Представляю, что будет, когда она узнает про меня. Мы с Лиззи танцуем вместе. А ведь я только сегодня поклялась ей, что не собираюсь заменять Синару. Доминик, может, ты просто отправишь Билли Уайт домой на две недели? Всем сразу станет легче.
Она подняла руки.
— Нет, забудь. Во-первых, это не мое дело, во-вторых, Бетани здесь ни при чем. Бедняжка. Знаешь, что? Пожалуй, я приглашу ее искупаться с нами. И на ужин тоже.
— Ты же сама сказала, что это не твое дело.
Она махнула рукой.
— Ну да. Но нельзя же все время делать вид, что ее здесь нет? Это свинство.
Глава 21
Молли сидела на кровати в комнате Лиззи и смотрела, как девочка вертится перед большим зеркалом.
В глазах у Лиззи стояли слезы. Если бы могла, Молли зарыдала бы вместе с ней. Тело Лиззи застряло на полпути к округлым девичьим формам и никак не хотело расставаться с детской бёсполостью. Молли отлично помнила, как унизительно быть до такой степени плоской.
— Ты только посмотри, Молли, — доска доской. Какая-то сосиска в купальнике! Позор. У меня фигура как у пятилетки. Все, я никуда не пойду. Только не с Бетани. Конечно, у нее все уже выросло. Молли, ты не могла так меня подставить. Неужели нельзя обойтись без нее?
Бедняжка. Она и правда похожа на сосиску: плоская от плеч до бедер; пока единственная округлая линия в фигуре — по-девичьи мягкий изгиб поясницы. И попка симпатичная, если не бросит танцы, все с ней будет отлично.
— У тебя ноги красивые, — попыталась подбодрить ее Молли.
Лиззи презрительно фыркнула:
— Подумаешь. Длинные, и все.
Молли решила зайти с другой стороны:
— Спорим, когда твоей маме было одиннадцать, она выглядела точно так же.
— Мне через два месяца уже двенадцать. — Она шлепнула себя по груди. — И до сих пор ни намека.
Ладно, попробуем еще раз:
— Это оттого, что ты будешь высокая.
Лиззи закатила глаза.
— Брось, это просто чушь.
Потом нахмурилась:
— Ты думаешь?
Если бы Молли знала!
— Очень может быть. Твой организм слишком занят… занят тем, что растет вверх, поэтому ему некогда… отвлекаться на округлости. Твоя мама высокая?
— Она же танцевала. Конечно, высокая. Но не плоская. Ты тоже высокая и тоже не плоская.
— Зато до девятого класса я была как ты. Особенно тяжело приходилось на физкультуре. Все уже давно помогали друг другу застегивать лифчики, а я по-прежнему стаскивала майку через голову. Зато у меня были красивые ноги, как у тебя. И поэтому я стала носить шорты.
— Ты и сейчас их носишь.
— Потому что хорошее со временем становится еще лучше, а за ним и остальное подтягивается. Брось, ты ведь не собираешься торчать здесь, пока все плещутся в бассейне?
— Не собираюсь. Пусть только Бетани попробует завизжать. Брызнешь на нее, и она уже верещит, как малявка. Не понимаю, зачем надо было ее приглашать?
Понятно, кризис миновал.
— Она здесь в гостях. — Молли встала. — Это ее мама устраивает скандалы. А если Бетани будет общаться только с ней, она вырастет в точности такой же. Вдруг, если ты покажешь, как можно веселиться, ей это понравится?
— Ага. Конечно. Ты сама-то в это веришь?
Молли пожала плечами.
— Стараюсь. По крайней мере, пусть посмотрит на нормальных людей.
— Ладно, ладно. — Лиззи еще раз посмотрела в зеркало. — Правда у меня по-настоящему красивые ноги? И волосы. Натуральных блондинок не так уж много. Это у меня от папы и дяди Ника. — Она накинула на плечи большое полотенце с вылинявшим Оззи Озборном. — Все. Я готова.
— Молодец. А я еще нет. Беги за Бутчем, встретимся у бассейна. И не вздумайте лезть в воду, если рядом нет взрослых. Дяди Ника, например.
Лиззи скорчила рожицу.
— Да знаю. Мы оба хорошо плаваем. Нас мама научила.
Они вышли из комнаты Лиззи. Девочка побежала за Бутчем, а Молли зашла в свою спальню. Она закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и вздохнула.
Наконец-то одна.
Как родители с ними справляются? Надо все время чем-то их занимать. Следить, чтобы не поранились. Не скучали. Переживать за них. Успокаивать, когда капризничают. Мечтать, какими они станут, а потом снова переживать. Столько любви, столько ответственности. Столько огорчений.
— Спасибо, это не по мне. — Молли отошла от двери. Она очень полюбила Лиззи и Бутча, правда, но расставалась с ними с облегчением. Звонить им, писать письма, приезжать в гости. Играть вместе. Но отвечать за них?
