Мы сожжем эту долину, за ней следующую, затем еще, пока вся жизнь в горах...
Этот приказ не был выполнен. Насест-полковник моргнул и бросил свой сабельный пистолет на палубу. Стук пистолета сопровождался глухим ударом: тело командующего тоже упало.
Насест-полковник дрожал, демонстрируя явные признаки царственности.
Кровь адмирала окрасила синий царский плюмаж и, струясь по палубе, достигла, наконец, лежащего алого пера царицы.
Насест-полковник сказал своим ошеломленным подчиненным:
– Сообщите, доложите, передайте сюзерену Праведности, что я помещаю себя под арест, ожидаю суда, решения, определения свой судьбы. Сообщите их величествам, что это следует сделать.
Какое-то время по инерции корабль продолжал приближаться к землянам.
Все молчали. На командном мостике никто не шевелился.
* * *
Сообщение уже не было новостью. Все губру погрузились в траур. Прежний сюзерен Праведности и прежний сюзерен Стоимости и Бережливости вместе исполнили печальную панихиду.
Какие надежды, какие ожидания испытывали они, вылетая сюда, к этой планете, к этой песчинке в пустом пространстве. Повелители Насестов так тщательно подобрали нужную печь, правильный тигель и необходимые ингредиенты – трое лучших, три самых образцовых продукта генной инженерии, трое самых подготовленных.
«Мы должны были принести домой консенсус, – думала новая царица. – И консенсус наступил. Но все пошло прахом: мы ошибались, считая, что настала великая эпоха».
О, такой конец был предопределен. Если бы не умер первый сюзерен Стоимости и Бережливости... Если бы их не обманул дважды этот шут тимбрими со своими «гартлингами»... Если бы земляне не оказались такими по-волчьи коварными и не сумели бы использовать собственную слабость – например, последний маневр, заставивший солдат губру делать выбор между бесчестьем и цареубийством...
«Но все это не случайно, – думала царица. – Они бы не получили преимущества, если бы мы не ошибались».
Таков консенсус, о котором они должны доложить Повелителям Насестов. Таковы слабость, ошибки, неудачи этой экспедиции.
Пожалуй, это будет ценная информация.
«Пусть хоть это утешит меня в горе из-за моих стерильных, нежизнеспособных яиц», – думала она, успокаивая своего единственного оставшегося партнера и возлюбленного.
Посыльным она дала один короткий приказ.
– Передай насест-полковнику наше прощение, нашу амнистию, наше отпущение грехов. Пусть все вооруженные силы возвращаются на базу.
Смертоносные крейсеры повернули и направились назад, оставив горы и долину тем, кто так страстно их защищал.
Глава 110
АТАКЛЕНА
Шимпы изумленно мигали: смерть явно передумала.
Лидия Маккью смотрела вслед уходящим крейсерам и качала головой.
– Ты знала, – сказала она, повернувшись к Атаклене. И снова, обвиняюще: – Ты знала!
Атаклена улыбнулась. Ее щупальца изобразили в воздухе печальный рисунок.
– Давай считать, что я не исключала такую возможность, – сказала она наконец. – Но даже если бы я ошибалась, поступок наш был благородным.
– Однако я очень рада, что ты не ошиблась.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
ВОЛЧАТА
Ни в коем случае. Надо быть выше суеверий. Без божьей воли не пропасть и воробью. Если судьба этому сейчас, значит, не потом. Если не потом, значит – сейчас. Если же этому сейчас не бывать, то все равно оно неминуемо. Быть наготове, в этом все дело.
Гамлет, акт V, сцена II
Глава 111
ФИБЕН
– О Гудолл, как я ненавижу церемонии!
За это замечание он получил локтем в ребра.
– Перестань ерзать, Фибен. Весь мир смотрит на тебя!
Фибен вздохнул и постарался сидеть прямо. Он не мог забыть Саймона Левина и их последний парад, совсем неподалеку отсюда. «Есть вещи, которые никогда не меняются», – думал он. Теперь Гайлет пытается заставить его выглядеть достойно.
Почему все, кто его любит, стараются поправить его позу? Он проворчал:
– Если им нужны элегантные клиенты, возвысили бы...
Но тут слова его прервались резким вздохом. Локоть у Гайлет острее, чем у Саймона. Ноздри Фибена раздулись, он рассерженно запыхтел, но смолк.
Ей идет этот новый мундир, и, должно быть, радостно находиться здесь. Но его-то спрашивал кто-нибудь, нужна ли ему эта проклятая медаль? Нет, конечно, никто не спрашивал.
Наконец трижды проклятый теннанинский адмирал закончил свою долгую утомительную проповедь о чести и традициях, получив в награду аплодисменты. Даже Гайлет вздохнула с облегчением, когда неуклюжий галакт вернулся на место. Увы, речей еще очень много.
