– И все же... ты хотел бы здесь жить всегда?
Рузгин засмеялся:
– Я – программист-биолог, что мне делать в здешнем средневековье?
– Зачем же ты пришел сюда?
– Если честно...
Виктор пожал плечами, давая понять, что это дело Рузгина – говорить правду или умолчать.
– Уж раз так вышло, и мы здесь остались, скажу, – решился Рузгин. – У меня поручение от фирмы: достать образцы здешней фауны. Той, что в мортале.
– Ничего не получится. В нашем мире мортальные растения не выживают. Это проверяли, и не раз.
– У меня есть контейнер. Совершенно уникальный. Образец уже там.
– Он испортится за зиму и лето.
– В крепости – нет. Понимаете теперь? Эта крепость – она послана мне судьбой. Я спрятал образец в подвале. Никто не знает. Только вы теперь... Осенью я пронесу контейнер в наш мир.
– Зачем?
– Вы не понимаете? Неужели? А вы подумайте, Виктор Павлович! – Рузгин глянул на старшего товарища с нескрываемым мальчишеским превосходством.
– Сдаюсь! – Виктор рассмеялся.
– Эх вы, даже подумать не хотите. Так вот, есть теория, что это деревья создают мортал. То есть первоначальная аномалия создала их, а потом они стали поддерживать мортальные зоны своим существованием. Понимаете? Замкнутый круг. Если мы вырастим здешние клетки в нашем мире, то сможем создать мортал...
– Зачем?
– В лечебных целях, технологических... да мало ли каких! Это же перспектива! – У Бориса горели глаза. – В прошлом году наш человек прошел врата, но не вернулся. Весной они пришлют еще кого-нибудь. В мае на Аркольском перевале человек из нашей фирмы будет ждать меня... – Борис запнулся, сообразив, что и так наболтал лишнего. – Если мы не встретимся, он попытается добыть новый образец.
– На провоз биологических образцов в наш мир нужна лицензия. Все, кто возвращается, проходят дезинфекцию. У тебя этой лицензии наверняка нет. Как же ты собираешься протащить свои находки?
– Я уже все продумал. С грузом серебра. Да, там будут дезинфицировать багаж. Но разом. Весь ящик. Мой контейнер не пострадает. Все продумано!
Рузгин замолчал. Понял – его занесло. Не следовало об этом никому говорить. Даже Виктору Павловичу. Хотя в порядочности Ланьера он никогда не сомневался.
– Боря, вот что мне скажи, ты майору Васильеву обещал заплатить, если за нами явится вездеход? – спросил после паузы Ланьер.
– Обещал, конечно. Фирма бы заплатила.
– Много?
– Очень много.
– Странно, – Виктор по своему обыкновению почесал переносицу.
– Что – странно? – не понял Рузгин.
– Тогда странно, что он за нами не заехал. Майор своей выгоды не упускал никогда.
Получалось, Васильев не мог прислать вездеход. Именно не мог. Был не в силах. «Сила...» Это слово просачивается в каждую фразу. Хьюго прав. А лучше бы он ошибался.

4
– Ты несправедлива, герцогиня. Я к тебе всей душой, а ты... – услышал Виктор в коридоре голос Хьюго.
Он остановился, не зная, требует ситуация его вмешательства или нет.
– Я сказала – отвяжись, – узнал Ланьер низкий голос Кори.
– Поль не вернется. Поверь мне и моему чутью.
– Для тебя это ничего не меняет.
– Почему? У тебя что-то не в порядке? Болезнь какая? Неужели здоровая женщина не хочет секса? Постится все лето? Не поверю. Я по именам знаю твоих любовников. Уверен – не всех. И вдруг блудница обращается в монахиню.
– Ты – урод. Меня тошнит, когда я вижу твою рожу. Эта мысль тебе в голову не приходила?
Дальше послышалась возня. Мокрый звук пощечины.
Сдавленный выкрик: «Сволочь!»
Пора вмешаться. Виктор шагнул вперед. Вечный фонарь под потолком освещал вполне банальную сцену: здоровяк охранник рвал одежду с женщины. Виктор подошел сзади и ударил ногой промеж расставленных ног Хьюго. Тот взревел, скрючился. Второй удар – по затылку. Кори, вырвавшись наконец из рук Хьюго, добавила. И не слабо.
Прежде чем Хьюго успел очухаться, Виктор вырвал пистолет из кобуры охранника и снял с предохранителя.
– Кори, как ты думаешь, если я пристрелю этого типа, Бурлаков меня простит или нет? – спросил он у герцогини.
Та спешно пыталась застегнуть черное платье. Не получалось: две пуговицы были выдраны с мясом.
– Не пачкай рук, – проговорила она, наскоро завязывая волосы в узел.
Хьюго прислонился к стене и теперь смотрел на Виктора с ненавистью, растирая левой рукой шею.
– Э-эх... Я же просил вас, Виктор Павлович: не вмешивайтесь. Вас не касается то, что здесь происходит. Осенью вернетесь в свой чистенький отвратный мир, будете трахать свою женушку, родите парочку дебилов, потом стерилизуетесь. Не ваше это, то, что настоящее.
– Давайте я все-таки его убью! – Виктор рассмеялся.
Он не чувствовал гнева. Лишь какую-то хмельную радость.
– Оставьте его в покое. Если бы Поль был здесь, Хьюго и пальцем не посмел бы меня тронуть. Пойдемте, – сказала Кори.
– Оружие заберешь утром у Бурлакова, – добавил Виктор.
– Только это вы и умеете: сделать подлость ближнему, ударить в спину, – фыркнул Хьюго.
Он намеренно дразнил Виктора, уверенный, что стрелять тот не станет, а с кулаками кинуться может. И уж тогда Хьюго отделает его под орех: начальник охраны, несомненно, сильнее Ланьера. И дерется наверняка лучше.
Виктор сделал вид, что собрался уходить, потом развернулся и выстрелил. Хьюго взвизгнул и схватился руками за голень.
– По-моему, тебе стоит поваляться пару дней в постели, – сказал Виктор. – Возможно, маленький урок должен пойти на пользу.
Они ушли. Слышали, как Хьюго матерится и зовет на помощь.

5
Герцогиня провела Ланьера в свои покои. Виктор подозревал, что она будет искать с ним встречи, хотя и не так демонстративно.
– Бурлаков не одобрит подобных действий, – заметила Кори, запирая дверь на засов.
– Таких типов надо иногда бить по рукам.
«Лучше бы я его застрелил», – подумал Виктор.
Покои герцогини были куда просторнее комнаты Виктора. Пожалуй, это были лучшие комнаты в замке. Гобелены на стенах, широкая кровать. Камин. В его огромном зеве догорали поленья.
«Почему камины, а не печи? – подумал Ланьер. – Печи куда экономнее и больше дают тепла. Неужели это – всего лишь дань романтическим увлечениям? Или все проще: один из первых строителей крепости умел складывать только камины. Создал традицию. Оставил учеников».
– Хьюго возникает всюду, как призрак мортала. Куда бы я ни шла – он непременно окажется рядом.
– Хьюго может перемещаться мгновенно?
– Что?.. Нет. Как Григорий Иванович – нет. Что ты! Так умеет только Бурлаков. И Поль. Хотя у Поля хуже получается. Ты, может быть, тоже научишься. Если проведешь здесь несколько лет.
– Я пробовал. И, кажется, сумел, когда пришел в ярость.
Кори улыбнулась:
– Ты способный. Но если ярости нет, сойдет и боль. Очень сильная боль. Испытай при случае. Присаживайся, я налью тебе виски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83