Где-то били в барабан, и этому звуку аккомпанировал рев трубы. Из церкви выбежала монахиня в разорванной черной одежде, преследуемая толпой хохочущих и орущих солдат в мундирах нараспашку. Один из них размахивал, как флагом, вышитым золотом алтарным покровом, другой тащил пару массивных серебряных подсвечников.
Монахиня, спасаясь, нырнула в боковую дверь, и Тэмсин на мгновение увидела ее искаженное ужасом лицо под капюшоном. Но вот дверь позади нее открылась, и женщину втащили внутрь, что сулило относительную безопасность.
Толпа, потеряв жертву, остановилась, озираясь. Озверевшие мужчины начали метаться, в полном недоумении тряся хмельными головами, не в силах разгадать тайны ее исчезновения. Кто-то из них бросил другому мех с вином, который на минуту сплотил их всех, потом, будто подчиняясь какому-то неслышному приказу, они рванулись к церкви.
Тэмсин передернуло. Тягостные воспоминания еще больше раздували пламя гнева. Тонкая рука легла на рукоятку ножа, и она уже жалела, что оставила ружье дома. Нет, она не боялась за свою безопасность, но дикая ярость, овладевшая ею, когда она увидела, что солдаты творили с жителями, требовала выхода. То тут, то там можно было заметить представителей высших чинов, тщетно пытавшихся как-то остановить озверевших победителей. Но солдаты, опьяненные вином и свободой, вышли из-под контроля.
Тэмсин заметила двух офицеров, пытавшихся приструнить распоясавшихся пехотинцев, которые устроили торг прямо на улице. Товаром оказалась молодая девушка. Но силы были слишком не равны. Поверх головы одного из офицеров просвистела пуля, второму солдат целился прямо в сердце. Их оказалось всего двое против двадцати пьяных дикарей, и они были вынуждены отступить. Все это Тэмсин наблюдала, притаившись в дверном проеме одного из соседних домов.
Офицеры ретировались, и Тэмсин не стала их осуждать. Сама она дождалась, пока торг закончился и девушка была продана за рубин размером с куриное яйцо и под взрывы смеха брошена в объятия коренастого лучника с повязкой на глазу. Тот схватил свою добычу в охапку и потащил сквозь толпу вконец переулка.
Тэмсин последовала за ним: теперь вся ее ненависть была направлена на лучника. Она не могла положить конец всеобщему безумию и варварству, но с этим солдатом она попробует рассчитаться.
Площадь беспорядочно шумела. Солдаты сновали туда-сюда, вынося из лавок многочисленные трофеи, скрипели разбитые в щепы двери, лязгали остатки железных решеток, вырванных из окон первых этажей.
Доставшаяся лучнику девушка причитала, как потерявшийся ребенок, и Тэмсин заторопилась, следуя по пятам за солдатом, одновременно ища взглядом на земле какое-нибудь более надежное оружие, чем нож. Двое пехотинцев, примостившись возле дверей лавки торговца мануфактурой, играли в кости. Их мушкеты лежали рядом, на земле. Тэмсин сделала резкое движение, схватила одно из ружей и понеслась вперед по улице, не обращая внимания на яростные вопли, несущиеся ей вслед.
Но крики быстро смолкли: сейчас мушкет не являлся предметом первой необходимости, и мужчины вернулись к игре.
В центре площади, на каменном фундаменте, стояла водокачка — к ней вели три широкие и плоские ступени. Туда и направился лучник со своей добычей, видимо, собираясь насладиться ею здесь же на солнышке. Как только он опустил девушку, Тэмсин прыгнула вперед и с размаху двинула его прикладом по голове. Удар пришелся по уху, солдат взревел и повернулся, чтобы увидеть, кто на него напал.
Тэмсин отпрыгнула назад, нацелив мушкет прямо ему в сердце.
— Мерзавец, — свирепо сказала она. — Гнусный сукин сын и убийца. Насилие над этой девушкой будет твоей великой победой и предметом гордости, о чем ты будешь рассказывать внукам, верно? А что ты сделаешь, когда кончишь развлекаться? Продашь приятелям?
Девушка стояла на коленях, согнувшись, и все еще причитала. Солдат был озадачен, в ухе у него все еще звенело от удара мушкетом, из ссадины вниз по шее струилась кровь. Он не сводил глаз с крошечной фигурки, выскочившей как черт из табакерки, почти не понимая ее слов.
— Беги, nifia, — шепнула Тэмсин выразительно. Девушка поднялась на ноги и безумным взглядом оглядела запруженную солдатами площадь, будто искала безопасного пути к отступлению. Но стоило ей тронуться с места, как лучник пришел в себя и с рыком бросился за беглянкой. Тэмсин выставила ногу и он рухнул как подкошенный на булыжник мостовой, но тут же вскочил, тряся головой, как раненый буйвол.