— Наркотики, уличные шайки, сигареты, попытки устроить в самый лучший колледж. С кем они дружат? Вдруг они напьются и станут гонять на машине? Заниматься незащищенным сексом? А потом женятся, выйдут замуж, заведут своих детей, и все пойдет сначала: ветрянка, содранные коленки, слезы, потому что они не такие, как все, и грудь у них еще не выросла. Да мало ли что? А у тебя каждый раз сердце на части разрывается. Только начни — и никогда не перестанешь быть родителем.
Хотя некоторые так никогда и не начали. Например, ее родители. С таким же успехом они могли отложить яйцо, а когда Молли вылупилась, уплыть.
— Нет, я не стану так поступать с ни в чем не повинным ребенком, — вслух заявила Молли, стянула топ, шорты и прошла в ванную. — Если уж в тебе этого нет, притворство не поможет.
Подставив голову под струи воды, Молли с головой ушла в самокопание.
Она эгоистка. Пустышка. Легкомысленная девчонка, которая боится ответственности. Где-то там, глубоко-глубоко в душе, оставалось пустое место, которое надо было заполнить чем-то… но чем? То, что должно было там вырасти, так и не выросло, никто ему не помог, не поддержал.
Если бы только она знала, что должно там находиться, она бы все исправила. Господи, всю свою жизнь она мечется, пытаясь отыскать это неуловимое что-то.
Она взяла мочалку и гель для душа и принялась намыливаться.
Ее тело было прекрасно. Она не жалела на это сил.
Чтобы никто не догадался про пустой угол в душе.
— Хватит стенать, — скомандовала она себе. — Оставь это на ночь, как всегда. Сделай рекламную паузу.
Она повесила мочалку на хромированный крючок и принялась намыливать голову. И запела:
— Выброшу этого мужчину из головы, хей!
— Хей-хей, — подхватил Доминик, отдергивая штору. — Слышала новости, Молли? Всем приказано экономить воду.
И забрался к ней под душ.
Она попыталась бросить на него возмущенный взгляд, но не очень получилось: во-первых, мешала пена, во-вторых, Молли дико хотелось прижаться к нему всем телом.
— Сумасшедший. Посреди дня. А если кто-то из детей…
— Они плещутся в бассейне вместе с Тейлором. Он их развлекает тем, что швыряет в воду с бортика. Это про экономию воды.
Он прижался к ней:
— Давай помогу.
Молли опустила руки, пальцы Доминика зарылись в ее волосы и стали нежно массировать голову.
— Как приятно. У тебя здорово получается. Много тренировался? Нет, не отвечай.
Она подняла к нему лицо, и его скользкие от шампуня ладони опустились ей на плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Она подняла руки.
— Нет, забудь. Во-первых, это не мое дело, во-вторых, Бетани здесь ни при чем. Бедняжка. Знаешь, что? Пожалуй, я приглашу ее искупаться с нами. И на ужин тоже.
— Ты же сама сказала, что это не твое дело.
Она махнула рукой.
— Ну да. Но нельзя же все время делать вид, что ее здесь нет? Это свинство.
Глава 21
Молли сидела на кровати в комнате Лиззи и смотрела, как девочка вертится перед большим зеркалом.
В глазах у Лиззи стояли слезы. Если бы могла, Молли зарыдала бы вместе с ней. Тело Лиззи застряло на полпути к округлым девичьим формам и никак не хотело расставаться с детской бёсполостью. Молли отлично помнила, как унизительно быть до такой степени плоской.
— Ты только посмотри, Молли, — доска доской. Какая-то сосиска в купальнике! Позор. У меня фигура как у пятилетки. Все, я никуда не пойду. Только не с Бетани. Конечно, у нее все уже выросло. Молли, ты не могла так меня подставить. Неужели нельзя обойтись без нее?
Бедняжка. Она и правда похожа на сосиску: плоская от плеч до бедер; пока единственная округлая линия в фигуре — по-девичьи мягкий изгиб поясницы. И попка симпатичная, если не бросит танцы, все с ней будет отлично.
— У тебя ноги красивые, — попыталась подбодрить ее Молли.
Лиззи презрительно фыркнула:
— Подумаешь. Длинные, и все.
Молли решила зайти с другой стороны:
— Спорим, когда твоей маме было одиннадцать, она выглядела точно так же.
— Мне через два месяца уже двенадцать. — Она шлепнула себя по груди. — И до сих пор ни намека.
Ладно, попробуем еще раз:
— Это оттого, что ты будешь высокая.
Лиззи закатила глаза.
— Брось, это просто чушь.
Потом нахмурилась:
— Ты думаешь?
Если бы Молли знала!
— Очень может быть. Твой организм слишком занят… занят тем, что растет вверх, поэтому ему некогда… отвлекаться на округлости. Твоя мама высокая?
— Она же танцевала. Конечно, высокая. Но не плоская. Ты тоже высокая и тоже не плоская.
