— Письмо от Нюджента.
Он распечатал письмо и испустил радостный крик. Луцилла тотчас же очутилась подле него.
— Что такое? — спросила она поспешно.
— Нюджент возвращается! Нюджент будет здесь через неделю! О Луцилла! Брат мой приезжает жить со мною в Броундоуне.
Он обнял ее и целовал в порыве восторга. Она вырвалась из объятий, не говоря ни слова. Она поворачивала слепое лицо то в ту, то в другую сторону, отыскивая меня.
— Я здесь, — откликнулась я.
Луцилла сердито схватила меня под руку. Я читала муки ревности на ее лице, когда потащила она меня к дому. Впервые услышала она в голосе Оскара ту ноту счастья, которая прозвучала после прочтения письма. Никогда еще не целовал ее Оскар с таким жаром, как теперь, при известии о предстоящем приезде Нюджента.
— Он не услышит нас? — шепнула она мне, когда мы ушли с лужайки и она почувствовала гравий под ногами.
— Нет. В чем дело?
— Я ненавижу его брата!
Глава XXII
ПИСЬМО БРАТА-БЛИЗНЕЦА
Не подозревая, какую бурю он поднял, Оскар, по-отечески сопровождаемый настоятелем, пошел за нами в приходский дом, держа в руках развернутое письмо.
По некоторым признакам я заключила, что в приезде Нюджента, обещавшем нам появление нового лица, достопочтенный мистер Финч видел прибытие нового состояния. Оскар и Нюджент разделили между собой отцовское наследство. Финч чуял деньги.
— Успокойтесь, — шепнула я Луцилле, когда мужчины вошли за нами в гостиную. — Ваша ревность к брату его — ребячество, в его сердце хватит места и для брата, и для вас.
Она же упрямо повторила, зло ущипнув мне руку:
— Я ненавижу его брата!
— Сядьте подле меня, — сказал Оскар, подходя к ней с другой стороны. — Мне хочется перечитать письмо Нюджента. Оно так интересно! Тут есть место, касающееся вас. Слишком занятый письмом, чтобы заметить угрюмую покорность, с какою она его слушала, он усадил Луциллу на стул и начал читать вслух.
— Первые строки, — объяснил он, — касаются возвращения Нюджента в Англию и его прекрасной мысли поселиться со мною в Броундоуне. Затем он продолжает: «Я нашел все твои письма в Нью-Йорке. Говорить ли тебе, милый брат…»
Луцилла прервала его на этих словах, порывисто встав со стула.
— Что с вами? — спросил он.
— Мне неудобно на этом стуле.
Оскар пододвинул кресло и опять принялся за письмо.
«Говорить ли тебе, милый брат, с каким участием прочел я известие о твоем предполагаемом браке? Твое счастье — мое счастье. Я разделяю твои чувства. Я поздравляю тебя. Я томлюсь желанием увидеть мою будущую невестку…»
Луцилла опять встала. Оскар, удивленный, спросил, в чем дело.
— Мне здесь нехорошо.
Она перешла на другую половину комнаты.
Терпеливый Оскар пошел за ней с драгоценным письмом своим в руках. Он в третий раз подвинул ей кресло. Луцилла с раздражением отказалась от него и села на стул. Оскар опять принялся читать письмо.
«Как печально и как в то же время интересно, что она слепа! Вокруг меня лежали мои этюды американских пейзажей, когда читал я твое письмо. Первая мысль, когда я узнал о несчастии мисс Финч, вызвана была у меня этими этюдами. Я сказал себе: жаль! жаль! Невестка моя никогда не увидит моих произведений! Истинный художник, Оскар, всегда думаете своих произведениях. Скажу, кстати, что у меня есть несколько весьма замечательных этюдов для будущих картин. Их не так много, как ты, вероятно, ожидаешь. Я полагаюсь больше на свое внутреннее восприятие красоты, нежели на снимки с природы. Есть минуты, в которые, говоря как художник, природа расстраивает меня».
Тут Оскар остановился и обратился ко мне.
— Как пишет? А? Я всегда говорил вам, мадам Пратолунго, что Нюджент — гений. Вот вы теперь сами видите! Не вставайте, Луцилла. Я продолжаю. Тут сейчас следует место, касающееся вас. И как все хорошо выражено.
Луцилла все-таки встала, обещание зачитать место в письме, касающееся ее, не вызвало интереса. Она отошла к окну и стала с нетерпением обрывать лепестки стоявших на нем цветов. Оскар поглядел с удивлением сначала на меня, потом на ректора. Достопочтенный Финч, слушавший до сих пор с подчеркнутым вниманием письмо одного богатого молодого человека к другому богатому молодому человеку, вступился за Оскара.
— Милая Луцилла, постарайся успокоить свои нервы. Ты мешаешь нам слушать это интересное письмо. Мне бы хотелось, чтобы ты так часто не переходила с места на место и внимательнее слушала, что читает тебе Оскар.
