— железным голосом вопросил все тот же Мехреньгин.
— Так бы сразу и сказали, — ворчливо начала я, но осеклась на полуслове. — Что, что случилось?
— Вчера вечером на автобусной остановке нашли мертвую женщину, — терпеливо объяснил Мехреньгин. — У нее в кармане куртки мы обнаружили эту квитанцию.
— Ах да, куртка! — вспомнила я.. — Все сходится.
— Что сходится? — Они оба смотрели на меня с большим подозрением.
— На ней была моя куртка, а квитанция валялась в кармане уже давно, я и забыла.
Мы зашли тогда в сберкассу вместе с Горацием, по пути.
— Гораций может это подтвердить? — машинально спросил Мехреньгин. — Как его фамилия?
Он замолчал от тычка в бок, Потому что второй милиционер, пухлощекий, которого звали Дима, увидел по моему лицу, что я сейчас умру от смеха, и все понял про Горация. Я в свою очередь взглянула на Мехреньгина и поняла, что он не полный идиот.
Просто человек не спал ночь, вот и зарапортовался.
— Гораций ничего не сможет подтвердить, он собака, — мягко начала я. — Квитанция находилась в кармане оранжевой куртки, это моя собачья, так сказать, одежда. Куртку эту я вчера вечером дала надеть Луизе Семеновне Плойкиной, потому что шел сильный дождь, а у нее не было зонтика.
Далее я достаточно подробно объяснила им, кто такая Луиза, как она оказалась в моем доме и почему шла вечером одна.
— А теперь вы мне расскажите, как она была убита!
— Ее задушили телефонным шнуром.
Скорее всего, с целью ограбления, — вздохнул Мехреньгин.
— Да что у нее брать-то? — воскликнула я.
— — И не говорите, — он понурился, — из-за буханки хлеба могут человека убить. Совсем народ с катушек сошел.
— Ну надо же, — растерянно протянула я, — ужас какой!
Во мне проснулись некоторые угрызения совести. Если бы вчера я не выперла Луизу под дождь, она не встретила бы грабителя и, возможно, осталась бы жива. Либо дождь бы прошел и на улице оказалось больше народу, либо же грабитель успел отыскать ,бы себе другую жертву. Но тогда пострадал бы кто-то другой, возразила я себе, и, возможно, он был бы не такой противный, как Луиза. Я вспомнила, как она шарила в кабинете Валентина Сергеевича, и поняла, что по-прежнему не испытываю к ней теплых чувств.
Милиция наконец убралась восвояси, обрадовав на прощание, что меня еще вызовет следователь. Расстроенная, я потащилась на кухню, чтобы выпить кофе и собрать в кучку ускользающие мысли.
Артем, оставленный без присмотра, сожрал остатки вчерашнего обеда, приготовленного Олегом. Кроме того, он вообще полностью опустошил холодильник, так что нужно было идти в магазин. А я-то хотела сегодня целый день посвятить Бельмону!
— Тебя что — дома не кормят? — холод но осведомилась я.
— А почему это, как ни придешь, все у тебя холодильник пустой! — немедленно отреагировал Артем, будучи, как всегда, на высоте своего потрясающего хамства.
— Как это — пустой? — я, как обычно с Артемом, завелась с пол-оборота. — Был полный. Пока ты не пришел. И обед мой сегодняшний, между прочим, ты сожрал. Жаркое по-мексикански! Было…
— Что, это? — Он пренебрежительно показывал на пустую кастрюлю.
— Именно это! — агрессивно наступала на него я.
— Да, ничего, — милостиво согласился Артем и добавил удивленно:
— А знаешь, ты научилась вполне сносно готовить.
И поскольку я промолчала, потому что жаркое готовил вчера Олег, Артем продолжал, ни капли не смущаясь:
— Если бы ты так готовила, когда мы были женаты, я бы тебя ни за что не бросил.
— Ах ты, паразит! — Я шагнула к нему и подняла уже руку, чтобы как следует двинуть, но не выдержала и рассмеялась. С ним всегда так, невозможно сердиться. Разумеется, он прекрасно помнит, что выгнала его я, доведенная до крайности бесконечными интрижками, но специально меня злит.
Артем встал и потянулся так, что разошлись пуговицы на рубашке.
— Ну и пузо! — не удержалась я. — Сколько же ты весишь?
— Девяносто два! — гордо ответил он. — И это еще не предел. Ну что, пойдем?
— Куда еще? — удивилась я.
— Как — куда? В спальню.
Это его обычные шуточки. Прекрасно знает, что никуда я с ним не пойду. У меня принцип: если уж развелась с человеком, то все, никакого секса. А то, если еще и спать со всеми бывшими мужьями, то можно совсем запутаться.
— Нет, дорогой, — спокойно ответила я. — В спальню мы не пойдем. А пойдем гулять с Горацием. То есть ты пойдешь по своим делам, а мы тебя проводим.
