.. Но будет уже слишком поздно.
– Да, – вздохнул Молчун. – Это такое дело...
– Это такая жизнь, – уточнил Филимонов и потер и без того красные глаза.
Глава 22
Первое, о чем подумал Кирилл, после того как Мурзик условным стуком пробарабанил в дверь 526-го и та открылась, было: "Их тут слишком много".
В стандартном двухместном номере находилось четверо мужчин. Пришли Мурзик и Кирилл – получилось шестеро. В номере стало тесно. И еще там стало напряженно.
– Ну чего ты мотаешься туда-сюда?! – рявкнул на Мурзика коренастый горбоносый мужик в джинсах и красной майке. – Люди на товаре вторые сутки сидят, а ты не можешь его забрать отсюда! Я же тебе сказал, что делать. На кой хрен ты вернулся? И это еще что за хмырь с тобой?
– Вова Рыжий, – сказал Мурзик, судя по его виду уже сомневавшийся – правильно ли он сделал, что вернулся в номер. – Вова на Глобуса работает... Я ему пару "чеков" хотел продать...
– Ты урод, Мурзик! – сказал горбоносый. – Из-за копеек суетишься, а насчет товара, который стоит... До хера он стоит, короче говоря, а ты с ним разобраться не можешь! Я завязываю с тобой работать, честное слово...
– Че ты психуешь, Закир... – попробовал обороняться Мурзик, но в ответ был послан далеко и надолго. Кирилл не торопил события, он осматривался, считал и соображал. Фамилии двоих приезжих, что сняли номер, – Закиров и Абдюшев. Получается, что Закиров – это Горбоносый. Абдюшев... Наверное, тот усатый, что дремлет в кресле. И еще двое. Один, круглолицый веснушчатый парень, лежит на кровати и спит. Другой сидит на подоконнике и внимательно следит за Кириллом. Черт, этот тип на подоконнике – самый настоящий негр. Росту в нем, наверное, метра два, не меньше. Кирилл уже не чувствовал себя таким уж большим. Да и умным, в общем-то, тоже...
– Закир, забери у него "пушку", – вдруг сказал негр без малейшей тени акцента.
– Без проблем, – поспешно развел руками Кирилл. – Держите, ребята...
– Держим, не переживай, – утешил его Закир, вытащив Кириллов "ПМ" у него из-за пояса и небрежно бросив на журнальный столик между пепельницей и пивными бутылками. От резкого звука усатый в кресле открыл глаза и уставился на Кирилла:
– Это кто?
Усатому объяснили, и тот равнодушно махнул рукой:
– Ну так отвесьте ему...
Очевидно, усатый был здесь главным, потому что Закир перестал ругаться с Мурзиком, пошел в ванную комнату и принес оттуда сверток, внутри которого лежали расфасованные порции наркотика – "чеки".
– Сколько тебе, Вова? – спросил Закир неприязненно Кирилл подумал и сказал, что штук пять хватит. Закир отделил от кучки пять "чеков" и выложил их на столе.
– Бабки давай, – подал голос Мурзик. Кирилл полез было в карман, но усатый снова открыл глаза.
– Мне послышалось или парень вправду на Глобуса пашет?
– На Глобуса, – сказал Кирилл, еще не зная, хорошо это или плохо.
– Тогда скажи Глобусу, – лениво протянул усатый, – что у меня имеется элитный товар. Чистейший "кокс", ни разу не разбодяженный... Белейший как снег. Суперкачественный продукт.
– Да-а, – негр на подоконнике мечтательно причмокнул. – Такой "кокс", наверное, Березовский каждый день нюхает!
– Папа римский не отказался бы от такого "кокса", – пафосно заметил усатый. – Глобус тоже может попробовать, если поспешит... Эй, Закир, дай парню на пробу, чтобы он мог подтвердить Глобусу.
– Только товар переводить, – проворчал Закир, но подчинился и вытащил из какого-то тайника целлофановый квадратик, заполненный белым порошком. Пять кирилловских "чеков" он скинул на кровать, а на освободившееся место аккуратно высыпал кокаин.
– Садись, – велел усатый Кириллу. – Садись и попробуй. И скажи мне потом, что ничего лучшего в жизни ты не пробовал. И скажи это потом Глобусу.
– Ага, – кивнул Кирилл, медленно опускаясь на кровать. Справа от него сидел Мурзик, завистливо косясь на журнальный столик. Впереди и чуть слева сидел в кресле усатый и выжидающе смотрел на Кирилла. Напротив кровати покачивал длинными ногами в тренировочных синих штанах огромный негр. У выхода из комнаты стоял мрачный Закир, скрестив на груди мускулистые руки. И только конопатый парень на кровати безмятежно сопел себе, улыбаясь каким-то своим снам.
Кирилл посмотрел на рассыпанный по столу порошок и понял, что сам себя загнал в ловушку. Все в этом номере таило угрозу – и кокаин, и негр, и Закир, и Мурзик...