— Меня не интересует это чтение.
В нервном раздражении, вызвавшем такой нелюбезный ответ, она опрокинула горшок с цветами. Оскар поднял и поставил его на место с невозмутимым спокойствием.
— Не интересует! — воскликнул он. — Подождите немного. Вы еще не слышали, что Нюджент пишет о вас. Вот, послушайте-ка:
«Передай мое искреннее, теплое уважение будущей мистрис Оскар (милый брат) и скажи ей, что она усилила во мне желание поскорее вернуться в Англию».
— Ну не хорошо ли это сказано? Сознайтесь, Луцилла, что Нюджента стоит послушать, когда он о вас говорит.
Она в первый раз повернулась к нему. Очаровательный голос, каким произнес он эти слова, укротил даже ее.
— Я очень благодарна вашему брату, — ответила она тихо, — и очень стыжусь того, что я сейчас сказала.
Луцилла положила свою руку на его руку и шепнула:
— Вы так любите Нюджента! Мне становится страшно, что у вас не останется любви для меня!
Оскар был в восхищении.
— Подождите, когда вы увидите брата, вы его так же полюбите, как я, — отвечал он. — Нюджент не мне чета. Он с первой же встречи очаровывает людей. Никто не может устоять против Нюджента.
Она все еще держала его руку с удивленным и опечаленным лицом. Полное отсутствие всякой ревности с его стороны, его благородная уверенность в ее любви к нему были для Луциллы чувствительнейшим укором, укором, на мой взгляд, заслуженным.
— Продолжайте, Оскар, — сказал ректор могучим голосом с нотками ободрения, — что далее, друг мой, что далее?
— Еще интересное известие, совершенно нового рода, — отвечал Оскар. — Тут на последней странице есть что-то загадочное. Нюджент пишет:
«Я познакомился (здесь в Нью-Йорке) с одним замечательным человеком, немцем, нажившим большие деньги в Соединенных Штатах. Он намеревался посетить Англию в начале этого года и обещал уведомить меня о своем приезде. Мне особенно приятно будет представить его тебе и твоей будущей жене. Весьма возможно, что вы будете иметь причину радоваться знакомству с ним. Пока не скажу вам ничего больше о моем новом друге. До свидания в Броундоуне».
— Мы будем иметь причину радоваться знакомству с ним, — повторил Оскар, складывая письмо. — Нюджент не написал бы так без основания. Кто может быть этот немец?
Мистер Финч внезапно поднял голову и поглядел на Оскара с некоторым беспокойством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Он распечатал письмо и испустил радостный крик. Луцилла тотчас же очутилась подле него.
— Что такое? — спросила она поспешно.
— Нюджент возвращается! Нюджент будет здесь через неделю! О Луцилла! Брат мой приезжает жить со мною в Броундоуне.
Он обнял ее и целовал в порыве восторга. Она вырвалась из объятий, не говоря ни слова. Она поворачивала слепое лицо то в ту, то в другую сторону, отыскивая меня.
— Я здесь, — откликнулась я.
Луцилла сердито схватила меня под руку. Я читала муки ревности на ее лице, когда потащила она меня к дому. Впервые услышала она в голосе Оскара ту ноту счастья, которая прозвучала после прочтения письма. Никогда еще не целовал ее Оскар с таким жаром, как теперь, при известии о предстоящем приезде Нюджента.
— Он не услышит нас? — шепнула она мне, когда мы ушли с лужайки и она почувствовала гравий под ногами.
— Нет. В чем дело?
— Я ненавижу его брата!
Глава XXII
ПИСЬМО БРАТА-БЛИЗНЕЦА
Не подозревая, какую бурю он поднял, Оскар, по-отечески сопровождаемый настоятелем, пошел за нами в приходский дом, держа в руках развернутое письмо.
По некоторым признакам я заключила, что в приезде Нюджента, обещавшем нам появление нового лица, достопочтенный мистер Финч видел прибытие нового состояния. Оскар и Нюджент разделили между собой отцовское наследство. Финч чуял деньги.
— Успокойтесь, — шепнула я Луцилле, когда мужчины вошли за нами в гостиную. — Ваша ревность к брату его — ребячество, в его сердце хватит места и для брата, и для вас.
Она же упрямо повторила, зло ущипнув мне руку:
— Я ненавижу его брата!
— Сядьте подле меня, — сказал Оскар, подходя к ней с другой стороны. — Мне хочется перечитать письмо Нюджента. Оно так интересно! Тут есть место, касающееся вас. Слишком занятый письмом, чтобы заметить угрюмую покорность, с какою она его слушала, он усадил Луциллу на стул и начал читать вслух.
— Первые строки, — объяснил он, — касаются возвращения Нюджента в Англию и его прекрасной мысли поселиться со мною в Броундоуне. Затем он продолжает: «Я нашел все твои письма в Нью-Йорке. Говорить ли тебе, милый брат…»
Луцилла прервала его на этих словах, порывисто встав со стула.