Мэр Порт-Хелении, вернувшийся из ссылки на острова, восхвалял отвагу городских повстанцев и предложил, чтобы его заместитель-шимп чаще самостоятельно руководил городом. Это принесло ему бурю аплодисментов... и, вероятно, немало голосов шимпов на предстоящих выборах, цинично подумал Фибен.
Коугх*Квинн'3, главный испытатель Института возвышения, изложил содержание соглашения, недавно подписанного от имени теннанинцев Каултом, а от земного клана – легендарной адмиралом Альварес. Согласно этому соглашению, невозделанный вид, ранее известный под именем «гориллы», начинал долгий путь достижения разума. Новым гражданам галактики – теперь они всюду известны как «Раса, сама делающая выбор», – на пятьдесят тысяч лет отдается лицензия на Мулунские горы. И теперь они стали подлинными «гартлингами».
В обмен на техническую помощь и генетическую базу горилл могучий клан теннанинцев обязуется защищать лицензию землян на Гарт, а также еще пять колоний Земли и тимбрими. Теннанинцы не будут непосредственно вмешиваться в конфликт соро и танду с другими фанатичными кланами, но их влияние даст некоторую передышку отчаянно нуждающимся в ней силам.
А сами теннанинцы не будут больше враждовать с союзом шутников и волчат; только одно это стоило многих флотов. «Мы сделали все, что могли, и даже больше», – подумал Фибен. До сих пор казалось, что огромное большинство – галактические «умеренные» – будут просто держаться подальше от фанатиков. Но теперь, похоже, «неотвратимый ход истории», который, как считалось раньше, обрекает всех волчат на гибель, изменил направление движения. В результате событий на Гарте усилилась симпатия к слабой стороне.
Фибен не мог знать, появятся ли новые союзники, совершатся ли новые чудеса. Но он был уверен, что все решится в тысячах парсеков отсюда. Может быть, на самой древней матери Земле.
Когда заговорила Меган Онигл, Фибен понял, что приближается самое неприятное.
– ...превратится в окончательное поражение, если мы забудем события этих месяцев. В конце концов какой толк во всех тяготах жизни, если они не делают нас мудрее? За что наши уважаемые собратья отдали свои жизни?
Планетарный координатор закашлялась и заглянула в свои заметки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Этот приказ не был выполнен. Насест-полковник моргнул и бросил свой сабельный пистолет на палубу. Стук пистолета сопровождался глухим ударом: тело командующего тоже упало.
Насест-полковник дрожал, демонстрируя явные признаки царственности.
Кровь адмирала окрасила синий царский плюмаж и, струясь по палубе, достигла, наконец, лежащего алого пера царицы.
Насест-полковник сказал своим ошеломленным подчиненным:
– Сообщите, доложите, передайте сюзерену Праведности, что я помещаю себя под арест, ожидаю суда, решения, определения свой судьбы. Сообщите их величествам, что это следует сделать.
Какое-то время по инерции корабль продолжал приближаться к землянам.
Все молчали. На командном мостике никто не шевелился.
* * *
Сообщение уже не было новостью. Все губру погрузились в траур. Прежний сюзерен Праведности и прежний сюзерен Стоимости и Бережливости вместе исполнили печальную панихиду.
Какие надежды, какие ожидания испытывали они, вылетая сюда, к этой планете, к этой песчинке в пустом пространстве. Повелители Насестов так тщательно подобрали нужную печь, правильный тигель и необходимые ингредиенты – трое лучших, три самых образцовых продукта генной инженерии, трое самых подготовленных.
«Мы должны были принести домой консенсус, – думала новая царица. – И консенсус наступил. Но все пошло прахом: мы ошибались, считая, что настала великая эпоха».
О, такой конец был предопределен. Если бы не умер первый сюзерен Стоимости и Бережливости... Если бы их не обманул дважды этот шут тимбрими со своими «гартлингами»... Если бы земляне не оказались такими по-волчьи коварными и не сумели бы использовать собственную слабость – например, последний маневр, заставивший солдат губру делать выбор между бесчестьем и цареубийством...
«Но все это не случайно, – думала царица. – Они бы не получили преимущества, если бы мы не ошибались».
Таков консенсус, о котором они должны доложить Повелителям Насестов. Таковы слабость, ошибки, неудачи этой экспедиции.
Пожалуй, это будет ценная информация.
«Пусть хоть это утешит меня в горе из-за моих стерильных, нежизнеспособных яиц», – думала она, успокаивая своего единственного оставшегося партнера и возлюбленного.
Посыльным она дала один короткий приказ.