– Давай, Вова, не тяни, – сказал усатый, и Кирилл почувствовал, как обращенные на него взгляды становятся все более напряженными и подозрительными. Ловушка под названием "кокаин" смотрела на Кирилла, а Кирилл смотрел на нее. Он знал, чего можно ожидать от злобного жестокого бандита, но вот чего ожидать от кокаина, он не знал. Поэтому Кирилл решил, что это самая опасная ловушка. И ошибся.
– Я чего-то не пойму, – зловеще проговорил Закир. Кирилл закрыл глаза и опустил голову к столу, будто нырнул в воду. Порошок пролетел вверх в носоглотку как бешеный экспресс.
– Хоп, – одобрительно сказал усатый.
В этот момент в коридоре Львов остановился и мотнул головой в сторону двери с цифрой 526. Парень из гостиничной службы безопасности осторожно поднес ключ к замку.
– Я войду первым, – предупредил Хорек и снял пистолет с предохранителя.
Глава 23
Он рассуждал про тяготы жизни еще минут десять. Молчун все это время согласно кивал, не решаясь нарушить ход мыслей Филимонова своими вопросами. Выходило, что у Филимонова забот полон рот, и в какой-то миг Молчуну даже подумалось, что не фиг тут сидеть со своей ерундой, у человека вон какие проблемы... Но потом Молчун все же собрался, улучил момент, когда Филимонов заталкивал в рот сигарету, и осторожно проговорил:
– Я хотел бы узнать... Как там продвигается расследование...
– А никак, – быстро ответил Филимонов и развел руками. Его слова прозвучали так исчерпывающе, что Молчун хотел было подняться со своего неудобного стула да пойти домой. Он даже чуть оторвал ягодицы от стула – к счастью, Филимонов в клубах табачного дыма этого не заметил и счел нужным дополнить свое заявление:
– Сам посуди, с чего оно будет двигаться? Три недели назад у нас тут укротителю тигров, народному артисту, голову проломили...
– У вас тут? – удивился Молчун, оглядывая тесный кабинет. В его представлении укротители все были плотными мужчинами с хлыстами и пистолетами, в высоких цилиндрах... Поэтому было непонятно, как в одном кабинете могли уместиться и сам укротитель, и те отчаянные ребята, что покусились на целостность укротительского черепа.
– В районе, я имею в виду, – уточнил Филимонов. – Так вот, к чему я это тебе говорю... Народного артиста! Среди бела дня! При десяти свидетелях! И тоже – ни тпру ни ну. Соображаешь?
Молчун неопределенно покачал головой.
– А ты соображай, – посоветовал Филимонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Да, – вздохнул Молчун. – Это такое дело...
– Это такая жизнь, – уточнил Филимонов и потер и без того красные глаза.
Глава 22
Первое, о чем подумал Кирилл, после того как Мурзик условным стуком пробарабанил в дверь 526-го и та открылась, было: "Их тут слишком много".
В стандартном двухместном номере находилось четверо мужчин. Пришли Мурзик и Кирилл – получилось шестеро. В номере стало тесно. И еще там стало напряженно.
– Ну чего ты мотаешься туда-сюда?! – рявкнул на Мурзика коренастый горбоносый мужик в джинсах и красной майке. – Люди на товаре вторые сутки сидят, а ты не можешь его забрать отсюда! Я же тебе сказал, что делать. На кой хрен ты вернулся? И это еще что за хмырь с тобой?
– Вова Рыжий, – сказал Мурзик, судя по его виду уже сомневавшийся – правильно ли он сделал, что вернулся в номер. – Вова на Глобуса работает... Я ему пару "чеков" хотел продать...
– Ты урод, Мурзик! – сказал горбоносый. – Из-за копеек суетишься, а насчет товара, который стоит... До хера он стоит, короче говоря, а ты с ним разобраться не можешь! Я завязываю с тобой работать, честное слово...
– Че ты психуешь, Закир... – попробовал обороняться Мурзик, но в ответ был послан далеко и надолго. Кирилл не торопил события, он осматривался, считал и соображал. Фамилии двоих приезжих, что сняли номер, – Закиров и Абдюшев. Получается, что Закиров – это Горбоносый. Абдюшев... Наверное, тот усатый, что дремлет в кресле. И еще двое. Один, круглолицый веснушчатый парень, лежит на кровати и спит. Другой сидит на подоконнике и внимательно следит за Кириллом. Черт, этот тип на подоконнике – самый настоящий негр. Росту в нем, наверное, метра два, не меньше. Кирилл уже не чувствовал себя таким уж большим. Да и умным, в общем-то, тоже...
– Закир, забери у него "пушку", – вдруг сказал негр без малейшей тени акцента.
– Без проблем, – поспешно развел руками Кирилл. – Держите, ребята...
– Держим, не переживай, – утешил его Закир, вытащив Кириллов "ПМ" у него из-за пояса и небрежно бросив на журнальный столик между пепельницей и пивными бутылками. От резкого звука усатый в кресле открыл глаза и уставился на Кирилла:
– Это кто?
