- Верно, - отозвался Джордж странным тоном.
Я добил заметку до конца, посмотрел на него и спросил:
- Что дальше?
Он подошел, взял блок строчек с уголка и прочел перевернутый текст,
как у печатников принято читать набор. Затем вздохнул и проговорил:
- Значит, дело не во мне. Взгляни, Уолтер.
Он передал мне набор, и я тоже прочел. Вернее, начал читать:
"Свадба Х.М.Клэфлина и мисс Марджори Берк состоялась вчера вечером в
доме невесты. Падружками были..."
Я ухмыльнулся.
- Слава богу, Джордж, что мне уже не приходится зарабатывать этим
себе на хлеб. Пальцы больше не слушаются: в первых пяти строчках три
ошибки. Но в чем дело? Можешь ты мне сказать, зачем ты заставил меня
набирать эту ерунду?
Он ответил:
- Будь добр, Уолтер, набери еще раз. Я... Мне хотелось бы, чтобы ты
понял это сам.
Я поглядел на него. Он показался мне таким серьезным и озабоченным,
что я не стал спорить, а повернулся к клавиатуре и напечатал: "Свадьба..."
потом поднял глаза к верстатке и прочел по выпавшим матрицам: "Свадба..."
У линотипа есть одно достоинство, о котором вам, возможно, не
известно, если вы не печатник. Вы всегда можете исправить ошибку в строке,
если спохватитесь до того, как нажмете на рычаг, которым матричную строку
посылают на отливку. Вы просто сбрасываете нужную вам матрицу и вручную
вставляете ее в надлежащее место.
Ну, я ударил по клавише "ь", чтобы получить матрицу "ь" и исправить
ошибку в слове "свадба"... Но ничего не получилось. Штанга клавиши
выдвинулась нормально, раздался обычный звонкий щелчок, но матрица "ь" не
выпала. Я заглянул в механизм, чтобы проверить, не встал ли верх, но там
все было в порядке.
- Заело, - сказал я.
Чтобы увериться окончательно, я еще с минуту нажимал на клавишу "ь" и
вслушивался в звонкие щелчки. Но матрица "ь" так и не выпала, и я протянул
руку...
- Оставь, Уолтер, - сказал Джордж Ронсон спокойно. - Заканчивай
строку и продолжай.
Я снова уселся и решил развлекать его дальше. Так мне быстрее удастся
выяснить, к чему он клонит, чем ежели я начну спорить с ним. Я закончил
первую строку, пробил вторую и подошел к слову "Марджери". Я нажал клавишу
"М", затем "а", "р", "д", "ж", "е"... Тут я случайно взглянул на
верстатку. Матричная строка гласила: "Марджо..."
- Ч-черт, - пробормотал я и снова нажал на клавишу "е", чтобы
заменить матрицу "о" на "е", но ничего не получилось. Я жал на клавишу
"е", но матрица не выпадала.
- Ч-черт, - повторил я и встал, чтобы осмотреть сталкиватель.
- То-то и оно, Уолтер! - сказал Джордж. В его голосе можно было
различить и некое подобие торжества - надо мной, как я полагаю; и какую-то
долю страха и явного замешательства, и оттенок покорности судьбе. - Теперь
ты понимаешь, в чем дело? Она точно следует оригиналу!
- Она... что?
- Потому-то я и хотел, чтобы ты сам ее опробовал, Уолтер, - сказал
он. - Просто желал убедиться, что все дело в машине, а не во мне. Вот
взгляни: в письме на пюпитре написано вместо "свадьба" - "свадба" и вместо
"Марджери" - "Марджори"... и, какие бы ты клавиши ни нажимал, выпадут
именно эти матрицы.
- Глупости, - сказал я. - Не иначе как ты пьян, Джордж.
