— Эмерсон распахнул дверцу буфета. — Что тут есть съедобного?
— В одном углу пачка сезамок, а в другом чернослив. — Верити ошпарила кипятком заварочный чайник. — Через сорок пять минут он обязан приступить к работе.
— Кто? Макиавелли?
— Как смешно! Джонас.
— Сейчас придет. — Эмерсон с хрустом надкусил крекер. Глаза его лукаво блеснули. — Он не посмеет опоздать. Сразу видно, что парень очень дорожит своим местом.
— Когда-то он подавал большие надежды в науке, а теперь моет посуду! Как низко пал этот человек! — проворчала Верити.
— Это как посмотреть, Рыжик. Где ты его откопала?
— Я?! Это он меня нашел! Он тебе еще не рассказал? — мрачно поинтересовалась Верити. — А вот я вчера с увлечением прослушала захватывающую легенду. Оказывается, это Джонас был тем вторым типом в Мехико. Он спас меня от этого чертова Педро, а я убежала, не успев даже поблагодарить героя. Джонас утверждает, что приехал сюда, дабы дать мне возможность загладить свою вину. Я потеряла тогда свою сережку. Так вот, она у Джонаса.
— Ясненько.
— Вот как? Я рада за тебя, папочка. А мне вот ничего не ясно. — Отхлебнув чай, Верити покосилась на отца.
Эмерсон Эймс, возможно, и в самом деле был безответственным лентяем, зарывшим в землю свой талант в угоду страсти к беспутной жизни, но уж глупцом-то его никто не мог бы назвать! — Скажи же мне что-нибудь, папа! Неужели ты веришь, что в наши дни мужчина может проехать две тысячи миль ради того, чтобы вернуть женщине оброненную сережку?
Отец медленно приподнял кустистую бровь:
— Прости за бестактность, дочка, но сдается мне, что прошлой ночью Куаррел успел не только позабавить тебя своими вымыслами.
Верити мгновенно вспыхнула:
— Не ешь меня глазами! Я не девочка, чтобы ты мог смутить меня своим взглядом! Признайся лучше, что ты думаешь о Джонасе.
— Стало быть, ты все-таки еще ценишь мнение своего старика, моя разумница?
— Тебе ли не знать, кто для меня больший авторитет, — кисло произнесла Верити. — Папа, ты стал настоящим экспертом человеческих душ.
— Какое удивительное признание в устах моей добропорядочной, стерильной, вечно осуждающей своего отца дочери! Ты меня удивляешь. Рыжик.
— Папа!
— Я еще не успел узнать твоего Куаррела, но скажу вот что. Если он и в самом деле поможет мне выгодно впарить стволы и разделаться с проклятым выжигой Яринггоном, то станет моим лучшим другом до гроба.
— Он согласился помочь тебе? — нахмурилась Верити.
— Говорит, что знает коллекционеров, готовых выложить за мои пистолеты кругленькую сумму и не задавать лишних вопросов. С некоторыми из них Куаррел встречался, еще будучи респектабельным профессором Винсента.
— Папа, скажи мне честно, пистолеты краденые?
— Не сходи с ума! — фыркнул Эмерсон. — Сколько раз тебе повторять — будешь хмуриться, появятся морщины. Мой приятель отдал мне их охотно и добровольно. Ты помнишь Леви из Рио?
— Леви?! — в отчаянии простонала Верити. — Но откуда они у него?
Сэмюэль Леви был очаровательным восьмидесятилетним старичком с чрезвычайно грязным прошлым.
— Вот здесь-то собака и зарыта! Я понятия не имею, откуда у Леви этот антиквариат, а спрашивать в лоб было бы не по-джентльменски. Хорошо бы и мне попался такой же воспитанный покупатель!
— Боже праведный!
— Выше нос, Верити! Если даже пистолеты краденые, то этот прискорбный факт свершился еще при царе Горохе. Леви много лет держал их у себя. Раз Джонас сказал, что они подлинные, значит, все отлично. Остается только пристроить их.
— И тот же Джонас пообещал тебе подыскать покупателя. Любопытно. Теперь я понимаю, что у тебя не может быть объективного мнения об этом человеке, — со вздохом сказала Верити.
Несколько секунд отец смотрел на свою дочь.
— Ты всегда все прекрасно понимаешь, Рыжик. Эмерсон сделал большой глоток из своей чашки. Насмешливые искорки в его глазах внезапно погасли. Взгляд стал холодным и безжалостным. — Если бы я думал, что Куаррел опасен для тебя, то перерезал бы ему глотку, когда он ночью вернулся в дом.
— Правда? — слабо улыбнулась Верити.
— Клянусь. — Лицо Эмерсона снова просветлело. — Впрочем, справедливости ради надо отметить, что при первом знакомстве твой Куаррел сам едва не выпустил мне кишки.
— Что?!
— Да уймись же ты! — дотронулся до ее руки отец. Произошло маленькое недоразумение. Понимаешь, приехал-то я поздно, тебя будить не хотелось, ну и решил я как-нибудь пролезть в дом без ключа.