— А зря, — серьезно сказал Артем. — Тебе нужна хорошая встряска. Ты стала нервная и вообще плохо выглядишь.
В его голосе неожиданно прозвучала такая забота, что я даже не обиделась.
— Ладно, надень на этого негодяя намордник, а я пока переоденусь.
Артем ушел искать Горация, а я удалилась в свою комнату. Натягивая джинсы и машинально рассматривая себя в зеркало, я с грустью убедилась, что Артем не врет. Выгляжу я действительно в последнее время неважно.
Какая-то нервная вокруг меня атмосфера.
Все время кто-то крутится возле. Вот например, телефонный мастер. Чего ему было надо? Ограбить мою квартиру? Или Луиза… Но с Луизой вопрос решен, больше она не придет. Как говорится, нет худа без добра. Или вчера, эти, насчет обмена… Не хочу я никуда из этого дома выезжать. И не поеду. Мне нравится эта квартира, память о маме и Валентине Сергеевиче. Кроме того, Гораций привык и опять же, парк рядом, есть где гулять. Олег сказал, что эти красномордые — мелкая шушера. Но чего им тогда нужно?
Ведь в самом деле, неужели они думают, что заставят меня поменяться, вот силой заставят подписать все документы? Я же не пьяница какой-нибудь, которого можно обмануть, подпоить. Зачем же они угрожают? И почему их как ветром сдуло, когда Олег пугнул несуществующим Костей Орловским? Работают от себя? Тем более странно, потому что даже если они меня запугают настолько, что я соглашусь на обмен, у нотариуса все выплывет наружу, крупное агентство, которое занимается расселением квартир в нашем доме, все узнает. И у красномордых будут большие неприятности. На что же они рассчитывают?
В коридоре я машинально поискала на вешалке оранжевую куртку, не нашла, вспомнила Луизу и расстроилась. Какая ужасная смерть!
Дождь кончился, но на улице было сыро и холодно. Мы проводили Артема и уныло побрели в парк. Я не стала спускать паршивца Горация с поводка, мы медленно потащились по главной аллее, стараясь миновать многочисленные лужи. Я грустно размышляла о своей жизни. Артем, как это ни противно, прав. Выгляжу я в последнее время ужасно. Во-первых, смерть мамы, болезнь Валентина Сергеича и его смерть очень на меня повлияли. Это естественно — я потеряла единственных близких мне людей. Где-то я читала, что со смертью родителей, когда бы это ни произошло, уходит молодость, потому что нет больше на свете людей, которые знали тебя маленькую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Так бы сразу и сказали, — ворчливо начала я, но осеклась на полуслове. — Что, что случилось?
— Вчера вечером на автобусной остановке нашли мертвую женщину, — терпеливо объяснил Мехреньгин. — У нее в кармане куртки мы обнаружили эту квитанцию.
— Ах да, куртка! — вспомнила я.. — Все сходится.
— Что сходится? — Они оба смотрели на меня с большим подозрением.
— На ней была моя куртка, а квитанция валялась в кармане уже давно, я и забыла.
Мы зашли тогда в сберкассу вместе с Горацием, по пути.
— Гораций может это подтвердить? — машинально спросил Мехреньгин. — Как его фамилия?
Он замолчал от тычка в бок, Потому что второй милиционер, пухлощекий, которого звали Дима, увидел по моему лицу, что я сейчас умру от смеха, и все понял про Горация. Я в свою очередь взглянула на Мехреньгина и поняла, что он не полный идиот.
Просто человек не спал ночь, вот и зарапортовался.
— Гораций ничего не сможет подтвердить, он собака, — мягко начала я. — Квитанция находилась в кармане оранжевой куртки, это моя собачья, так сказать, одежда. Куртку эту я вчера вечером дала надеть Луизе Семеновне Плойкиной, потому что шел сильный дождь, а у нее не было зонтика.
Далее я достаточно подробно объяснила им, кто такая Луиза, как она оказалась в моем доме и почему шла вечером одна.
— А теперь вы мне расскажите, как она была убита!
— Ее задушили телефонным шнуром.
Скорее всего, с целью ограбления, — вздохнул Мехреньгин.
— Да что у нее брать-то? — воскликнула я.
— — И не говорите, — он понурился, — из-за буханки хлеба могут человека убить. Совсем народ с катушек сошел.
— Ну надо же, — растерянно протянула я, — ужас какой!
Во мне проснулись некоторые угрызения совести. Если бы вчера я не выперла Луизу под дождь, она не встретила бы грабителя и, возможно, осталась бы жива. Либо дождь бы прошел и на улице оказалось больше народу, либо же грабитель успел отыскать ,бы себе другую жертву. Но тогда пострадал бы кто-то другой, возразила я себе, и, возможно, он был бы не такой противный, как Луиза. Я вспомнила, как она шарила в кабинете Валентина Сергеевича, и поняла, что по-прежнему не испытываю к ней теплых чувств.
