– Мне пора возвращаться к работе, – он сжал чашку обеими руками. – Если только вы не хотите купить что-нибудь, я не могу больше уделить вам время.
– Я действительно хочу купить одно из ваших полотен, – сказал я. – Мне нравятся ваши работы.
– Хотите дать мне взятку или что-то в этом роде?
– Нет, просто пытаюсь купить одну из ваших картин. Я думаю об этом с тех пор, как увидел их.
– Действительно? – он снова улыбнулся мне. – И какая же вам приглянулась? – Он подошел к стене.
– Человек в баре.
Дориан кивнул.
– Да, мне она тоже нравится. – Он снова посмотрел на меня с сомнением. – Так вы действительно хотите ее купить?
Я кивнул.
– Если вы сумеете упаковать ее для пересылки.
– Конечно, сумею.
– И сколько вы за нее хотите?
– О, Боже, я никогда об этом не задумывался, – он улыбнулся. – Никто, кроме Эйприл, не видел этих картин. Тысячу?
– Хорошо, – сказал я. – У меня есть ваш адрес, и я пошлю вам чек из дома Джона. Пусть почтовая служба отправит картину вот по этому адресу. – Я достал из бумажника и протянул Дориану одну из своих визитных карточек.
– Это очень мило с вашей стороны, – сказал Дориан.
Я заверил его, что счастлив буду иметь в своем доме это полотно, и мы направились к двери.
– Когда вы выглянули на улицу, прежде чем впустить меня, вы опасались, что рядом может стоять Джон?
Дориан застыл, положив ладонь на дверную ручку. Потом он открыл дверь, и я был ослеплен ярким светом.
– Я не осуждаю вас ни за какие поступки, Байрон, – заверил его я. – Вы помогали Эйприл скрасить одиночество.
Дориан поежился, словно в открытую дверь подул вдруг зимний ветер.
– Я ничего больше вам не скажу. Я не знаю, чего вы хотите.
– Все, что я хочу от вас – это ваша картина, – сказал я, протягивая руку. Поколебавшись несколько секунд, Дориан все-таки пожал ее.
14
После разговора с Дорианом мне не хотелось сразу возвращаться на Эли-плейс. Надо было, чтобы все услышанное улеглось у меня в голове, прежде чем я увижу Джона. Удовлетворение от того, что теперь я точно знал – Боб Бандольер был убийцей «Голубой розы», вдруг оставило меня. Я ясно понял, что снова испытаю это чувство не раньше, чем найду убийцу Эйприл Рэнсом. Я сидел за рулем «понтиака», пока не заметил, что Дориан смотрит на меня сквозь щели в холсте, которым были занавешены окна.
Тогда я завел машину и поехал, не зная, куда направляюсь. Я поеду, как, должно быть, ездила Эйприл Рэнсом за рулем своего «мерседеса», просто поеду и посмотрю, что из этого получится.
15
Проехав около пяти кварталов, я внезапно осознал, что лишь сменил один призрак на другой. Там, где я видел раньше блуждающий дух Эйприл Андерхилл, теперь мне будет являться Эйприл Рэнсом.
Вереница образов пронеслась перед моим внутренним взором. Я увидел Уолтера Драгонетта, сидящего напротив Пола Фонтейна за столом для допросов и кричащего на одной ноте «жертва, жертва, жертва». Затем я увидел Бегуна, моего старого товарища по Кэмп Уайт Стар, склонившегося над телом капитана Хейвенза, которое он собирался расчленить. Я увидел мозаики из человеческих тел внутри мешков для трупов, мальчика в хижине в Бонг То, Эйприл Рэнсом и Анну Бандольер, лежащих без сознания на своих кроватях, разделенных временем и пространством. Все эти образы связывал какой-то тайный смысл, который я, казалось, вот-вот смогу постичь, фигура с протянутой рукой, выступившая из владений самой смерти, протягивала мне этот смысл, словно жемчужину на ладони. На этой открытой ладони было написано слово, которое никто не мог прочесть и невозможно было произнести вслух.
16
Я доехал почти на автопилоте до тех мест, где жил когда-то, и как раз сворачивал с Шестой южной улицы на Маффин-стрит. Здесь находился один из торговых островков, вкрапленных посреди жилого квартала, вроде ряда магазинчиков около студии Байрона Дориана, только еще более запущенный. Два маленьких магазинчика с грязными окнами лепились по бокам строения побольше, где продавали уцененную обувь.
По другую сторону от обувного магазина стоял двухэтажный бетонный дом Хайнца Штенмица. Дверь и окна были забиты досками. По другую сторону дома виднелся магазин, порог которого успел даже порасти травой, которая вела к прямоугольному отверстию в стене, рядом с которым валялись обломки красного кирпича и серого бетона. Это запустение показалось мне символом господней справедливости. Никто не захотел построить на месте жилища этого страшного человека свой магазин или видеосалон. Место было заброшено.
В конце квартала я свернул на Седьмую южную улицу. Рядом с пустым домом Боба Бандольера Белнапы пили на веранде свой лимонад и разговаривали друг с другом. Ханна улыбнулась одной из шуток Франка, и они не заметили, как я проехал мимо. Я остановился на Ливермор-авеню, свернул на улицу Вдов, припарковал машину в квартале от отеля «Сент Элвин» и вошел в отель через «Таверну Синдбада».
Тот же старик, которого я видел раньше, сидел на своем месте с той же сигарой, та же лампа под зеленым абажуром горела рядом с тем же диваном, но вестибюль казался почему-то более мрачным и печальным.
Под ленивым взглядом портье я прошел к автомату и набрал номер, записанный на листочке в моем бумажнике. Разговор с Джорджем Даббином занял немного времени. Джордж сообщил мне, что Билл Дэмрок, конечно же, допрашивал Боба Бандольера. «Ну разумеется, Билл ведь был отличным полицейским».
– Мне хотелось бы, чтобы мой сын познакомился с женщиной своего возраста, – сказал он затем.
Закончив разговор, я подошел к местному телефону и набрал номер Гленроя Брейкстоуна.
– Опять вы? – спросил он. – Друг Тома?
– Так точно. Я внизу, в вестибюле. Могу я подняться и поговорить с вами немного?
Гленрой вздохнул.
– Скажите мне имя великого саксофониста, игравшего в оркестре Коба Кэллоуэя.
– Айк Квебек, – выпалил я.
– Вы знаете, что прихватить с собой, прежде чем подняться. – Он повесил трубку.
Я подошел к портье, который узнал меня и уже полез в ящик. Он бросил на конторку две пачки «Лаки» и сказал:
– Удивительно, что он позволил вам подняться. Плохой день для старины Гленроя, плохой день.
Когда я постучал в дверь номера Брейкстоуна, оттуда раздался его голос, слегка заглушенный звуками джаза.
– Вы что – научились летать? Дайте мне хотя бы минуту.
За звуками музыки я расслышал звук дерева, стучащего о дерево.
Гленрой открыл дверь и взглянул на меня покрасневшими глазами.
На нем была черная футболка с надписью «Джазовый фестиваль Санта-Фе».
– Принесли? – он протянул руку за сигаретами.
Я отдал ему пачки, и он прошел в комнату, рассовывая их по карманам, словно опасался, что я попытаюсь их украсть. Остановившись посреди комнаты, он поднял вдруг указательный палец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196