Элис, не дожидаясь, пока он скроется за поворотом лестницы, спросила Николаса, действительно ли он видел, что Ловелл переплыл реку и спасся.
— Да, — ответил он с виноватым видом, кладя руку на рукоять кинжала. — Мы едва не схватили его. Мои люди хотели преследовать его, но на них тяжелые доспехи, и я побоялся, что они могут утонуть. Правда, — добавил он небрежно, — все убегали такой толпой, что Ловелл, наверное, утонул, не добравшись до другого берега.
Хью приглушенно фыркнул, но Элис, глядя мужу прямо в глаза, проговорила:
— Ваши люди?
— Да, другие не послушались бы меня.
— В районе брода река всего два фута глубиной, сэр, а ваши люди носят только кожаные панцири и легкие доспехи.
Николас бросил полный раскаяния взгляд на Хью, но великан продолжил:
— Он был достойным противником, Ник, верным своему королю.
— Да, — подтвердил Николас, — но есть еще и другие причины. — Его взгляд не оставлял сомнений, что он дал возможность Ловеллу бежать из любви к ней.
Он повернулся к Хью. — Знаешь, — уныло сообщил он, — Дэйви Хокинс погиб, прикрывая отступление Ловелла.
— О нет! — воскликнула Элис и разрыдалась, не заметив, как Николас заключил ее в объятия.
— Возьми пару крепких ребят и займись его погребением, — распорядился Николас.
— Мы заберем его с собой, — решил Хью. — Моя возлюбленная захочет, чтобы его похоронили дома. — Он исподлобья посмотрел на Николаса. — Думаю, не стоит трезвонить тут, кому он был предан.
— Согласен, — кивнул Николас. Он убрал волосы Элис с мокрых щек и наклонился, чтобы поцеловать ее веки, в первый раз не заботясь, есть ли кто-то поблизости. — Делай, как считаешь нужным, Хью.
— Тогда я еду в Вулвестон сразу, как мы закончим тут.
— Мы оба поедем, — тихо произнес Николас. — Я поручу мою жену заботам короля. Она будет с ним в безопасности.
— Нет, — резко выпрямилась Элис. — Я еду с вами.
— Вы не можете, — заверил ее Николас. — Ехать слишком опасно. Каждый мятежник, избежавший сегодня смерти, побежит назад на север. Иди, Хью, я скоро догоню тебя.
Элис не обратила никакого внимания на уход Хью.
— Я буду в безопасности с вами. — Она посмотрела Николасу прямо в глаза. Видя, как он колеблется, она воскликнула с яростным отчаянием:
— Моя дочь в Вулвестоне, сэр! Я не останусь здесь, что бы вы ни делали. Если понадобится, я поскачу отсюда одна, как только вы уедете!
— Богом клянусь, мадам, — рявкнул он, — не испытывайте мое терпение! Я клянусь вам сейчас, что, если моя дочь когда-нибудь проявит хоть каплю дерзости своей матери, я выполню свой долг!
— Если вы когда-нибудь поднимете на нее руку, Николас, Бог свидетель, я…
— Я также клянусь, любовь моя, — добавил он уже мягче и приложил палец к ее губам, — что, если когда-нибудь она проявит хотя бы крупицу вашей отваги, я награжу ее золотыми монетами, как Гуилим награждает наших юных лучников.
Успокоившись, тронутая словами Николаса, Элис поцеловала его палец, прижатый к ее губам, и улыбнулась:
— Я люблю вас так сильно, Николас ап Дафидд. Однажды, обещаю, я подарю вам еще одного сына, и не важно, сколько дочерей у нас появится.
Он улыбнулся в ответ:
— Я не сомневаюсь в вас, дорогая, но, признаюсь, мысль о таком количестве дочерей показалась мне чертовски пугающей.
— Да, — согласилась Элис, глядя в сторону реки. Она пожалела, что посмотрела туда, потому что от вида бойни, происшедшей внизу, ее глаза опять наполнились слезами. — О, Николас, в какой ужасный мир попадают наши дети!
— Не такой уж ужасный, дорогая, — возразил он спокойно. — Это хороший, светлый мир, и у нас есть король на троне, который собирается сделать его лучше. А что до интриг и заговоров, скоро мы им всем положим конец.
Она медленно достала медальон из-за корсажа и показала Николасу.
— Дэйви привез его от Ловелла. Он сказал, что я должна передать его вдовствующей королеве, если восстание провалится.