— Что с вами? — спросил он.
— Мне неудобно на этом стуле.
Оскар пододвинул кресло и опять принялся за письмо.
«Говорить ли тебе, милый брат, с каким участием прочел я известие о твоем предполагаемом браке? Твое счастье — мое счастье. Я разделяю твои чувства. Я поздравляю тебя. Я томлюсь желанием увидеть мою будущую невестку…»
Луцилла опять встала. Оскар, удивленный, спросил, в чем дело.
— Мне здесь нехорошо.
Она перешла на другую половину комнаты.
Терпеливый Оскар пошел за ней с драгоценным письмом своим в руках. Он в третий раз подвинул ей кресло. Луцилла с раздражением отказалась от него и села на стул. Оскар опять принялся читать письмо.
«Как печально и как в то же время интересно, что она слепа! Вокруг меня лежали мои этюды американских пейзажей, когда читал я твое письмо. Первая мысль, когда я узнал о несчастии мисс Финч, вызвана была у меня этими этюдами. Я сказал себе: жаль! жаль! Невестка моя никогда не увидит моих произведений! Истинный художник, Оскар, всегда думаете своих произведениях. Скажу, кстати, что у меня есть несколько весьма замечательных этюдов для будущих картин. Их не так много, как ты, вероятно, ожидаешь. Я полагаюсь больше на свое внутреннее восприятие красоты, нежели на снимки с природы. Есть минуты, в которые, говоря как художник, природа расстраивает меня».
Тут Оскар остановился и обратился ко мне.
— Как пишет? А? Я всегда говорил вам, мадам Пратолунго, что Нюджент — гений. Вот вы теперь сами видите! Не вставайте, Луцилла. Я продолжаю. Тут сейчас следует место, касающееся вас. И как все хорошо выражено.
Луцилла все-таки встала, обещание зачитать место в письме, касающееся ее, не вызвало интереса. Она отошла к окну и стала с нетерпением обрывать лепестки стоявших на нем цветов. Оскар поглядел с удивлением сначала на меня, потом на ректора. Достопочтенный Финч, слушавший до сих пор с подчеркнутым вниманием письмо одного богатого молодого человека к другому богатому молодому человеку, вступился за Оскара.
— Милая Луцилла, постарайся успокоить свои нервы. Ты мешаешь нам слушать это интересное письмо. Мне бы хотелось, чтобы ты так часто не переходила с места на место и внимательнее слушала, что читает тебе Оскар.
— Меня не интересует это чтение.
В нервном раздражении, вызвавшем такой нелюбезный ответ, она опрокинула горшок с цветами. Оскар поднял и поставил его на место с невозмутимым спокойствием.
— Не интересует! — воскликнул он. — Подождите немного. Вы еще не слышали, что Нюджент пишет о вас. Вот, послушайте-ка:
«Передай мое искреннее, теплое уважение будущей мистрис Оскар (милый брат) и скажи ей, что она усилила во мне желание поскорее вернуться в Англию».
— Ну не хорошо ли это сказано? Сознайтесь, Луцилла, что Нюджента стоит послушать, когда он о вас говорит.
Она в первый раз повернулась к нему. Очаровательный голос, каким произнес он эти слова, укротил даже ее.
— Я очень благодарна вашему брату, — ответила она тихо, — и очень стыжусь того, что я сейчас сказала.
Луцилла положила свою руку на его руку и шепнула:
— Вы так любите Нюджента! Мне становится страшно, что у вас не останется любви для меня!
Оскар был в восхищении.
— Подождите, когда вы увидите брата, вы его так же полюбите, как я, — отвечал он. — Нюджент не мне чета. Он с первой же встречи очаровывает людей. Никто не может устоять против Нюджента.
Она все еще держала его руку с удивленным и опечаленным лицом. Полное отсутствие всякой ревности с его стороны, его благородная уверенность в ее любви к нему были для Луциллы чувствительнейшим укором, укором, на мой взгляд, заслуженным.
— Продолжайте, Оскар, — сказал ректор могучим голосом с нотками ободрения, — что далее, друг мой, что далее?
— Еще интересное известие, совершенно нового рода, — отвечал Оскар. — Тут на последней странице есть что-то загадочное. Нюджент пишет:
«Я познакомился (здесь в Нью-Йорке) с одним замечательным человеком, немцем, нажившим большие деньги в Соединенных Штатах. Он намеревался посетить Англию в начале этого года и обещал уведомить меня о своем приезде. Мне особенно приятно будет представить его тебе и твоей будущей жене. Весьма возможно, что вы будете иметь причину радоваться знакомству с ним. Пока не скажу вам ничего больше о моем новом друге. До свидания в Броундоуне».
— Мы будем иметь причину радоваться знакомству с ним, — повторил Оскар, складывая письмо. — Нюджент не написал бы так без основания. Кто может быть этот немец?
Мистер Финч внезапно поднял голову и поглядел на Оскара с некоторым беспокойством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117