль легла на суровое лицо друида. — Это — конец. Теперь Паранора нет.
Но они-то есть! Они живы! Брин почувствовала, как вернувшаяся решимость буквально пронзила ее, отметая прочь печаль Алланона. То страшное предчувствие обмануло ее. Они живы!
— Это — конец, — едва слышно повторил Алланон.
Он взглянул в глаза Брин так, будто только они вдвоем знали какую-то тайну, о которой не говорят, которую даже нельзя осознать до конца. Потом Алланон медленно развернул коня. Теперь они ехали на восток. К лесам Анара.
ГЛАВА 14
Уже далеко за полдень Джайр Омсворд и его спутники добрались наконец до Кальхавена. По мнению долинца, путешествие было не из приятных. Весь путь по стране Серебряной реки им сопутствовали свинцовые небеса и холодный ветер, а леса Восточной Земли были серыми и угрюмыми. По унылому небу летели гуси — на юг, а река, вдоль которой шли путешественники, просто приводила в отчаяние.
Первые признаки отравления уже появились в водах Серебряной реки. В кристально чистом когда-то потоке возникла странная черная слизь, серебристый оттенок воды потускнел. Течение несло дохлую рыбу, мелких зверьков-грызунов и мертвых пташек, коряги и прутья. Даже запах воды стал скверным — порывы ветра доносили до путешественников гнилостное зловоние. Отец много рассказывал Джайру о Серебряной реке, и то, что юноша видел теперь, больно ранило его сердце.
Его спутники, Гарет Джакс и Слантер, тоже не прибавляли долинцу хорошего настроения. Да и сам Джайр не пытался развлечь их: трудно было сохранять улыбку на лице и бодрость в голосе, даже если бы день не казался таким унылым, а река не напоминала бы постоянно о своем умирании. Замкнутые и неразговорчивые, гном и Мастер Боя шагали рядом с энтузиазмом плакальщиков на похоронах. С утра они не обменялись, наверное, и дюжиной слов. Никто ни разу не улыбнулся. Не сводя глаз с тропы впереди, они шли и шли с отчаянной решимостью, граничащей с фанатизмом. Пару раз долинец попытался было завести разговор, но в ответ слышал лишь приглушенное ворчание. В полдень они пообедали без всякого аппетита, и трапеза эта прошла в таком напряжении и унылом молчании, что даже угрюмый поход по сравнению с ней казался вполне сносным.
Только надежда в скором времени поговорить с нормальными собеседниками — дворфами — слегка скрашивала отвратительное настроение Джайра. Впрочем, и в этом он сомневался. Дварфы заметили их, конечно, на самой границе Анара. Время от времени им встречались вооруженные патрули — суровые дворфы в кожаных одеждах и длинных плащах. Но никто ни разу не остановился поприветствовать путешественников или хотя бы спросить, кто они такие и куда идут. Молчаливые стражи проходили мимо, не задавая никаких вопросов, бросая лишь быстрые взгляды на чужаков — и взгляды эти были далеко не дружелюбны.
А уже на подходе к Кальхавену каждый встречный дворф откровенно изучал путешественников с нескрываемым подозрением. Гарет Джакс, шагавший впереди, казалось, не обращал никакого внимания на эти враждебные взгляды, но Слантер с каждой минутой чувствовал себя все неуютнее, да и Джайр смущался не меньше гнома. Гарет Джакс решительно сворачивал на перекрестках: он явно был хорошо знаком с Кальхавеном и знал, куда идет. Путешественники миновали аккуратные домики и торговые лавки — ладные приземистые здания в окружении чистых лужаек, цветочных клумб и ухоженных садов. И каждый дворф, занятый своим повседневным делом, прерывал на мгновение работу и внимательно глядел на путников, проходящих мимо его дома. Даже здесь, в мирной деревне, то и дело встречались вооруженные дворфы-охотники с суровыми глазами и мечами на поясах. Теперь и Кальхавен чем-то напоминал военный лагерь.
Только в самом центре деревни путников наконец остановил пеший патруль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147