— Это так захватывающе, — пропела Дэйзи и повесила трубку.
Нора со стоном привалилась к стене. Дэйви не обязательно знать, что она видела книгу его матери. Акт передачи будет проведен словно под одеялом в темную ночь. Дэйзи отдаст ей рукопись, и через несколько дней Нора вернет ее. Ей даже не обязательно читать книгу: все, что от нее требуется, — это приободрить Дэйзи.
Нора выпрямилась и подошла к окну гостиной, стыдясь низости собственных мыслей.
Когда, по ее подсчетам, машина Дэйзи должна была свернуть на Крукид Майл-роуд, Нора вышла из дома и прошла к концу подъездной дорожки, куда почти одновременно с ней подрулил «мерседес». Дэйзи начала открывать дверь еще до того, как машина остановилась, и Нора сделала шаг назад. Дэйзи выскочила из машины и заключила ее в объятия.
— Мой дорогой гений! Мое спасение!
Дэйзи чуть отстранилась, исступленно глядя на Нору широко раскрытыми влажными глазами. Седые волосы ее были в полном беспорядке.
— Разве это не замечательно — такое озорство? — Она снова исступленно усмехнулась Норе, повернулась и с усилием подняла с заднего сиденья толстый кожаный чемоданчик, перетянутый ремнями.
— Вот. Отдаю это в твои волшебные руки.
Она протянула чемоданчик, как ценный приз, и Нора взяла его за ручку. Когда Дэйзи убрала руки, Нора чуть не уронила трофей — он весил не меньше двадцати-тридцати фунтов.
— Тяжелый, правда? — с гордостью поинтересовалась Дэйзи.
— Книга закончена? — спросила Нора.
— Это скажешь мне ты. Но конец близок, близок, он близок, и поэтому это была такая чудесная идея. Жду не дождусь услышать твое мнение. Боже правый! — Глаза ее округлились. — Знаешь что?
Нора подумала, что Дэйзи, вероятно, прочла в утренних газетах сообщения о Дике Дарте.
— Они построили эту омерзительную крепость на Поуст-роуд, прямо на том месте, где прежде стоял такой миленький домик.
— Да что вы! — подыграла Нора.
Дэйзи говорила о бетонно-блочном здании магазина, торгующего со скидкой, который уже около десяти лет занимал территорию площадью в два квартала на Поуст-роуд.
— Думаю, мне надо написать письмо с жалобой. А тем временем Джеффри расширит мой кругозор, повозив меня по городу, а ты сделаешь то же самое, сообщив мне свое мнение о книге. Пока я осматриваю окрестности, ты заглянешь в мой «бурлящий котел».
— Желаю приятно провести время, Дэйзи, — сказала Нора.
— Это тебе приятно провести время! — воскликнула Дэйзи. — А теперь, я думаю, нам с Джеффри пора отправляться. Я буду звонить сегодня вечером, чтобы услышать твои первые впечатления. Нам надо придумать пароль, чтобы удостовериться, что территория свободна. — Она закрыла глаза, затем открыла, и лицо ее просияло. — Придумала! Ты скажешь то же, что сказала мне, когда я звонила. Если Дэйви дома, скажешь, что я ошиблась номером. По-моему, замечательно, да? У меня талант на такие вещи. Наверное, я могла бы стать шпионкой. — Она забралась в машину и проворковала в открытое окно: — Жду не дождусь.
Нора наклонилась, чтобы взглянуть, как относится ко всему происходящему Джеффри. Лицо его было совершенно невозмутимо, глаза напоминали черные блестящие камушки. Он подался вперед и медленно проговорил:
— Миссис Ченсел, мне не хотелось бы показаться бесцеремонным, но если вам потребуется когда-нибудь моя помощь — позвоните. Моя фамилия Деодато, и в «Тополях» у меня есть собственный телефонный номер.
Нора сделала шаг назад, и машина тронулась с места. Дэйзи обернулась, и Нора пыталась улыбаться ей в ответ до тех пор, пока лицо свекрови не превратилось в белый воздушный шарик, уносящийся по улице прочь.
34
Положив кожаный чемоданчик на диван, Нора расстегнула пряжки ремней. Изрядно потрепанному чемоданчику было лет сорок-пятьдесят, кое-где на коже темнели пятна. Когда Нора справилась наконец с молнией, крышка на несколько дюймов приоткрылась, и покоившаяся внутри масса бумаги приподнялась — будто вздохнула.
Здесь были тысячи страничек разных цветов и размеров. В основном это были стандартные листы белой бумаги для пишущей машинки, одни пожелтели от времени, другие были цвета слоновой кости, или серыми, или красноватыми, светло-голубыми, розовыми и так далее. Примерно треть рукописи составляли вырванные из блокнотов листки с эмблемами разных отелей и даже бланки счетов «Ченсел-Хауса», исписанные с обратной стороны, а также все сорта бумаги для заметок, украшенные логотипами, собачками и лошадками.
Куда бы запрятать это уродство? Должен влезть под кровать. Нора опустилась на колени, подсунула руки под дно чемодана, подняла его с дивана и попятилась. Она едва видела комнату из-за открытой крышки. От кучи бумаги и от кожи чемодана в ее руках чуть уловимо пахло пылью и нафталином.
Из чемодана выпал лист и, покружившись в воздухе, опустился на пол. Он оказался титульным, на котором так и не появилось окончательное название книги: за много лет Дэйзи перепробовала их множество — она просто вписывала сюда новые, не вычеркивая старые.
В спальне Нора осторожно пробралась к дивану, затем нагнулась и опустила чемодан на джинсы и блузку, которые как раз собиралась погладить. Задержав дыхание, она приподняла одной рукой чемодан, а другой вытащила из-под него блузку с одной стороны и джинсы с другой. Затем Нора присела рядом с чемоданом. Несколько секунд она смотрела на него, уже сожалея о том, что предложила Дэйзи прочитать ее необъятную эпопею, потом, обхватив его руками, опустила на пол. Да, пожалуй, под кровать он влезет.
Нора посмотрела на ярко освещенную солнцем двойную раму окна слева от себя. Она встала, задернула шторы, вернулась к кровати, посмотрела на неаккуратную стопку бумаги у своих ног, вздохнула, взяла пачку толщиной листов в шестьдесят-семьдесят, перевернула титульный — или не титульный — лист и стала читать посвящение. На пожелтевшей бумаге с гербом отеля «Сахара» в Лас-Вегасе было напечатано: «Единственному человеку, дарившему мне поддержку, так необходимую любому писателю; той единственной, которая всегда была мне единственным другом, и без чьей поддержки я давно бы оставила эту затею, — себе».
На следующей странице — на листе, который тоже был с эмблемой отеля «Сахара», — красовался эпиграф, позаимствованный якобы у Вольфа Дж. Флайвила: «Мир населен неблагодарными дебилами, ослами и теми, кто еще хуже».
Нора начала «приятно проводить время».
«Часть первая: Как мерзавцы пробирались к власти».
Она приступила к первой главе. Сквозь лабиринт бесконечных линий, перечеркивающих текст, стрелки к фразам на полях и перестановки слов Нора следила за темными делами Клементины и Эдельберта Пойзонов, обитавших в ветхом готическом особняке под названием «Плющ» в городке Уэстфолл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164