– Передай насест-полковнику наше прощение, нашу амнистию, наше отпущение грехов. Пусть все вооруженные силы возвращаются на базу.
Смертоносные крейсеры повернули и направились назад, оставив горы и долину тем, кто так страстно их защищал.
Глава 110
АТАКЛЕНА
Шимпы изумленно мигали: смерть явно передумала.
Лидия Маккью смотрела вслед уходящим крейсерам и качала головой.
– Ты знала, – сказала она, повернувшись к Атаклене. И снова, обвиняюще: – Ты знала!
Атаклена улыбнулась. Ее щупальца изобразили в воздухе печальный рисунок.
– Давай считать, что я не исключала такую возможность, – сказала она наконец. – Но даже если бы я ошибалась, поступок наш был благородным.
– Однако я очень рада, что ты не ошиблась.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
ВОЛЧАТА
Ни в коем случае. Надо быть выше суеверий. Без божьей воли не пропасть и воробью. Если судьба этому сейчас, значит, не потом. Если не потом, значит – сейчас. Если же этому сейчас не бывать, то все равно оно неминуемо. Быть наготове, в этом все дело.
Гамлет, акт V, сцена II
Глава 111
ФИБЕН
– О Гудолл, как я ненавижу церемонии!
За это замечание он получил локтем в ребра.
– Перестань ерзать, Фибен. Весь мир смотрит на тебя!
Фибен вздохнул и постарался сидеть прямо. Он не мог забыть Саймона Левина и их последний парад, совсем неподалеку отсюда. «Есть вещи, которые никогда не меняются», – думал он. Теперь Гайлет пытается заставить его выглядеть достойно.
Почему все, кто его любит, стараются поправить его позу? Он проворчал:
– Если им нужны элегантные клиенты, возвысили бы...
Но тут слова его прервались резким вздохом. Локоть у Гайлет острее, чем у Саймона. Ноздри Фибена раздулись, он рассерженно запыхтел, но смолк.
Ей идет этот новый мундир, и, должно быть, радостно находиться здесь. Но его-то спрашивал кто-нибудь, нужна ли ему эта проклятая медаль? Нет, конечно, никто не спрашивал.
Наконец трижды проклятый теннанинский адмирал закончил свою долгую утомительную проповедь о чести и традициях, получив в награду аплодисменты. Даже Гайлет вздохнула с облегчением, когда неуклюжий галакт вернулся на место. Увы, речей еще очень много.
Мэр Порт-Хелении, вернувшийся из ссылки на острова, восхвалял отвагу городских повстанцев и предложил, чтобы его заместитель-шимп чаще самостоятельно руководил городом. Это принесло ему бурю аплодисментов... и, вероятно, немало голосов шимпов на предстоящих выборах, цинично подумал Фибен.
Коугх*Квинн'3, главный испытатель Института возвышения, изложил содержание соглашения, недавно подписанного от имени теннанинцев Каултом, а от земного клана – легендарной адмиралом Альварес. Согласно этому соглашению, невозделанный вид, ранее известный под именем «гориллы», начинал долгий путь достижения разума. Новым гражданам галактики – теперь они всюду известны как «Раса, сама делающая выбор», – на пятьдесят тысяч лет отдается лицензия на Мулунские горы. И теперь они стали подлинными «гартлингами».
В обмен на техническую помощь и генетическую базу горилл могучий клан теннанинцев обязуется защищать лицензию землян на Гарт, а также еще пять колоний Земли и тимбрими. Теннанинцы не будут непосредственно вмешиваться в конфликт соро и танду с другими фанатичными кланами, но их влияние даст некоторую передышку отчаянно нуждающимся в ней силам.
А сами теннанинцы не будут больше враждовать с союзом шутников и волчат; только одно это стоило многих флотов. «Мы сделали все, что могли, и даже больше», – подумал Фибен. До сих пор казалось, что огромное большинство – галактические «умеренные» – будут просто держаться подальше от фанатиков. Но теперь, похоже, «неотвратимый ход истории», который, как считалось раньше, обрекает всех волчат на гибель, изменил направление движения. В результате событий на Гарте усилилась симпатия к слабой стороне.
Фибен не мог знать, появятся ли новые союзники, совершатся ли новые чудеса. Но он был уверен, что все решится в тысячах парсеков отсюда. Может быть, на самой древней матери Земле.
Когда заговорила Меган Онигл, Фибен понял, что приближается самое неприятное.
– ...превратится в окончательное поражение, если мы забудем события этих месяцев. В конце концов какой толк во всех тяготах жизни, если они не делают нас мудрее? За что наши уважаемые собратья отдали свои жизни?
Планетарный координатор закашлялась и заглянула в свои заметки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171