Шура закончилась в атмосфере полного единодушия, что было весьма необычно для этого разношерстного сборища, раздираемого внутренними противоречиями. Оставшись один, Акбар-хан уставился куда-то в пространство и застыл в полной неподвижности, погруженный в свои мысли.
Айша наверняка догадывается о его планах. Что она чувствует сейчас, находясь в осажденном военном городке, среди слабых, нерешительных дураков феринге, которых он научил ее презирать? Каково ей знать о приближении неизбежного конца? Ведь Айше придется разделить судьбу англичан.
Когда лучше всего вернуть ее? В общем, это можно сделать в любую минуту и без особых трудностей: в военном городке полным-полно его людей. Или оставить Айшу там, чтобы она ощутила, как вонзаются в нее клыки голода, и испытала ужас от сознания, что кольцо врагов вокруг англичан все более сужается? И пусть она трепещет от страха, когда воображение, основанное на собственном опыте, нарисует ей картины расправы, которую хан учинит над изменницей.
Акбар-хан тосковал по Айше. Правда, он редко допускал, чтобы зов плоти и посторонние мысли вторгались в его душу, устремленную к одной-единственной цели. И все-таки он тосковал по ее нежности, нежности, которая соединялась с твердостью характера, восхищавшей Акбар-хана. Ведь именно это так отличало Айшу от других женщин. Он тосковал по ее всегдашней готовности отвечать на его вызовы не меньше, чем по ее искусным любовным ласкам. А еще Акбар-хану недоставало их внутренней близости, благодаря которой он ощущал все ее эмоции и читал ее мысли.
Сейчас он мог только догадываться о том, что чувствует Айша, а ему хотелось знать . Она предпочла остаться с феринге. Но почему? Отказалась ли она от удочерившего ее народа или просто увлеклась эфемерными радостями, которые Кристофер Рэлстон дарил ей в постели? Последнее можно простить. Да, он наказал бы Айшу за измену, но потом простил бы ее, потому что сам отчасти виноват в случившемся. Но предательство – дело другого рода.
Акбар-хан слегка нахмурился, очнувшись от глубокой задумчивости. Пусть Айша останется пока с феринге. Ему нужно разработать очередной ход, связанный с предательством безмозглого Макнотена. А это потребует концентрации всех сил.
– Пресвятой Боже! – воскликнул Кит, в смятении схватившись за голову. – Наш полк в Курдуррахе разделали под орех, а теперь еще это.
– Что «это»? – спросил Колин Маккензи, входя в комнату для адъютантов. Вид у него был встревоженный, как и у всех остальных в штабе в последние дни.
– Военные городки в Чарикаре взяты, – угрюмо сообщил Кит. – Полк гурков под командованием Кодрингтона защищал их как мог, но эти проклятые фанатики-гази перерезали весь гарнизон.
– И семьи?
Кит уныло кивнул:
– Утром к нам пробились Поттингер и Хаутон. Только они двое и остались в живых. Хаутон почти при смерти.
– Боже милосердный! – Маккензи подошел к окну и посмотрел на пустынную улицу.
Зимний ветер подхватывал и уносил прочь опавшие листья; от его яростных порывов дребезжали стекла. По всей стране афганцы, со своими джеззали и шимитарами, уничтожали один за другим английские гарнизоны. А в долину стекались гильзаи и беспрепятственно, словно издеваясь, обстреливали военный городок.
– Нужно эвакуировать наш гарнизон и укрыться в Бала-Хисар, – сказал Колин. – Тут я согласен с достопочтенным советником. Это единственно разумное решение. Крепость надежно защищена и занимает довольно выгодное положение – на господствующей высоте. А здесь мы как крысы, попавшие в ловушку.
– Шелтон против, – отозвался Кит. – Я все утро слушал, как они спорили. Бригадир предлагает, чтобы мы шли в Джалалабад, который удерживает Сэйл. Он боится, что мы задержим общее отступление, если останемся в Бала-Хисар.
– Черт возьми, да чем он думает? Как мы доберемся туда… со всей лагерной обслугой, женщинами, детьми, грудными младенцами? До Джалалабада семьдесят миль, и по пути нас будут обстреливать! – негодующе воскликнул Маккензи. – Тут уж нам не обойтись без согласия и поддержки Акбар-хана и других сирдаров.
– Скажи об этом Макнотену, – устало ответил Кит. – Он до сих пор твердо верит, что его план посеять раздоры среди вождей сработает, и если мы продержимся зиму в Бала-Хисар, то все будет хорошо.
– Капитан Рэлстон?
– Да, лейтенант. – Кит машинально отдал честь вновь прибывшему гонцу.
– Сэр, афганские отряды перемещаются из Кабула в сторону деревни Бехмару.
Кит и Колин смачно выругались, поняв, что им сулит эта новая неприятность.
– Вам нужно сообщить об этом бригадиру Шелтону, лейтенант, – сказал Кит.
– Жаль, что Шелтон всего лишь добросовестный служака, – пробормотал Колин, когда лейтенант ушел. – Кто-то должен взять всю инициативу на себя и действовать энергично. Солдаты совсем пали духом. Продовольствия не хватает, и все устали от бесконечных оборонительных боев. Я не могу даже добиться, чтобы они честь отдавали как следует. На большинство из них вряд ли можно уже положиться.
Мрачные оценки Колина соответствовали действительности. Солдаты были в таком настроении, что ими становилось все труднее командовать во время сражений.
– Шелтон тут не виноват, – заметил Кит. – На самом деле Эльфинстон – вот кто осложняет нам жизнь. Он все еще держится за власть, хотя не может принять ни одного решения и вообще едва встает с постели.
– Да, ты прав, – угрюмо согласился Колин, пожав плечами.
– Кит, мне нужен кавалерийский отряд и пушки для отвлекающего маневра, – торопливо произнес чей-то голос за дверью. – Говорят, вы в этих делах дока. Приготовьтесь: выступаем через полчаса.
– Слушаюсь, майор, – сказал Кит вслед майору Свэйну. – С каких это пор я стал специалистом по отвлекающим маневрам и артиллерийским обстрелам? – удивился он.
– После штурма форта Махомеда Шерифа, – усмехнулся Колин. – Эту высокую репутацию, друг мой, ты заработал в одной из наших удачных операций. К сожалению, они весьма немногочисленны.
– На самом деле вся заслуга принадлежит сержанту Абдулу Али, – совершенно искренне сказал Кит. – Его сипаи последуют за ним даже в Дантов ад. Почему-то сержант выбрал меня в напарники.
– Что ж, будь осторожен. И пусть сержант тебя прикрывает, – посоветовал Колин.
Кит кивнул.
– Надо предупредить Аннабель. Лучше столкнуться лицом к лицу с гази, чем с моим зеленоглазым василиском, когда она сердится.
– Счастливчик ты, Рэлстон, – рассмеялся Колин. – Вот бы мне кто-нибудь так же помогал грусть-тоску развеивать!
Против ожидания Рэлстон не поддержал его шутливый тон. Он покачал головой, и его серые глаза потемнели.
– Чертовски трудно, Колин, чувствовать себя заложником в руках судьбы. Я могу примириться с мыслью о неизбежности собственной смерти… когда бы это ни произошло – теперь или немного позже, но Аннабель… Меня мучает и другое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101