— Зато до девятого класса я была как ты. Особенно тяжело приходилось на физкультуре. Все уже давно помогали друг другу застегивать лифчики, а я по-прежнему стаскивала майку через голову. Зато у меня были красивые ноги, как у тебя. И поэтому я стала носить шорты.
— Ты и сейчас их носишь.
— Потому что хорошее со временем становится еще лучше, а за ним и остальное подтягивается. Брось, ты ведь не собираешься торчать здесь, пока все плещутся в бассейне?
— Не собираюсь. Пусть только Бетани попробует завизжать. Брызнешь на нее, и она уже верещит, как малявка. Не понимаю, зачем надо было ее приглашать?
Понятно, кризис миновал.
— Она здесь в гостях. — Молли встала. — Это ее мама устраивает скандалы. А если Бетани будет общаться только с ней, она вырастет в точности такой же. Вдруг, если ты покажешь, как можно веселиться, ей это понравится?
— Ага. Конечно. Ты сама-то в это веришь?
Молли пожала плечами.
— Стараюсь. По крайней мере, пусть посмотрит на нормальных людей.
— Ладно, ладно. — Лиззи еще раз посмотрела в зеркало. — Правда у меня по-настоящему красивые ноги? И волосы. Натуральных блондинок не так уж много. Это у меня от папы и дяди Ника. — Она накинула на плечи большое полотенце с вылинявшим Оззи Озборном. — Все. Я готова.
— Молодец. А я еще нет. Беги за Бутчем, встретимся у бассейна. И не вздумайте лезть в воду, если рядом нет взрослых. Дяди Ника, например.
Лиззи скорчила рожицу.
— Да знаю. Мы оба хорошо плаваем. Нас мама научила.
Они вышли из комнаты Лиззи. Девочка побежала за Бутчем, а Молли зашла в свою спальню. Она закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и вздохнула.
Наконец-то одна.
Как родители с ними справляются? Надо все время чем-то их занимать. Следить, чтобы не поранились. Не скучали. Переживать за них. Успокаивать, когда капризничают. Мечтать, какими они станут, а потом снова переживать. Столько любви, столько ответственности. Столько огорчений.
— Спасибо, это не по мне. — Молли отошла от двери. Она очень полюбила Лиззи и Бутча, правда, но расставалась с ними с облегчением. Звонить им, писать письма, приезжать в гости. Играть вместе. Но отвечать за них?
— Наркотики, уличные шайки, сигареты, попытки устроить в самый лучший колледж. С кем они дружат? Вдруг они напьются и станут гонять на машине? Заниматься незащищенным сексом? А потом женятся, выйдут замуж, заведут своих детей, и все пойдет сначала: ветрянка, содранные коленки, слезы, потому что они не такие, как все, и грудь у них еще не выросла. Да мало ли что? А у тебя каждый раз сердце на части разрывается. Только начни — и никогда не перестанешь быть родителем.
Хотя некоторые так никогда и не начали. Например, ее родители. С таким же успехом они могли отложить яйцо, а когда Молли вылупилась, уплыть.
— Нет, я не стану так поступать с ни в чем не повинным ребенком, — вслух заявила Молли, стянула топ, шорты и прошла в ванную. — Если уж в тебе этого нет, притворство не поможет.
Подставив голову под струи воды, Молли с головой ушла в самокопание.
Она эгоистка. Пустышка. Легкомысленная девчонка, которая боится ответственности. Где-то там, глубоко-глубоко в душе, оставалось пустое место, которое надо было заполнить чем-то… но чем? То, что должно было там вырасти, так и не выросло, никто ему не помог, не поддержал.
Если бы только она знала, что должно там находиться, она бы все исправила. Господи, всю свою жизнь она мечется, пытаясь отыскать это неуловимое что-то.
Она взяла мочалку и гель для душа и принялась намыливаться.
Ее тело было прекрасно. Она не жалела на это сил.
Чтобы никто не догадался про пустой угол в душе.
— Хватит стенать, — скомандовала она себе. — Оставь это на ночь, как всегда. Сделай рекламную паузу.
Она повесила мочалку на хромированный крючок и принялась намыливать голову. И запела:
— Выброшу этого мужчину из головы, хей!
— Хей-хей, — подхватил Доминик, отдергивая штору. — Слышала новости, Молли? Всем приказано экономить воду.
И забрался к ней под душ.
Она попыталась бросить на него возмущенный взгляд, но не очень получилось: во-первых, мешала пена, во-вторых, Молли дико хотелось прижаться к нему всем телом.
— Сумасшедший. Посреди дня. А если кто-то из детей…
— Они плещутся в бассейне вместе с Тейлором. Он их развлекает тем, что швыряет в воду с бортика. Это про экономию воды.
Он прижался к ней:
— Давай помогу.
Молли опустила руки, пальцы Доминика зарылись в ее волосы и стали нежно массировать голову.
— Как приятно. У тебя здорово получается. Много тренировался? Нет, не отвечай.
Она подняла к нему лицо, и его скользкие от шампуня ладони опустились ей на плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72