– Не знаю. Чей флаг был у гонца?
– Мальвуазена, Черного Льва. Лайонин почувствовала, что бледнеет.
– Ты видела письмо, Кейт?
– Да, оно и сейчас лежит на постели, только я не умею читать.
– Принеси мне.
Лайонин дрожащими руками развернула свиток. Письмо было коротким. Всего четыре слова.
«Приезжай ко мне.
Ранулф».
Свиток вывалился у нее из рук и упал на пол.
– Миледи! Миледи! – всполошилась Кейт и побежала за вином. – Выпейте скорее.
Лайонин почти давилась сладким напитком. Значит, это правда. Каждое слово! Она узнала размашистый почерк Ранулфа и оттиснутую на воске печать. Эта печать находилась у графа, и он никогда и никому не передавал ее.
Амисии не было три дня. Три дня адских мучений для Лайонин. Слезы у нее давно иссякли, так что даже плакать она не могла. Кейт ухаживала за ней, но она почти ничего и никого не замечала. Люси попыталась было утешить ее, говоря, что ни один мужчина не стоит таких страданий и что она тоже была потрясена, когда первый муж завел себе любовницу, но все же продолжала жить и даже вышла замуж второй раз.
За это время прибыло еще одно письмо от Ранулфа, но ответ Лайонин был коротким и сухим и содержал только отчет о событиях в Мальвуазене.
– Что с вами, леди Лайонин? Вы больны? У вас такой усталый вид! – пропела вернувшаяся Амисия, когда Лайонин вышла в зал. – Клянусь, нет ничего лучше свежего деревенского воздуха, чтобы вернуть румянец на щеки, хотя летом в шатре немного душно, не находите?
Лайонин молча прошла мимо и покинула дом. Конюх, больше не пугавшийся Лориэйджа, с тех пор как она научила его обращаться с конем, оседлал вороного, и она помчалась как ветер, радуясь возможности побыть одной. Она сама не заметила, как очутилась в долине, том памятном и милом месте, где сообщила Ранулфу о будущем ребенке. Тогда жизнь улыбалась ей, но это счастье больше не повторится.
– Я так люблю тебя, Ранулф! Как же ты можешь не отвечать на мое чувство? – прошептала она.
Она вернулась вечером, успев принять важное решение. Ранулф выбрал ее в жены и пусть не видит в ней возлюбленную. Но она постарается выполнять долг матери и супруги.
– Я рада, что вы чувствуете себя лучше и смогли выйти к ужину, – улыбнулась Амисия. – Как это ужасно: носить ребенка в разгар лета! Надеюсь, что не окажусь в подобном положении.
Лайонин расправила сюрко, отчетливо сознавая, что живот почти незаметен.
– Не могли бы вы поговорить о чем-то другом, кроме моего мужа?
– Но я не упоминала о лорде Ранулфе! И если вам так уж интересно, могу рассказать, как идет осада.
– Нет, я не желаю ничего слышать.
– О, как я вас понимаю! И согласна с вами: поговорим о другом. Удивительно, но я так полюбила этого мальчика, Брента! Временами он очень напоминает Ранулфа. Есть что-то общее в походке. Расскажите, откуда у Ранулфа этот ужасный шрам, идущий от живота до… простите, миледи, я снова забылась.
– Амисия, с меня довольно. Не мое дело осуждать поступки мужа, но я не стану выслушивать подобные истории в собственном доме. Если вы не замолчите, я велю убрать вас в зал рыцарей. Думаю, вам придется по вкусу общество ихженщин.
Амисия злобно прищурилась:
– Нет, миледи. Вряд ли стоит это делать. На вашем месте я бы не отважилась.
– Не угрожайте мне. В отсутствие мужа я обладаю здесь полной властью, и никто не имеет права приказывать мне, даже если я велю вас повесить.
– Но я вас не боюсь! Не хотите же вы навлечь на себя немилость Ранулфа, и, хотя у меня не было случая видеть его в гневе, думаю, удовольствие это маленькое. Советую вам выносить мое присутствие с достоинством. Ранулф сам решит, какое положение я займу в этом доме.
Женщины яростно уставились в глаза друг другу и не отвели взглядов, до тех пор пока не явился Ходдер, чтобы убрать со стола.
Измученная Лайонин заснула тяжелым сном.
Наутро примчался гонец с письмом от Ранулфа.
«Сейчас глубокая ночь, но я не могу уснуть. Мой паж ни за что не подумает, будто неукротимый воин, каким он меня считает, способен страдать по такой малышке, как ты. Я чувствую, что ты встревожена. Жаль только, что меня нет рядом.
Пришли мне одну из своих роз, о которых так заботишься.
Не было ни минуты, чтобы я не думал о тебе.
Ранулф».
Она прижала письмо к груди. Как он может писать ей подобные вещи и в то же время посылать за Амисией? Неужели Люси права, утверждая, что мужчина способен искренне любить одну женщину и одновременно спать с другими?
На несколько минут она забыла Амисию и побежала к столу писать ответ. Поведала мужу о своем одиночестве, о поездке в их долину, но ни словом не упомянула о боли оскорбленного сердца. Намекни он только, что желает ее приезда, Лайонин немедленно помчалась бы к нему, даже босая и в одной камизе, но он ничего подобного не писал, а она постаралась не упоминать о своих чувствах. И написала Бренту отдельное письмо, где рассказала о лошадях и соколах.
Запечатав письма, она призвала Доукина и велела наполнить ящик фруктами в меду и положить туда же горшочек с пикулями собственноручного приготовления. А потом отправилась в сад и срезала почти все цветы. Гонец было запротестовал, но Лайонин одним взглядом заставила его замолчать. Стебли были обмотаны мокрой парусиной, обложены свежим мхом и снова завернуты в несколько слоев мокрой парусины. Уильям де Бек торжественно принес жесткий кожаный мешок, в который опустил гигантский букет, грозивший поцарапать спину лошади.
Она прикрепила воском маленький розовый бутончик к письму Ранулфу и снова приложила печать. Кроме письма, она послала Бренту новый кожаный пояс с пряжкой в виде льва Мальвуазенов, поблескивавшего крошечными изумрудными глазками.
Провожая взглядом гонца, она на миг ощутила призрак былого счастья. Но не заметила рассерженной Амисии, наблюдавшей за ней из окна солара.
– Ты имела все, о чем можно мечтать! Пора бы и поделиться! Я тоже заполучу богатого мужа, любовь и преданность слуг! – прошипела она.
Лайонин с улыбкой стала подниматься наверх, представляя лицо Ранулфа при виде букета цветов.
– Вы кажетесь очень довольной. Я рада, что вам стало получше. Выглядите не такой больной, как в последнее время.
– Да, спасибо, я вполне здорова.
Но тут из-под юбки Амисии выпал какой-то предмет и с легким шорохом опустился на пол. Лайонин проворно нагнулась. Было бы слишком мягко сказать, что счастье мигом улетучилось, ибо она держала в руке ленту, копию львиного пояса, которую отдала Ранулфу перед отъездом в замок Гетен.
– Откуда это у вас? – с трудом выдавила она. Амисия попыталась выхватить ленту, но только пожала плечами, когда Лайонин отдернула руку.
– Мне понравилась эта безделушка, поэтому я получила ее в подарок. Очень мило, не находите?
Лайонин молча направилась к себе, крепко сжимая в ладони ленту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80