Николас спросил спокойно:
— И вы отдадите ей его?
Она удивленно посмотрела на него:
— Вы мне не запрещаете?
— Вы должны выбрать сами, любовь моя.
— Вы мне предлагаете страшный выбор, — прошептала она. — Медальон доказывает, что он жив, Николас. Вот почему Элизабет поддержала мятежников и почему Линкольн так и не объявил себя наследником. Симнел — всего лишь марионетка, сэр, символ. Они не рисковали, подвергая принца опасности. Я думаю, что они назвали его по имени дня нашей свадьбы, Материнскому воскресенью, воскресенью симнелей. А теперь он должен будет служить на кухне Генриху, бедный мальчик.
— По крайней мере он не потеряет голову, — сухо заметил Николас.
— Но что мне делать с медальоном?
— Вам необязательно решать сейчас, — посоветовал он. — Есть время обдумать все до нашего возвращения в Лондон. Так что успокойтесь, дорогая, не надо больше слез. Если от них заржавеют пластины моего панциря, я никогда не смогу снять его и показать, как сильно я люблю вас.
Она усмехнулась сквозь слезы.
— Вам лучше подождать, пока мы доберемся до дома, сэр. О, Николас, — добавила она с печальным вздохом, — вы, должно быть, считаете меня сумасшедшей, что я примчалась спасать Тюдора, а теперь рыдаю о погибших мятежниках.
— Нет, — покачал он головой. — Вы научились заботиться о людях, любовь моя, а не просто слепо поддерживать одну сторону против другой.
— Честно говоря, сэр, — она вытерла слезы со щек, — по-моему, вы тоже многому научились.
— Мне было преподано много уроков, сердце мое, — подтвердил он, обнял ее за плечи и повел к лестнице. — Я понял, что можно ценить истинную верность в своих врагах так же, как и в друзьях, а еще я узнал, что любовь — это сила, а не слабость. И говоря по правде, любовь моя, я верю, что за годы, которые ждут нас впереди, жизнь преподаст еще много таких уроков нам обоим. Но сейчас, когда война Алой и Белой розы заканчивается, я хочу только побыстрее найти Хью и остальных и отвезти вас домой, в постель.
Обхватив его рукой за талию, Элис улыбнулась, и они вместе спустились вниз по каменным ступеням башни на залитый солнцем церковный двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Да, — ответил он с виноватым видом, кладя руку на рукоять кинжала. — Мы едва не схватили его. Мои люди хотели преследовать его, но на них тяжелые доспехи, и я побоялся, что они могут утонуть. Правда, — добавил он небрежно, — все убегали такой толпой, что Ловелл, наверное, утонул, не добравшись до другого берега.
Хью приглушенно фыркнул, но Элис, глядя мужу прямо в глаза, проговорила:
— Ваши люди?
— Да, другие не послушались бы меня.
— В районе брода река всего два фута глубиной, сэр, а ваши люди носят только кожаные панцири и легкие доспехи.
Николас бросил полный раскаяния взгляд на Хью, но великан продолжил:
— Он был достойным противником, Ник, верным своему королю.
— Да, — подтвердил Николас, — но есть еще и другие причины. — Его взгляд не оставлял сомнений, что он дал возможность Ловеллу бежать из любви к ней.
Он повернулся к Хью. — Знаешь, — уныло сообщил он, — Дэйви Хокинс погиб, прикрывая отступление Ловелла.
— О нет! — воскликнула Элис и разрыдалась, не заметив, как Николас заключил ее в объятия.
— Возьми пару крепких ребят и займись его погребением, — распорядился Николас.
— Мы заберем его с собой, — решил Хью. — Моя возлюбленная захочет, чтобы его похоронили дома. — Он исподлобья посмотрел на Николаса. — Думаю, не стоит трезвонить тут, кому он был предан.
— Согласен, — кивнул Николас. Он убрал волосы Элис с мокрых щек и наклонился, чтобы поцеловать ее веки, в первый раз не заботясь, есть ли кто-то поблизости. — Делай, как считаешь нужным, Хью.
— Тогда я еду в Вулвестон сразу, как мы закончим тут.
— Мы оба поедем, — тихо произнес Николас. — Я поручу мою жену заботам короля. Она будет с ним в безопасности.
— Нет, — резко выпрямилась Элис. — Я еду с вами.
— Вы не можете, — заверил ее Николас. — Ехать слишком опасно. Каждый мятежник, избежавший сегодня смерти, побежит назад на север. Иди, Хью, я скоро догоню тебя.