Полковник Сент-Саймон и капитан Фробишер появились на площади как раз тогда, когда внимание мужчин, стоявших рядом с водокачкой, обратилось на только что произошедшую стычку. Молодая босоногая девушка убегала по булыжной мостовой, слезы ужаса струились по ее лицу. Она столкнулась с Джулианом, который успел схватить и поддержать ее, прижав для равновесия к себе, а глаза его тем временем были прикованы к сцене посреди площади. Девушка прижималась к нему, дрожа, как загнанная лань, поняв, что золотой галун и эполеты на мундире офицера сулят ей спасение.
— Иисус, Мария и Иосиф, — шептал Джулиан, заметив ни с чем не сравнимую золотистую головку Фиалки ровно за секунду до того, как она исчезла, поглощенная разгневанной толпой. Он оторвал девушку от себя и отшвырнул ее Френку, коротко приказав:
— Доставь ее в безопасное место.
Потом, держа наготове пистолет и на ходу обнажая саблю, Сент-Саймон бросился к водокачке, в гущу толпы.
Он вломился в самое сердце потасовки, размахивая саблей направо и налево, понося своих вояк на смачном языке солдатских казарм, одновременно раздвигая толпу и пробиваясь к цели. В этот момент яростная брань оказалась более действенной, чем оружие, она, казалось, вывела людей из пьяного транса, напомнив им о привычной военной дисциплине. Тесный круг разомкнулся, и Джулиан прорвался в центр.
Тэмсин яростно отбивалась от лучника, которого лишила добычи. У нее отобрали мушкет, и теперь она пыталась достать из-за пояса нож. Когда солдат схватил Тэмсин, Джулиан пальнул из пистолета в воздух, потом взмахнул саблей, и солдат наконец выпустил девушку, взревев от боли — кровь фонтаном забила из его руки.
Стоявшие кругом свидетели этой сцены недовольно зароптали и стали продвигаться ближе к Сент-Саймону. Джулиан подчеркнуто медленно убрал саблю в ножны, сунул пистолет за пояс, потом обернулся и схватил Тэмсин под мышку, как мешок картошки.
— Черт бы побрал ваши темные души, — закричал он им, — дайте мне пройти( Он стал спускаться по ступенькам, расчищая себе путь и не выпуская из рук отчаянно барахтавшуюся девушку. Кто-то засмеялся, пьяное хихиканье было подхвачено остальными. Их настроение изменилось, и они отступили назад, давая скабрезные советы офицеру, достаточно славному парню, если он решил развлечься на их манер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Монахиня, спасаясь, нырнула в боковую дверь, и Тэмсин на мгновение увидела ее искаженное ужасом лицо под капюшоном. Но вот дверь позади нее открылась, и женщину втащили внутрь, что сулило относительную безопасность.
Толпа, потеряв жертву, остановилась, озираясь. Озверевшие мужчины начали метаться, в полном недоумении тряся хмельными головами, не в силах разгадать тайны ее исчезновения. Кто-то из них бросил другому мех с вином, который на минуту сплотил их всех, потом, будто подчиняясь какому-то неслышному приказу, они рванулись к церкви.
Тэмсин передернуло. Тягостные воспоминания еще больше раздували пламя гнева. Тонкая рука легла на рукоятку ножа, и она уже жалела, что оставила ружье дома. Нет, она не боялась за свою безопасность, но дикая ярость, овладевшая ею, когда она увидела, что солдаты творили с жителями, требовала выхода. То тут, то там можно было заметить представителей высших чинов, тщетно пытавшихся как-то остановить озверевших победителей. Но солдаты, опьяненные вином и свободой, вышли из-под контроля.
Тэмсин заметила двух офицеров, пытавшихся приструнить распоясавшихся пехотинцев, которые устроили торг прямо на улице. Товаром оказалась молодая девушка. Но силы были слишком не равны. Поверх головы одного из офицеров просвистела пуля, второму солдат целился прямо в сердце. Их оказалось всего двое против двадцати пьяных дикарей, и они были вынуждены отступить. Все это Тэмсин наблюдала, притаившись в дверном проеме одного из соседних домов.
Офицеры ретировались, и Тэмсин не стала их осуждать. Сама она дождалась, пока торг закончился и девушка была продана за рубин размером с куриное яйцо и под взрывы смеха брошена в объятия коренастого лучника с повязкой на глазу. Тот схватил свою добычу в охапку и потащил сквозь толпу вконец переулка.
Тэмсин последовала за ним: теперь вся ее ненависть была направлена на лучника. Она не могла положить конец всеобщему безумию и варварству, но с этим солдатом она попробует рассчитаться.
Площадь беспорядочно шумела. Солдаты сновали туда-сюда, вынося из лавок многочисленные трофеи, скрипели разбитые в щепы двери, лязгали остатки железных решеток, вырванных из окон первых этажей.