Милиция наконец убралась восвояси, обрадовав на прощание, что меня еще вызовет следователь. Расстроенная, я потащилась на кухню, чтобы выпить кофе и собрать в кучку ускользающие мысли.
Артем, оставленный без присмотра, сожрал остатки вчерашнего обеда, приготовленного Олегом. Кроме того, он вообще полностью опустошил холодильник, так что нужно было идти в магазин. А я-то хотела сегодня целый день посвятить Бельмону!
— Тебя что — дома не кормят? — холод но осведомилась я.
— А почему это, как ни придешь, все у тебя холодильник пустой! — немедленно отреагировал Артем, будучи, как всегда, на высоте своего потрясающего хамства.
— Как это — пустой? — я, как обычно с Артемом, завелась с пол-оборота. — Был полный. Пока ты не пришел. И обед мой сегодняшний, между прочим, ты сожрал. Жаркое по-мексикански! Было…
— Что, это? — Он пренебрежительно показывал на пустую кастрюлю.
— Именно это! — агрессивно наступала на него я.
— Да, ничего, — милостиво согласился Артем и добавил удивленно:
— А знаешь, ты научилась вполне сносно готовить.
И поскольку я промолчала, потому что жаркое готовил вчера Олег, Артем продолжал, ни капли не смущаясь:
— Если бы ты так готовила, когда мы были женаты, я бы тебя ни за что не бросил.
— Ах ты, паразит! — Я шагнула к нему и подняла уже руку, чтобы как следует двинуть, но не выдержала и рассмеялась. С ним всегда так, невозможно сердиться. Разумеется, он прекрасно помнит, что выгнала его я, доведенная до крайности бесконечными интрижками, но специально меня злит.
Артем встал и потянулся так, что разошлись пуговицы на рубашке.
— Ну и пузо! — не удержалась я. — Сколько же ты весишь?
— Девяносто два! — гордо ответил он. — И это еще не предел. Ну что, пойдем?
— Куда еще? — удивилась я.
— Как — куда? В спальню.
Это его обычные шуточки. Прекрасно знает, что никуда я с ним не пойду. У меня принцип: если уж развелась с человеком, то все, никакого секса. А то, если еще и спать со всеми бывшими мужьями, то можно совсем запутаться.
— Нет, дорогой, — спокойно ответила я. — В спальню мы не пойдем. А пойдем гулять с Горацием. То есть ты пойдешь по своим делам, а мы тебя проводим.
— А зря, — серьезно сказал Артем. — Тебе нужна хорошая встряска. Ты стала нервная и вообще плохо выглядишь.
В его голосе неожиданно прозвучала такая забота, что я даже не обиделась.
— Ладно, надень на этого негодяя намордник, а я пока переоденусь.
Артем ушел искать Горация, а я удалилась в свою комнату. Натягивая джинсы и машинально рассматривая себя в зеркало, я с грустью убедилась, что Артем не врет. Выгляжу я действительно в последнее время неважно.
Какая-то нервная вокруг меня атмосфера.
Все время кто-то крутится возле. Вот например, телефонный мастер. Чего ему было надо? Ограбить мою квартиру? Или Луиза… Но с Луизой вопрос решен, больше она не придет. Как говорится, нет худа без добра. Или вчера, эти, насчет обмена… Не хочу я никуда из этого дома выезжать. И не поеду. Мне нравится эта квартира, память о маме и Валентине Сергеевиче. Кроме того, Гораций привык и опять же, парк рядом, есть где гулять. Олег сказал, что эти красномордые — мелкая шушера. Но чего им тогда нужно?
Ведь в самом деле, неужели они думают, что заставят меня поменяться, вот силой заставят подписать все документы? Я же не пьяница какой-нибудь, которого можно обмануть, подпоить. Зачем же они угрожают? И почему их как ветром сдуло, когда Олег пугнул несуществующим Костей Орловским? Работают от себя? Тем более странно, потому что даже если они меня запугают настолько, что я соглашусь на обмен, у нотариуса все выплывет наружу, крупное агентство, которое занимается расселением квартир в нашем доме, все узнает. И у красномордых будут большие неприятности. На что же они рассчитывают?
В коридоре я машинально поискала на вешалке оранжевую куртку, не нашла, вспомнила Луизу и расстроилась. Какая ужасная смерть!
Дождь кончился, но на улице было сыро и холодно. Мы проводили Артема и уныло побрели в парк. Я не стала спускать паршивца Горация с поводка, мы медленно потащились по главной аллее, стараясь миновать многочисленные лужи. Я грустно размышляла о своей жизни. Артем, как это ни противно, прав. Выгляжу я в последнее время ужасно. Во-первых, смерть мамы, болезнь Валентина Сергеича и его смерть очень на меня повлияли. Это естественно — я потеряла единственных близких мне людей. Где-то я читала, что со смертью родителей, когда бы это ни произошло, уходит молодость, потому что нет больше на свете людей, которые знали тебя маленькую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61