Элис не обратила никакого внимания на уход Хью.
— Я буду в безопасности с вами. — Она посмотрела Николасу прямо в глаза. Видя, как он колеблется, она воскликнула с яростным отчаянием:
— Моя дочь в Вулвестоне, сэр! Я не останусь здесь, что бы вы ни делали. Если понадобится, я поскачу отсюда одна, как только вы уедете!
— Богом клянусь, мадам, — рявкнул он, — не испытывайте мое терпение! Я клянусь вам сейчас, что, если моя дочь когда-нибудь проявит хоть каплю дерзости своей матери, я выполню свой долг!
— Если вы когда-нибудь поднимете на нее руку, Николас, Бог свидетель, я…
— Я также клянусь, любовь моя, — добавил он уже мягче и приложил палец к ее губам, — что, если когда-нибудь она проявит хотя бы крупицу вашей отваги, я награжу ее золотыми монетами, как Гуилим награждает наших юных лучников.
Успокоившись, тронутая словами Николаса, Элис поцеловала его палец, прижатый к ее губам, и улыбнулась:
— Я люблю вас так сильно, Николас ап Дафидд. Однажды, обещаю, я подарю вам еще одного сына, и не важно, сколько дочерей у нас появится.
Он улыбнулся в ответ:
— Я не сомневаюсь в вас, дорогая, но, признаюсь, мысль о таком количестве дочерей показалась мне чертовски пугающей.
— Да, — согласилась Элис, глядя в сторону реки. Она пожалела, что посмотрела туда, потому что от вида бойни, происшедшей внизу, ее глаза опять наполнились слезами. — О, Николас, в какой ужасный мир попадают наши дети!
— Не такой уж ужасный, дорогая, — возразил он спокойно. — Это хороший, светлый мир, и у нас есть король на троне, который собирается сделать его лучше. А что до интриг и заговоров, скоро мы им всем положим конец.
Она медленно достала медальон из-за корсажа и показала Николасу.
— Дэйви привез его от Ловелла. Он сказал, что я должна передать его вдовствующей королеве, если восстание провалится.
Николас спросил спокойно:
— И вы отдадите ей его?
Она удивленно посмотрела на него:
— Вы мне не запрещаете?
— Вы должны выбрать сами, любовь моя.
— Вы мне предлагаете страшный выбор, — прошептала она. — Медальон доказывает, что он жив, Николас. Вот почему Элизабет поддержала мятежников и почему Линкольн так и не объявил себя наследником. Симнел — всего лишь марионетка, сэр, символ. Они не рисковали, подвергая принца опасности. Я думаю, что они назвали его по имени дня нашей свадьбы, Материнскому воскресенью, воскресенью симнелей. А теперь он должен будет служить на кухне Генриху, бедный мальчик.
— По крайней мере он не потеряет голову, — сухо заметил Николас.
— Но что мне делать с медальоном?
— Вам необязательно решать сейчас, — посоветовал он. — Есть время обдумать все до нашего возвращения в Лондон. Так что успокойтесь, дорогая, не надо больше слез. Если от них заржавеют пластины моего панциря, я никогда не смогу снять его и показать, как сильно я люблю вас.
Она усмехнулась сквозь слезы.
— Вам лучше подождать, пока мы доберемся до дома, сэр. О, Николас, — добавила она с печальным вздохом, — вы, должно быть, считаете меня сумасшедшей, что я примчалась спасать Тюдора, а теперь рыдаю о погибших мятежниках.
— Нет, — покачал он головой. — Вы научились заботиться о людях, любовь моя, а не просто слепо поддерживать одну сторону против другой.
— Честно говоря, сэр, — она вытерла слезы со щек, — по-моему, вы тоже многому научились.
— Мне было преподано много уроков, сердце мое, — подтвердил он, обнял ее за плечи и повел к лестнице. — Я понял, что можно ценить истинную верность в своих врагах так же, как и в друзьях, а еще я узнал, что любовь — это сила, а не слабость. И говоря по правде, любовь моя, я верю, что за годы, которые ждут нас впереди, жизнь преподаст еще много таких уроков нам обоим. Но сейчас, когда война Алой и Белой розы заканчивается, я хочу только побыстрее найти Хью и остальных и отвезти вас домой, в постель.
Обхватив его рукой за талию, Элис улыбнулась, и они вместе спустились вниз по каменным ступеням башни на залитый солнцем церковный двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99