Доставшаяся лучнику девушка причитала, как потерявшийся ребенок, и Тэмсин заторопилась, следуя по пятам за солдатом, одновременно ища взглядом на земле какое-нибудь более надежное оружие, чем нож. Двое пехотинцев, примостившись возле дверей лавки торговца мануфактурой, играли в кости. Их мушкеты лежали рядом, на земле. Тэмсин сделала резкое движение, схватила одно из ружей и понеслась вперед по улице, не обращая внимания на яростные вопли, несущиеся ей вслед.
Но крики быстро смолкли: сейчас мушкет не являлся предметом первой необходимости, и мужчины вернулись к игре.
В центре площади, на каменном фундаменте, стояла водокачка — к ней вели три широкие и плоские ступени. Туда и направился лучник со своей добычей, видимо, собираясь насладиться ею здесь же на солнышке. Как только он опустил девушку, Тэмсин прыгнула вперед и с размаху двинула его прикладом по голове. Удар пришелся по уху, солдат взревел и повернулся, чтобы увидеть, кто на него напал.
Тэмсин отпрыгнула назад, нацелив мушкет прямо ему в сердце.
— Мерзавец, — свирепо сказала она. — Гнусный сукин сын и убийца. Насилие над этой девушкой будет твоей великой победой и предметом гордости, о чем ты будешь рассказывать внукам, верно? А что ты сделаешь, когда кончишь развлекаться? Продашь приятелям?
Девушка стояла на коленях, согнувшись, и все еще причитала. Солдат был озадачен, в ухе у него все еще звенело от удара мушкетом, из ссадины вниз по шее струилась кровь. Он не сводил глаз с крошечной фигурки, выскочившей как черт из табакерки, почти не понимая ее слов.
— Беги, nifia, — шепнула Тэмсин выразительно. Девушка поднялась на ноги и безумным взглядом оглядела запруженную солдатами площадь, будто искала безопасного пути к отступлению. Но стоило ей тронуться с места, как лучник пришел в себя и с рыком бросился за беглянкой. Тэмсин выставила ногу и он рухнул как подкошенный на булыжник мостовой, но тут же вскочил, тряся головой, как раненый буйвол.
Полковник Сент-Саймон и капитан Фробишер появились на площади как раз тогда, когда внимание мужчин, стоявших рядом с водокачкой, обратилось на только что произошедшую стычку. Молодая босоногая девушка убегала по булыжной мостовой, слезы ужаса струились по ее лицу. Она столкнулась с Джулианом, который успел схватить и поддержать ее, прижав для равновесия к себе, а глаза его тем временем были прикованы к сцене посреди площади. Девушка прижималась к нему, дрожа, как загнанная лань, поняв, что золотой галун и эполеты на мундире офицера сулят ей спасение.
— Иисус, Мария и Иосиф, — шептал Джулиан, заметив ни с чем не сравнимую золотистую головку Фиалки ровно за секунду до того, как она исчезла, поглощенная разгневанной толпой. Он оторвал девушку от себя и отшвырнул ее Френку, коротко приказав:
— Доставь ее в безопасное место.
Потом, держа наготове пистолет и на ходу обнажая саблю, Сент-Саймон бросился к водокачке, в гущу толпы.
Он вломился в самое сердце потасовки, размахивая саблей направо и налево, понося своих вояк на смачном языке солдатских казарм, одновременно раздвигая толпу и пробиваясь к цели. В этот момент яростная брань оказалась более действенной, чем оружие, она, казалось, вывела людей из пьяного транса, напомнив им о привычной военной дисциплине. Тесный круг разомкнулся, и Джулиан прорвался в центр.
Тэмсин яростно отбивалась от лучника, которого лишила добычи. У нее отобрали мушкет, и теперь она пыталась достать из-за пояса нож. Когда солдат схватил Тэмсин, Джулиан пальнул из пистолета в воздух, потом взмахнул саблей, и солдат наконец выпустил девушку, взревев от боли — кровь фонтаном забила из его руки.
Стоявшие кругом свидетели этой сцены недовольно зароптали и стали продвигаться ближе к Сент-Саймону. Джулиан подчеркнуто медленно убрал саблю в ножны, сунул пистолет за пояс, потом обернулся и схватил Тэмсин под мышку, как мешок картошки.
— Черт бы побрал ваши темные души, — закричал он им, — дайте мне пройти( Он стал спускаться по ступенькам, расчищая себе путь и не выпуская из рук отчаянно барахтавшуюся девушку. Кто-то засмеялся, пьяное хихиканье было подхвачено остальными. Их настроение изменилось, и они отступили назад, давая скабрезные советы офицеру, достаточно славному парню, если он решил развлечься на их манер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115