Подергал дверь, она оказалась заперта, тогда я подошел к окну и попытался открыть его. Ну вот, когда я влез в комнату, там меня уже ждал Куаррел с ножом в руке. Я сразу подумал, что ты наконец-то нашла правильный подход к подбору кадров. Ни один из твоих прежних помощников не сумел бы столь безукоризненно исполнить свою роль в столь странных обстоятельствах. Кажется, старик Хэм называл это «вынужденным изяществом».
— Господи, да ведь кто-нибудь из вас мог погибнуть! — закричала Верити, поперхнувшись чаем.
…Однажды ей довелось увидеть, как после шумной ссоры в баре отец схлестнулся со своим оппонентом, видимо, не удовлетворенным официальным итогом состоявшегося диспута. На пустынной ночной улице дебошир напал на Эмерсона. В тот вечер Верити была вместе с отцом. К счастью, Эмерсон с честью вышел из этого поединка, отделавшись лишь несколькими царапинами. Зато своего более молодого противника он порезал ужасно…
Тогда Верити и узнала, какого цвета бывает кровь в лунном сиянии. Она черная.
Эмерсон гулко похлопал дочь по спине, так что она даже закашлялась.
— Брось, дочка! Ты же знаешь, мы с Куаррелом не идиоты, а значит, нечего волноваться. Надо сказать, мне очень польстило твое неверие в способность старого отца постоять за себя! Спасибо, родная, услужила. Ладно-ладно, чего только не бывает. Мы очень быстро все выяснили.
— Как это мило! — сокрушенно покачала головой Верити. — Ты просто неисправим, папа!
Она замолчала и, задумчиво закусив нижнюю губу, посмотрела на своего старого Эмерсона. Он улыбнулся ей — без тени раскаяния, но с такой любовью, что Верити отставила свою чашку, бросилась к отцу и крепко-крепко обняла его. Господи, он все такой же сильный и надежный, как всегда!
Эта мощь щедро изливалась на Верити с той самой минуты; как оба они, оказавшись в больничной палате, взяли за руку умирающую женщину, которую любили больше всех на свете. Аманда Эймс стала жертвой несчастного случая, произошедшего по вине пьяного водителя. В тот день, когда это произошло, Верити впервые узнала, что жизнь несправедлива.
— Позаботься о Верити, Эмерсон, — прошептала Аманда.
— Я сделаю для нее все, — поклялся муж. — Не беспокойся, любовь моя.
Аманда слабо кивнула.
— Спасибо, — шепнула она. — Я верю, что ты не бросишь ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— В одном углу пачка сезамок, а в другом чернослив. — Верити ошпарила кипятком заварочный чайник. — Через сорок пять минут он обязан приступить к работе.
— Кто? Макиавелли?
— Как смешно! Джонас.
— Сейчас придет. — Эмерсон с хрустом надкусил крекер. Глаза его лукаво блеснули. — Он не посмеет опоздать. Сразу видно, что парень очень дорожит своим местом.
— Когда-то он подавал большие надежды в науке, а теперь моет посуду! Как низко пал этот человек! — проворчала Верити.
— Это как посмотреть, Рыжик. Где ты его откопала?
— Я?! Это он меня нашел! Он тебе еще не рассказал? — мрачно поинтересовалась Верити. — А вот я вчера с увлечением прослушала захватывающую легенду. Оказывается, это Джонас был тем вторым типом в Мехико. Он спас меня от этого чертова Педро, а я убежала, не успев даже поблагодарить героя. Джонас утверждает, что приехал сюда, дабы дать мне возможность загладить свою вину. Я потеряла тогда свою сережку. Так вот, она у Джонаса.
— Ясненько.
— Вот как? Я рада за тебя, папочка. А мне вот ничего не ясно. — Отхлебнув чай, Верити покосилась на отца.
Эмерсон Эймс, возможно, и в самом деле был безответственным лентяем, зарывшим в землю свой талант в угоду страсти к беспутной жизни, но уж глупцом-то его никто не мог бы назвать! — Скажи же мне что-нибудь, папа! Неужели ты веришь, что в наши дни мужчина может проехать две тысячи миль ради того, чтобы вернуть женщине оброненную сережку?
Отец медленно приподнял кустистую бровь:
— Прости за бестактность, дочка, но сдается мне, что прошлой ночью Куаррел успел не только позабавить тебя своими вымыслами.
Верити мгновенно вспыхнула:
— Не ешь меня глазами! Я не девочка, чтобы ты мог смутить меня своим взглядом! Признайся лучше, что ты думаешь о Джонасе.
— Стало быть, ты все-таки еще ценишь мнение своего старика, моя разумница?
— Тебе ли не знать, кто для меня больший авторитет, — кисло произнесла Верити. — Папа, ты стал настоящим экспертом человеческих душ.
— Какое удивительное признание в устах моей добропорядочной, стерильной, вечно осуждающей своего отца дочери! Ты меня удивляешь. Рыжик.
— Папа!
