К тому же на душе у него лежал тот же камень, что тяготил даже жалкого надзирателя. Хотя мистер Крокит отнюдь не страдал избытком воображения, ему казалось, будто он слышит неумолимо приближающуюся барабанную дробь.
— Новости! — пробормотал он вслух.
Адвокат не открывал глаз, покуда кеб не подъехал к Пэлл-Мэлл. Лишь только остался позади Стрэнд, он наконец перевел дух. Хотя мистер Крокит, как и многие другие, чувствовал себя не в своей тарелке в присутствии знатных особ, они, по крайней мере, дозволяли приближаться к себе.
Пэлл-Мэлл была пустынна. Тусклые газовые фонари, установленные здесь семь лет назад и теперь ставшие привычными для Лондона, освещали только серовато-коричневые дома и ряды столбов с привязью для лошадей. Экипаж свернул на Сент-Джеймс-сквер и остановился у дома номер 38. Заплатив вознице, пожилой адвокат поднялся по каменным ступенькам к узкому кирпичному зданию и уже взялся за дверной молоток, когда...
— Ну и ну! — запротестовал возмущенный мистер Крокит, но тут же пожалел о своих словах.
Карета, запряженная взмыленными лошадьми, промчалась по Сент-Джеймс-сквер и с грохотом затормозила у дома номер 18, принадлежащего военному министру лорду Каслри. При свете фонаря мистер Крокит увидел, как молодой офицер в красном мундире с золотыми эполетами спрыгнул наземь, взбежал по ступенькам к двери и стал усердно работать молотком.
Адвокат не знал, что это майор Генри Перси, адъютант герцога Веллингтона. Но он заметил торчащие из окна кареты знамена с французскими орлами, и сердце старого человека преисполнилось эмоциями, которых не ощущало годами.
— Да, сэр? — осведомился мужской голос, когда дверь дома номер 38 открылась в ответ на стук адвоката.
Мистер Крокит прежде всего был деловым человеком. Он тут же запер эмоции в одном из бесчисленных отделений своего мозга.
— Могу я видеть мисс Кэролайн Росс?
Он надменно поднял брови, глядя на высокого лакея в напудренном парике и ливрее дома мисс Росс, избранного на этот пост, как обычно, благодаря широким плечам и отменным икрам.
Лакей проводил его наверх по устланной ковром лестнице в вестибюль, где горели свечи. Газ был опасен для домашнего освещения — неуклюжий или пьяный слуга мог устроить пожар. Мистер Крокит одобрял подобную умеренность. Он был консервативен, и его раздражали молодые щеголи в нелепых цилиндрах и длинных брюках.
Новая тревожная мысль обеспокоила адвоката.
Мисс Кэролайн Росс славилась склонностью к безумным и опасным предприятиям. Что, если бравада побудила ее облачиться в одно из непристойных одеяний, изобретенных еще одной Кэролайн — леди Кэролайн Лэм? Эти одеяния представляли собой платья из прозрачного муслина, смоченного водой, чтобы ткань прилипала к телу.
Конечно, такое казалось маловероятным. Несмотря на красоту, мисс Росс считалась холодной, как рыба, — чума на эти вульгарные выражения! Но она была своевольной и упрямой. Мистер Крокит подозревал, что ее не заботит собственная репутация.
Однако, бросив взгляд в гостиную, когда лакей докладывал о нем, адвокат сразу успокоился.
— Добрый вечер, мистер Крокит, — послышался голос хозяйки дома (Кэролайн Росс оставалось всего несколько месяцев до двадцатипятилетия).
— Ваш покорный слуга, мадам, — с поклоном отозвался адвокат.
Оба ждали, пока закроется дверь маленькой комнаты, изящно декорированной в так называемом романском стиле, предписывающем зелено-белую полосатую обивку и строго классическую форму мебели. Четыре свечи, установленные попарно в стеклянных футлярах по обе стороны камина из белого мрамора, освещали помещение. Два высоких окна, выходящие на Сент-Джеймс-сквер, были прикрыты тяжелыми темно-зелеными портьерами, расшитыми золотом.
— Вы привезли мне хорошие новости, мистер Крокит?
— По крайней мере, те, которых вы желали, мадам.
Щеки Кэролайн Росс порозовели, а на лице отразилось торжество.
— Есть хоть ничтожный шанс, что он не умрет завтра утром?
— Нет ни единого шанса.
— Пожалуйста, садитесь, мистер Крокит.
Ее манеры выглядели вежливыми, хотя и несколько снисходительными, и адвокат оценил оказанную ему честь.
Кэролайн Росс была одета, согласно моде, в белое атласное платье с узкой талией, низким вырезом и юбкой до лодыжек. Единственными цветными элементами служили алый пояс и рубин на груди. Пышные светло-каштановые волосы были завиты в мелкие локоны, свисающие над ушами. Черные длинные ресницы наполовину прикрывали темно-голубые глаза.
Однако, несмотря на всю женственность лица и фигуры, в Кэролайн отсутствовал даже намек на мягкость характера. Ее щеки были способны краснеть, а глаза — блестеть лишь от гнева.
Она сидела на краю низкой кушетки, опираясь обнаженным локтем на валик и поддерживая ладонью щеку. Ее голубые глаза бесстрастно наблюдали за мистером Крокитом.
— Итак, у этого жалкого... как бишь его... нет ни малейшего шанса на спасение. Какие гарантии вы можете мне предоставить?
Маленький адвокат выглядел мрачным.
— Насколько я понимаю, вы желали, чтобы казнь была... ускорена?
— Да!
— Поэтому я обратился к джентльмену, которого мы будем именовать просто сэр Б.
— Вы имеете в виду сэра Бенджамина Блумфилда, конфиденциального советника Принни?
Мистер Крокит покраснел до корней волос.
— Во всем прочем, мадам, вы можете руководить мною. Но умоляю позволить мне вести ваши дела по-своему.
— Вы забавный старичок, — улыбнулась Кэролайн, все еще подпирая ладонью щеку. — Ну и что было дальше?
— Даруэнта приговорили к смерти 19-го числа. В таких случаях осужденному обычно предоставляется отсрочка на семь дней, включая одно воскресенье.
— Могу я спросить почему?
— Дабы приговоренный мог выслушать проповедь, сидя перед гробом. Это старый почтенный обычай. — Мистер Крокит склонился вперед, наморщив лоб. — Но в данном случае государственный секретарь очень быстро подписал смертный приговор и, благодаря любезности сэра Б., документ показали самому... самому...
— Неужели самому Принни? — воскликнула Кэролайн.
Адвокат снова покраснел.
— Его королевскому высочеству принцу-регенту, — признал он.
— И что сказал Принни?
— Ему сообщили историю во всех подробностях. Его королевское высочество был преисполнен негодованием и, как мне сказали, пуншем со льдом. Убитый — лорд Франсис Орфорд — входил в число его близких друзей. Хотя вроде бы...
— Принни напрочь позабыл о нем, не так ли?
— В общем, да. Но его королевское высочество поставил надпись на показанном ему документе: «Приговор привести в исполнение».
— О, вы настоящее сокровище!
— Я сделал все, что мог, мадам. Теперь даже Господь не в силах спасти Ричарда Даруэнта.
Девушка прикрыла глаза, словно насытившаяся лакомством кошечка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66