Зайчик и Потапыч подняли с травы вялых, разморенных на солнце лодырей и, нежно прижимая их к себе, понесли к гамаку.
— Не смейте! — пискнул Прыг-скок.
— Что? Куда? — испуганно пробормотал Раков.
— Сыпьте их прямо в гамак! — приказал Борис. — Вот так!
Побарахтавшись, как щуки в неводе, наиболее ценные члены коллектива кое-как выбрались на волю и, швырнув в нас парочкой угроз, величественно удалились.
— Тунеядцы! — презрительно крикнул им вслед Потапыч.
— Давайте их выселим! — предложил Борис. — Как вы на это смотрите, товарищ главный врач?
— Пусть решит коллектив, — серьезно ответила Машенька. — Можно и выселить. Есть куда, Потапыч?
— Найдем, — пообещал старик. — Ну, давайте начинать. Умеете с журавлем управляться? Значит, тяните ведро вниз, обратно журавль сам потащит, только придерживайте. А я пошел, корову нужно доить и ужин разогреть.
Быстрота, с которой мы познали сущность журавля, не только породила общий энтузиазм, но и привела к серьезной потере бдительности. Когда подошла очередь Зайчика, ведро вдруг не захотело опускаться. Зайчик с недоумением подергал цепь, потом изо всех сил потянул, и раздался истошный вопль. В трех метрах от земли висел Игорь Тарасович Ладья и отчаянно дрыгал ногами. Зайчик с перепугу снова потянул журавль вниз, и бедняга археолог взмыл в воздух, как гимнаст на цирковой трапеции.
— Спасите! — заорал Ладья. — Я разобьюсь в щепки!
Но Зайчик уже пришел в себя и медленно опускал журавль. Игорь Тарасович показал себя объективным и великодушным человеком. Он и не подумал обвинять Зайчика, а сразу же признался, что случайно присел на короткий конец журавля, чтобы раскурить свою трубочку. Ладья даже крепко пожал Зайчику руку и за что-то его поблагодарил.
Ужинали мы с особым аппетитом, ибо заслужили еду, заработали ее честным и самоотверженным трудом. Лев Иванович гоголем ходил вокруг стола и предлагал всем пощупать его мускулы. Мы щупали и восторгались.
— А ну, где подкова? — молодецки воскликнул профессор. — Тащите ее сюда на расправу!
Юрик и Шурик побежали в мастерскую и минут через пять возвратились с подковой. Лев Иванович напрягся, и — мы не поверили своим глазам! — подкова, уступая чудовищному нажиму, медленно согнулась и треснула, как бублик.
— Ура! — закричали Юрик и Шурик. — Ух!
— Ура! — воскликнули все мы.
Лев Иванович счастливо засмеялся, гордо подмигнул жене и провозгласил:
— Подать сюда мою деревянную ложку!
— Погодите, погодите, — пробормотал Борис, рассматривая подкову. — Ха! Так и есть. Отставить ложку. Посередине подкова распилена почти до конца.
— Где мальчишки? — возопил околпаченный профессор. — Где эти юные негодяи?
Юрик и Шурик уже карабкались, как кошки, на свою баскетбольную сосну.
Этим небольшим происшествием и закончился первый день нашей жизни на острове.
ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ
В моем архиве на почетном месте хранится пачка листков из ученической тетрадки. Вот некоторые из них.
Спецвыпуск стенгазеты «ГОЛОС РОБИНЗОНА»
10 июля состоялся товарищеский суд над гражданами Раковым И. Л. и Весенним С. С. Упомянутые лица, ссылаясь на свои исключительные заслуги перед обществом в области общественного питания и оперетточного искусства, категорически и в грубой форме отказались выполнять какую бы то ни было работу в хозяйстве коммуны имени Робинзона Крузо.
Суд постановил: выселить граждан Ракова И. Л. и Весеннего С. С. за пределы санатория в охотничий домик. Не снимать с них судимость, пока они полностью не признают свои ошибки и не извинятся за оскорбления, нанесенные членам коммуны.
Пред. товарищеского суда И. Т. Ладья.
Приказы по коммуне имени Робинзона Крузо
№ 1
График дежурств на 11 июля
1. Кухарки — Игорь Тарасович, Лев Иванович. Старшая — Ксения Авдеевна.
2. Дрова и колодец — Борис, Зайчик.
3. Коровник и курятник — Юрик, Шурик.
4. Огород — Петр Потапыч.
5. Мойка посуды — Машенька.
6. Адъютанты для особых поручений — Антон, Михаил.
7. Гр. гр. Раков и Весенний пищу готовят самостоятельно. Продукты им выдать по общей норме, за исключением молока: пусть доят сами, после получения инструктажа.
8. Обязанности военизированной охраны возложить на члена коммуны Шницеля, с окладом по штатному расписанию.
№ 2
Членам коммуны запрещается:
а) без серьезных оснований жаловаться на разного рода недомогания — бессонницу, головные боли и проч.,
б) задавать друг другу соответствующие вопросы, типа: «Не болит ли головка?», «Как почивали?» и т. п.
Хныкать и размагничиваться можно только в медпункте и только в свободное от работы время, иначе жалобы будут рассматриваться как злостная симуляция.
За нарушение настоящего приказа — наряд вне очереди на чистку картошки или мытье коровы (на выбор).
Председатель коммуны Борис Травкин.
ЗАВТРАК НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ
Под утро мне приснился страшный сон. Я пробираюсь сквозь джунгли, держа наготове ружье и зорко всматриваясь в экзотические заросли. Вдруг какое-то шестое чувство мне подсказывает: «Оглянись, растяпа, если тебе дорога жизнь!» Осторожно оглядываюсь — тигр! Огромный зверюга, в новой, с иголочки шкуре, смотрит на меня, урчит и облизывается. Мгновенно вскидываю ружье, нажимаю на спусковой крючок… Боже, ружье не заряжено! А тигр подмигивает, корчит рожи и танцующей походкой приближается ко мне. Я бросаю ружье, задираю кверху руки и ору: «Сдаюсь!» — «Поздно!» — рычит тигр, делает громадный прыжок, и я с воплем просыпаюсь.
Положив мне на грудь свою грязную морду, на постели во всю длину вытянулся Шницель. Я с огромным облегчением столкнул его на пол и наорал на Антона, который спокойно скреб свою физиономию безопасной бритвой. Я потребовал, чтобы Антон отныне выгонял на ночь собаку во двор или на худой конец спал с ней сам. В ответ Антон цинично заявил, что спать с собакой он не будет, поскольку это негигиенично. «Ведь у Шницеля могут завестись блохи, — нагло пояснил он. — Не понимаю, как ты можешь такое предлагать мне, своему другу!»
Я хотел взорваться, но сдержался. Впереди еще много времени, запомним.
По удару гонга мы собрались на завтрак. Около красного уголка, во дворе мы расселись за длинным, вбитым в землю столом и позавтракали чем бог послал (в роли бога выступил Потапыч, соорудивший гигантскую яичницу на сковороде величиной с паровозное колесо). Полдюжины яиц, кусок масла и хлеб были вручены Ракову и Прыг-скоку, которые молча сложили снедь в подаренную Потапычем старушечью кошелку и удалились, язвительно усмехаясь.
— Нуждаетесь ли вы в чем-нибудь? — крикнула им вдогонку сердобольная Машенька.
Раков обернулся, что-то злобно хрюкнул и пошел за Прыг-скоком в свою охотничью резиденцию.
Несколько минут все молча трудились над яичницей и пузатыми крынками молока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28