— Я еще не успел узнать твоего Куаррела, но скажу вот что. Если он и в самом деле поможет мне выгодно впарить стволы и разделаться с проклятым выжигой Яринггоном, то станет моим лучшим другом до гроба.
— Он согласился помочь тебе? — нахмурилась Верити.
— Говорит, что знает коллекционеров, готовых выложить за мои пистолеты кругленькую сумму и не задавать лишних вопросов. С некоторыми из них Куаррел встречался, еще будучи респектабельным профессором Винсента.
— Папа, скажи мне честно, пистолеты краденые?
— Не сходи с ума! — фыркнул Эмерсон. — Сколько раз тебе повторять — будешь хмуриться, появятся морщины. Мой приятель отдал мне их охотно и добровольно. Ты помнишь Леви из Рио?
— Леви?! — в отчаянии простонала Верити. — Но откуда они у него?
Сэмюэль Леви был очаровательным восьмидесятилетним старичком с чрезвычайно грязным прошлым.
— Вот здесь-то собака и зарыта! Я понятия не имею, откуда у Леви этот антиквариат, а спрашивать в лоб было бы не по-джентльменски. Хорошо бы и мне попался такой же воспитанный покупатель!
— Боже праведный!
— Выше нос, Верити! Если даже пистолеты краденые, то этот прискорбный факт свершился еще при царе Горохе. Леви много лет держал их у себя. Раз Джонас сказал, что они подлинные, значит, все отлично. Остается только пристроить их.
— И тот же Джонас пообещал тебе подыскать покупателя. Любопытно. Теперь я понимаю, что у тебя не может быть объективного мнения об этом человеке, — со вздохом сказала Верити.
Несколько секунд отец смотрел на свою дочь.
— Ты всегда все прекрасно понимаешь, Рыжик. Эмерсон сделал большой глоток из своей чашки. Насмешливые искорки в его глазах внезапно погасли. Взгляд стал холодным и безжалостным. — Если бы я думал, что Куаррел опасен для тебя, то перерезал бы ему глотку, когда он ночью вернулся в дом.
— Правда? — слабо улыбнулась Верити.
— Клянусь. — Лицо Эмерсона снова просветлело. — Впрочем, справедливости ради надо отметить, что при первом знакомстве твой Куаррел сам едва не выпустил мне кишки.
— Что?!
— Да уймись же ты! — дотронулся до ее руки отец. Произошло маленькое недоразумение. Понимаешь, приехал-то я поздно, тебя будить не хотелось, ну и решил я как-нибудь пролезть в дом без ключа.
Подергал дверь, она оказалась заперта, тогда я подошел к окну и попытался открыть его. Ну вот, когда я влез в комнату, там меня уже ждал Куаррел с ножом в руке. Я сразу подумал, что ты наконец-то нашла правильный подход к подбору кадров. Ни один из твоих прежних помощников не сумел бы столь безукоризненно исполнить свою роль в столь странных обстоятельствах. Кажется, старик Хэм называл это «вынужденным изяществом».
— Господи, да ведь кто-нибудь из вас мог погибнуть! — закричала Верити, поперхнувшись чаем.
…Однажды ей довелось увидеть, как после шумной ссоры в баре отец схлестнулся со своим оппонентом, видимо, не удовлетворенным официальным итогом состоявшегося диспута. На пустынной ночной улице дебошир напал на Эмерсона. В тот вечер Верити была вместе с отцом. К счастью, Эмерсон с честью вышел из этого поединка, отделавшись лишь несколькими царапинами. Зато своего более молодого противника он порезал ужасно…
Тогда Верити и узнала, какого цвета бывает кровь в лунном сиянии. Она черная.
Эмерсон гулко похлопал дочь по спине, так что она даже закашлялась.
— Брось, дочка! Ты же знаешь, мы с Куаррелом не идиоты, а значит, нечего волноваться. Надо сказать, мне очень польстило твое неверие в способность старого отца постоять за себя! Спасибо, родная, услужила. Ладно-ладно, чего только не бывает. Мы очень быстро все выяснили.
— Как это мило! — сокрушенно покачала головой Верити. — Ты просто неисправим, папа!
Она замолчала и, задумчиво закусив нижнюю губу, посмотрела на своего старого Эмерсона. Он улыбнулся ей — без тени раскаяния, но с такой любовью, что Верити отставила свою чашку, бросилась к отцу и крепко-крепко обняла его. Господи, он все такой же сильный и надежный, как всегда!
Эта мощь щедро изливалась на Верити с той самой минуты; как оба они, оказавшись в больничной палате, взяли за руку умирающую женщину, которую любили больше всех на свете. Аманда Эймс стала жертвой несчастного случая, произошедшего по вине пьяного водителя. В тот день, когда это произошло, Верити впервые узнала, что жизнь несправедлива.
— Позаботься о Верити, Эмерсон, — прошептала Аманда.
— Я сделаю для нее все, — поклялся муж. — Не беспокойся, любовь моя.
Аманда слабо кивнула.
— Спасибо, — шепнула она. — Я верю, что ты не бросишь ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97