Вряд ли он имел в виду путешествие во времени, поэтому мне пришлось улыбнуться ему с самым милым выражением лица. Что я хотела бы знать об эпохе короля Эдуарда меньше всего на свете — так это как в те времена проходили гинекологические осмотры.
Должно быть, моя улыбка его удовлетворила, потому что он встал и начал складывать свои инструменты в чемоданчик с монограммой. Наконец настойчиво посоветовав мне побольше отдыхать и соблюдать щадящую диету, он вышел из комнаты. «Точно как мой доктор, — подумала я. — Если не считать, что мне пришлось бы пойти к нему на прием, и денег он взял бы больше».
Все это время служанка делала вид, что очень занята. Она перебирала платья в гардеробе, перекладывала какие-то щетки на туалетном столике, но было ясно видно, что ей до смерти любопытно узнать, почему я упала в обморок. По крайней мере, из этого мне стало ясно, что леди де Грей обычно не падала в обморок. Для меня в данном случае это значило, что ей хватило мужества научиться дышать, будучи запертой в этой железной клетке.
Я снова попыталась сесть, но это было не так-то просто, потому что под одеждой от груди до бедер я была закована в клетку, которая обладала примерно такой же гибкостью, как старинный костюм для ныряния из книг Жюля Верна.
— Оставьте нас, — решительно приказала служанке девочка. И я осталась в комнате вдвоем с девочкой, которая пристально рассматривала меня. Ну что, Хейден, что теперь ты будешь делать?
— Что случилось? — спросила девочка. — Ты какая-то странная…
— Правда? — отозвалась я, откидываясь в кресле. Мне нужно было немного побыть одной, чтобы прийти в себя. Я с любопытством оглядывала роскошную обстановку комнаты. Серебряные орнаменты, отполированные до блеска, виднелись на каждой поверхности. Украшения работы Фаберже заполняли кабинет с высоким потолком, и я увидела сморщенную обезьянку, изображенную на одной книге.
Я тут же вспомнила свой кабинет в Нью-Йорке, свой туалетный столик, обсыпанный пудрой; разбросанные под ним каталоги, а в углу — коробку одежды, которую я все собиралась послать своей сестре.
— Катрин, — сказала девочка. — Тебе лучше теперь?
Я повернулась и постаралась улыбнуться девочке как можно жизнерадостнее. Лучше бы я этого не делала. Стоит мне заговорить, и они тут же поймут, что я — пришелец.
— Я. что-то неважно себя чувствую, — пробормотала я и в первый раз по-настоящему услышала себя. Я говорила, как настоящая англичанка. Чтобы проверить себя, я произнесла несколько слов, которые до сих пор произносила, разумеется, на американский манер.
Можете себе представить, как я была поражена, что теперь говорю, как принцесса Диана.
Уставившись на меня, девочка присела на краешек кресла.
— Если ты опять, как всегда, разыгрываешь одну из своих вечных историй, то я предупреждаю, в этот раз я не буду тебе помогать. Мой брат и так на меня сердится.
Не подумав, я ляпнула:
— Какой твой брат? — Но, прежде чем я докончила, я уже знала. Девочка была моей золовкой, ей было шестнадцать, и она отчаянно, просто до безумия мечтала выйти замуж.
Лицо девочки скривилось:
— Я знаю, что ты его ненавидишь, но я-то — нет! Если бы ты дала ему возможность…
Я услышала, как сама говорю:
— Возможность! Твой брат не заслуживает никаких возможностей! Я сделала все, чтобы наш брак был удачен, но что я могу сделать, если муж отказывается… отказывается…
От чего это он отказывается? Я так пыталась прочитать мысли в своей собственной голове, что от напряжения у меня заболели виски. Но ведь это была не моя голова, эта голова принадлежала другому человеку. Кто может это понять?
— Катрин, — нетерпеливо произнесла девочка. — Что с тобой?
Мне очень хотелось глубоко вздохнуть, но моя грудь по-прежнему была в оковах, которые не давали ей стать больше двадцати дюймов в диаметре.
— Я не помню.
— Чего ты не помнишь?!
— Не помню… чего не помню.
— Одна из твоих шуточек! Катрин, ты хоть когда-нибудь бываешь серьезна?
Я нахмурилась. Неужели я пропутешествовала во времени на сотню лет назад затем, чтобы слышать все те же жалобы на мой характер, что я слышала всю свою жизнь?
Девочка вскочила и принялась мерить комнату шагами.
— Ты просто не представляешь себе, как все это серьезно. На этот раз Тэви действительно рассердился. — Она обернулась и пристально посмотрела на меня. — Он собирается развестись с тобой!
Услышав это, я тут же поняла, что женщина, которая прячется в моей голове, знает, что муж собирается с ней разводиться. Чего же она боится?
Послушайте, но неужели же она — я! — не сильнее, чем это?
— Почему?
Девочка закрыла лицо руками и горько заплакала. Несмотря на то, что средняя часть моего тела не гнулась, я с трудом встала и подошла к ребенку.
— Эллен, — произнесла я мягко, неожиданно вспомнив ее имя. — Все уже изменилось. Не будет никакого развода. Твой брат… Тэйви и я помиримся, и все будет прекрасно.
Улыбаясь, я старалась не быть насмешливой. Эллен не могла знать, что она говорит уже не с целомудренной дамой, которую всю жизнь защищали и о которой всю жизнь заботились, а с женщиной тридцати девяти лет, которая повидала в жизни чуть-чуть побольше. И, кроме того, я знаю гораздо больше, чем леди де Грей. Я знаю, что этот человек, мой муж, моя половина. Этот человек создан для меня, как, впрочем, и я для него. Леди де Грей не узнала этого никогда.
Эллен меня оттолкнула.
— На этот раз уж нет. На этот раз ты зашла слишком далеко. Тэви знает… знает о нем.
Тут мои глаза полезли на лоб, и я стала отчаянно пытаться вызвать дух леди де Грей, который прятался в моей голове, чтобы допросить ее, что же она в конце концов, натворила, но она не отвечала. Стараясь говорить уверенно, я повторила:
— Уверяю тебя, все будет в порядке.
— Непременно должно быть в порядке! Помни, ты поклялась.
Наконец мне удалось выяснить, что я когда-то поклялась найти Эллен мужа. Только Богу известно, как именно это можно устроить. Может, купить? Отдать за него три яйца Фаберже?
Я взяла руку Эллен в свою и мягко спросила:
— Ты в положении?
Она потрясенно уставилась на меня:
— Как это? Ты что, имеешь в виду, не жду ли я ребенка? Но ты же прекрасно знаешь, что я не замужем, так как же я тогда могу ждать ребенка?!
Я не засмеялась, вовсе не собираясь насмехаться над невинностью Эллен. В детстве я думала, что можно забеременеть, если в воскресенье по утрам заходить в забегаловку мистера Ллойда. Насколько я сейчас помню, логика у меня была безупречная. Каждое воскресное утро моя мать, возвращаясь из церкви, говорила: «Джордж, если старшая дочь Бэйлзов не прекратит бывать у мистера Ллойда в воскресенье по утрам, вместо того, чтобы ходить в церковь, у нее будут большие неприятности». Затем в один прекрасный день произошел большой-большой скандал, когда обнаружилось, что у старшей дочери Бэйлзов будет ребенок, хотя она не была замужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129