Усатому объяснили, и тот равнодушно махнул рукой:
– Ну так отвесьте ему...
Очевидно, усатый был здесь главным, потому что Закир перестал ругаться с Мурзиком, пошел в ванную комнату и принес оттуда сверток, внутри которого лежали расфасованные порции наркотика – "чеки".
– Сколько тебе, Вова? – спросил Закир неприязненно Кирилл подумал и сказал, что штук пять хватит. Закир отделил от кучки пять "чеков" и выложил их на столе.
– Бабки давай, – подал голос Мурзик. Кирилл полез было в карман, но усатый снова открыл глаза.
– Мне послышалось или парень вправду на Глобуса пашет?
– На Глобуса, – сказал Кирилл, еще не зная, хорошо это или плохо.
– Тогда скажи Глобусу, – лениво протянул усатый, – что у меня имеется элитный товар. Чистейший "кокс", ни разу не разбодяженный... Белейший как снег. Суперкачественный продукт.
– Да-а, – негр на подоконнике мечтательно причмокнул. – Такой "кокс", наверное, Березовский каждый день нюхает!
– Папа римский не отказался бы от такого "кокса", – пафосно заметил усатый. – Глобус тоже может попробовать, если поспешит... Эй, Закир, дай парню на пробу, чтобы он мог подтвердить Глобусу.
– Только товар переводить, – проворчал Закир, но подчинился и вытащил из какого-то тайника целлофановый квадратик, заполненный белым порошком. Пять кирилловских "чеков" он скинул на кровать, а на освободившееся место аккуратно высыпал кокаин.
– Садись, – велел усатый Кириллу. – Садись и попробуй. И скажи мне потом, что ничего лучшего в жизни ты не пробовал. И скажи это потом Глобусу.
– Ага, – кивнул Кирилл, медленно опускаясь на кровать. Справа от него сидел Мурзик, завистливо косясь на журнальный столик. Впереди и чуть слева сидел в кресле усатый и выжидающе смотрел на Кирилла. Напротив кровати покачивал длинными ногами в тренировочных синих штанах огромный негр. У выхода из комнаты стоял мрачный Закир, скрестив на груди мускулистые руки. И только конопатый парень на кровати безмятежно сопел себе, улыбаясь каким-то своим снам.
Кирилл посмотрел на рассыпанный по столу порошок и понял, что сам себя загнал в ловушку. Все в этом номере таило угрозу – и кокаин, и негр, и Закир, и Мурзик...
– Давай, Вова, не тяни, – сказал усатый, и Кирилл почувствовал, как обращенные на него взгляды становятся все более напряженными и подозрительными. Ловушка под названием "кокаин" смотрела на Кирилла, а Кирилл смотрел на нее. Он знал, чего можно ожидать от злобного жестокого бандита, но вот чего ожидать от кокаина, он не знал. Поэтому Кирилл решил, что это самая опасная ловушка. И ошибся.
– Я чего-то не пойму, – зловеще проговорил Закир. Кирилл закрыл глаза и опустил голову к столу, будто нырнул в воду. Порошок пролетел вверх в носоглотку как бешеный экспресс.
– Хоп, – одобрительно сказал усатый.
В этот момент в коридоре Львов остановился и мотнул головой в сторону двери с цифрой 526. Парень из гостиничной службы безопасности осторожно поднес ключ к замку.
– Я войду первым, – предупредил Хорек и снял пистолет с предохранителя.
Глава 23
Он рассуждал про тяготы жизни еще минут десять. Молчун все это время согласно кивал, не решаясь нарушить ход мыслей Филимонова своими вопросами. Выходило, что у Филимонова забот полон рот, и в какой-то миг Молчуну даже подумалось, что не фиг тут сидеть со своей ерундой, у человека вон какие проблемы... Но потом Молчун все же собрался, улучил момент, когда Филимонов заталкивал в рот сигарету, и осторожно проговорил:
– Я хотел бы узнать... Как там продвигается расследование...
– А никак, – быстро ответил Филимонов и развел руками. Его слова прозвучали так исчерпывающе, что Молчун хотел было подняться со своего неудобного стула да пойти домой. Он даже чуть оторвал ягодицы от стула – к счастью, Филимонов в клубах табачного дыма этого не заметил и счел нужным дополнить свое заявление:
– Сам посуди, с чего оно будет двигаться? Три недели назад у нас тут укротителю тигров, народному артисту, голову проломили...
– У вас тут? – удивился Молчун, оглядывая тесный кабинет. В его представлении укротители все были плотными мужчинами с хлыстами и пистолетами, в высоких цилиндрах... Поэтому было непонятно, как в одном кабинете могли уместиться и сам укротитель, и те отчаянные ребята, что покусились на целостность укротительского черепа.
– В районе, я имею в виду, – уточнил Филимонов. – Так вот, к чему я это тебе говорю... Народного артиста! Среди бела дня! При десяти свидетелях! И тоже – ни тпру ни ну. Соображаешь?
Молчун неопределенно покачал головой.
– А ты соображай, – посоветовал Филимонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89