- Можешь мне не верить, - возразил он. - Попробуй набрать эти строки
правильно. Исправь ошибку в четвертой строке, там, где написано
"падружки". Я хмыкнул, взглянул на уголок, чтобы посмотреть, с какого
слова начинается четвертая строка, и начал набирать. Набрал "п" и
остановился. Медленно и осторожно, не спуская глаз с клавиатуры, я положил
указательный палец на клавишу "о" и надавил. Я услышал, как матрица со
щелчком прошла через сталкиватель, и увидел, как она упала в верстатку. Я
твердо знал, что нажал на нужную клавишу, но... Вот именно, вы уже
догадались. Выпала матрица "а".
- Не верю, - сказал я.
Джордж Ронсон с тревогой взглянул на меня, криво усмехнувшись.
- Я тоже, - сказал он. - Слушай, Уолтер, пойду прогуляюсь. Я схожу с
ума. Я не могу здесь больше оставаться ни минуты. А ты валяй дальше и
попробуй убедить себя. Машина в твоем распоряжении.
Я глядел ему вслед, пока он не ушел. Затем с каким-то странным
чувством я снова повернулся к линотипу. Прошло немало времени, прежде чем
я поверил, но поверить мне пришлось.
Какие бы клавиши я ни нажимал, проклятая машина точно следовала
рукописи со всеми ее ошибками.
Я решил довести дело до конца. Набрал первые два слова, а затем
прошелся по рядам клавиш сверху вниз, как это обычно делается, когда
заполняют пустую строку: ЭТАОИН ШРДЛУ ЭТАОИН ШРДЛУ ЭТАОИН ШРДЛУ - не глядя
на верстатку. Я послал результат на отливку, схватил горячую строку,
которую ножи вытолкнули из формы, и прочел: "Свадба Х.М.Клэфлина и мисс
Марджори..."
На лбу у меня выступил пот. Я вытер его, выключил линотип и
отправился искать Джорджа Ронсона. Искать пришлось недолго, потому что он
оказался именно там, где я и предполагал. Я тоже заказал выпивку.
Как только я вошел в бар, он взглянул мне в лицо, и, конечно, ему не
пришлось спрашивать, что произошло.
Мы чокнулись и осушили свои стаканы, не говоря ни слова. Затем я
спросил:
- Ты понимаешь, в чем здесь дело?
Он кивнул.
- Погоди, не говори, - сказал я. - Подожди, пока я не выпью еще и
тогда тебя выслушаю... может быть. - Я возвысил голос и произнес: - Эй,
Джо! Поставь эту бутылку рядом с нами. Мы рассчитаемся за нее.
Джо придвинул к нам бутылку, и я очень быстро налил себе еще. Потом
закрыл глаза и сказал:
- Прекрасно, Джордж. Теперь валяй.
- Помнишь того парня, который заказал себе специальные матрицы и взял
мой линотип напрокат, чтобы набрать что-то секретное? Не помню его
имени... Как там его?
Я попробовал вспомнить, но не смог. Я выпил еще и предложил:
- Назовем его ЧСШ.
Джордж пожелал узнать, что это означает, я объяснил ему, и он снова
наполнил свой стакан и сказал:
- Я получил от него письмо.
- Очень мило, - сказал я и тут же спросил: - Оно у тебя с собой?
- Нет. Я не сохранил его.
- А ты хоть помнишь, что в нем было? - спросил я.
- Помню местами, Уолтер. Не читал его вни... внимательно. Видишь ли,
мне показалось, будто этот парень немного того... Я его выбросил.
Он замолчал и выпил еще. В конце концов мне надоело ждать, и я
спросил:
- Ну?
- Что - ну?
- Письмо. Что было в тех местах, которые ты помнишь?
- А, это... - сказал Джордж. - Да. Кое-что насчет лило... линло...
ну, ты знаешь, о чем я.
К этому времени бутылка перед нами была уже, должно быть, не та, что
вначале, потому что эта была полной на две трети, а та была полной только
на одну треть.
1 2 3 4 5 6 7 8