Поскольку легенда Дианы утверждала, что она была помещена в одну из частных школ в Швейцарии, а не проходила курс лечения для больных, страдающих полным отсутствием аппетита, она только смущенно пробормотала:
– Да, там были очень суровые правила.
Что, в общем, было чистой правдой.
– Ну ладно, значит, придется мне самому кой-чему тебя научить. – Он зевнул, потом дружески похлопал ее по плечу. – А в первый раз ни у кого все равно толком ничего не получается. Как и в жизни: все познается в процессе практики...
Но практика пришлась ей совершенно не по душе. Она испытывала омерзение, когда приходилось брать его в рот, у нее тотчас срабатывал рвотный рефлекс и она опрометью бежала в ванную; когда он начинал целовать и языком облизывать самые сокровенные места на ее теле, она закрывала глаза и корчилась от стыда и смущения, меньше всего при этом испытывая чувство наслаждения. Когда же он наконец входил в нее, она пыталась делать то, чему он ее научил: поднимать ноги, захватывая ими его, или класть их ему на плечи, – но физические упражнения всегда вызывали в ней отвращение, все они сводились к тому, что она с ногами забиралась на мягкий диван, прихватив туда коробку шоколада и стопку журналов.
Руки ее безжизненно, как плети, свисали с его плеч, и в тягостном молчании она терпеливо сносила его тычки и похрюкивания, сначала мысленно моля его побыстрее все это кончить, а чуть позже научившись переключаться на другие мысли и думать о том, что наденет завтра на званый ленч, или чем все кончится между Армани и Верзасом, или действительно ли изящно облегающее фигуру Донны Коран платье принадлежит ей лично, или стоит ли перекрашивать свои волосы в более темные тона; но вот что непременно нужно будет сделать – нанести новый лак на ногти, потому что этот не держится и пяти минут...
Она унаследовала от своей матери полное отсутствие либидо и потому никак не могла взять в толк, что особенного находят люди в любви и почему так носятся с ней! Когда Бруксу в конце концов все это надоело, Диана вздохнула с облегчением, но, когда одна из ее подруг сообщила, что ее муженек в открытую занимается сексом на стороне, она прижала неверного мужа в угол и негодующим свистящим шепотом отчитала его, заявив, что ей наплевать, где, с кем и когда он этим занимается, главное, что не с ней, но что впредь он должен вести себя более осмотрительно, в противном случае... ибо замужем она или нет, но она все еще дочь своего отца...
Брукс внял предупреждению. Жене же его оставалось только сетовать на то, что ни у кого не нашлось времени и желания саму ее предупредить обо всем. С глаз ее спала не столько пелена, сколько плотно закрывавшие их ставни: супружеская жизнь, оказывается, включала в себя вещи, о существовании которых она даже не подозревала. Слишком поздно она пригляделась к супружеской жизни своих родителей и впервые постигла ее суть: поняла, каким она была бездушным, напрочь лишенным взаимной любви и уважения, формальным соглашением. Слишком поздно увидела она своего отца новыми, обновленными глазами, как увивался он вокруг какой-нибудь смазливенькой юбки, слишком поздно поняла, где он пропадал и чем занимался в те ночи, когда не появлялся дома. Каков тесть, таков и зятек, язвительно думала она. Но более важным был другой факт: какова мать, такова и дочь. Теперь у нее было более чем достаточно оснований точно ее копировать. Как она злилась! На свою мать, на своего отца, на своего мужа, на себя. Меня обокрали! – хотелось ей кричать во все горло. Никто не догадался объяснить мне того, что действительно имеет значение! Ну если то, чем я занимаюсь, и есть жизнь, тогда, да поможет мне Бог, как и мама, я попытаюсь мужественно сносить все напасти. Нью-йоркская квартира ее была точной копией дома Морпетов, ей удалось даже приобрести небольшое поместье в десяти минутах езды от «Иллирии», которое она начала переделывать в стиле имения матери.
Когда отец намекнул, что очень хотел бы стать дедом, Диана хладнокровно вычислила время своей овуляции, приняла небольшую порцию виски, чтобы было не совсем уж тошно, и совратила своего мужа. В должное время забеременев, она произвела на свет прелестную девочку, весившую семь фунтов, которую назвала Оливией Банкрофт Гамильтон. Брукс и Билли были ею весьма довольны, и все вокруг говорили, что супружеская жизнь несомненно пошла Диане на пользу.
– Истинная дочь своей матери, – говорили они. – Теперь у Ливи наконец-то проявилась реальная соперница...
Но у Тони, как всегда, было особое мнение на этот счет. Отведя Роз в сторонку во время церемонии крестин дочери Дианы, она заметила:
– Я знаю, все только и твердят, что супружество пошло на пользу Диане, но по мне, так лучше держаться подальше от такой пользы.
– То есть?
– Именно она, эта польза, повинна в том, что Диана превратилась в стопроцентную, трижды отдистиллированную сучку.
– Понятно, что ты имеешь в виду, – согласилась с ней Роз. – Но в данный момент у нее такой вид, будто ее заново опрыскали. – Роз помолчала, потом добавила: – С другой стороны, мама тоже выглядит не лучшим образом, но у нее это потому, что что-то в ней погасло. – Она посмотрела своей тетке прямо в глаза. – Она так и не соглашается обследоваться у врача?
– Ей пришлось это сделать, когда она заболела пневмонией.
– Когда это случилось? – вид у Роз был явно напуганный. Она все еще жила во Флоренции и ее визит в Лондон просто удачно совпал с данным семейным торжеством. Она ничего не знала об ухудшении здоровья матери, если не принимать в расчет того, о чем ей намекал Джеймз во время свадьбы Дианы. На что, со стыдом призналась она сама себе, она совершенно не обратила внимания.
– В прошлом году, они с Билли путешествовали на яхте Ниарчоса, когда у нее вдруг понялся сильный жар – температура подскочила до ста четырех, и она с трудом могла дышать. Вертолетом ее отправили в больницу в Сардинию, и там-то и обнаружили пневмонию. Билли свез туда врачей со всех концов света, но они только подтвердили ранее поставленный диагноз, тогда он привез ее в Лондон, и новая армия врачей занялась тщательным ее обследованием – рентген, анализ крови, ну и так далее, все, что полагается в таких случаях. Они посоветовали ей бросить курить. Как видишь, она не сделала этого. – Тони помолчала. – У нее какой-то странный, навязчивый кашель. Рентген ничего не выявил, а кашель все никак не проходит. Я предложила, чтобы ее осмотрел мой личный врач – он хоть и грубиян, но ему единственному я бы доверила свою жизнь. Но она отказывается. Говорит, что на ближайшее будущее с нее достаточно докторов. – Вторая пауза Тони была значительно длиннее первой. – У меня неприятное ощущение, что она весьма ошибается на этот счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107