Она, показала Этель госпиталь, школы, детский сад и скромное помещение женского клуба. Этель нашла все великолепным, но не уподобилась молодым дамам, расточающим преувеличенные похвалы. В конце концов Этель обратилась к Мод с вопросом, может ли она быть чем-нибудь полезна. Нет?.. Ну что же, Этель не обиделась на это. Она так мило разговаривала с Эдит, что девочка сейчас же прониклась к ней симпатией. Мод постаралась преодолеть свою ни на чем не основанную антипатию и пригласила Этель остаться к обеду. Этель телеграфировала своему «папочке» и осталась.
Мак привез с собой к обеду Хобби. Это придало Этель большую уверенность, которой она никогда не приобрела бы в присутствии тихого и молчаливого Мака. Она занимала всех разговором. Если раньше она деловито, не преувеличивая, подобно другим молодым дамам, хвалила основанные Мод учреждения, то теперь расхваливала их с энтузиазмом. Этим она снова пробудила подозрительность Мод. «Она целится на Мака», – подумала Мод. Но, к ее величайшему удовольствию, Мак уделял Этель не больше внимания, чем требовала вежливость. Он смотрел на прекрасную и избалованную женщину тем же равнодушным взором, каким обычно смотрел на какую-нибудь стенографистку.
– Библиотека женского клуба мне кажется еще не особенно богатой, – сказала Этель.
– Мы собираемся со временем пополнить ее.
– Мне доставило бы большое удовольствие, если бы вы разрешили мне внести свою лепту, госпожа Аллан! Хобби, поддержите меня.
– Если у вас есть лишние книги… – сказала Мод.
Через несколько дней Этель прислала целые тюки книг, около пяти тысяч томов. Мод поблагодарила ее, но раскаялась в том, что пошла ей навстречу, так как с этого времени Этель стала приезжать часто. Она делала вид, будто очень дружна с Мод, и осыпала маленькую Эдит подарками. Однажды она попросила у Мака разрешения как-нибудь спуститься в туннель.
Мак удивленно посмотрел на нее. В первый раз женщина обращалась к нему с такой просьбой.
– Нет, это невозможно! – ответил он кратко и почти резко.
Но Этель не обиделась. Она весело рассмеялась и сказала:
– Но зачем же сердиться, господин Аллан? Разве я дала вам для этого повод?
С тех пор она стала появляться реже. И Мод не имела ничего против. Она не могла заставить себя лучше относиться к Этель.
Мод принадлежала к числу людей, которые могут встречаться лишь с теми, к кому они искренне расположены.
Поэтому ей было так приятно общество Хобби. Он бывал в ее доме ежедневно. Приходил к завтраку и к обеду, не считаясь с тем, дома ли Аллан. Дошло до того, что ей недоставало его, когда он отсутствовал. И даже в те дни, когда Мак бывал с нею.
5
– У Хобби всегда такое чудесное настроение! – говорила Мод.
– Он всегда был прекрасным малым, Мод, – отвечал Аллан.
При этих словах он улыбался и не подавал виду, что в частых упоминаниях Мод о хорошем настроении Хобби он слышал легкий упрек себе. Мак не был Хобби. Он не умел быть таким веселым, так легко ко всему относиться. Он не мог, подобно Хобби, после двенадцатичасовой работы отплясывать негритянские танцы, исполнять популярные песенки, предаваться всяким веселым дурачествам. Видел ли кто-нибудь Хобби не смеющимся и не отпускающим шуток? У Хобби смеется вся физиономия. Стоит ему пошевелить языком, и рождается едкая острота. Где ждут Хобби, там все заранее настраиваются на веселый лад, – Хобби обязан быть остроумным. Нет, он не был Хобби… Единственное, что он мог, – это не мешать чужому веселью, он так и старался себя держать. Но гораздо серьезнее было то, что его отношения с Мод теряли с годами свою сердечность. Он не обманывал себя. Он горячо любил Мод и свою дочурку и в то же время думал, что такому человеку, как он, было бы лучше не иметь семьи. Кончив работу, Хобби считал себя свободным. Он же, Аллан, никогда не бывал свободен. Туннель рос, а с ним росла и работа. К тому же у него были еще заботы особого рода, о которых он ни с кем и никогда не говорил!
Уже теперь у него возникали сомнения, удастся ли закончить строительство в пятнадцатилетний срок. По его вычислениям, это было возможно лишь в лучшем случае. Он со спокойной совестью определил этот срок, чтобы привлечь на свою сторону общественное мнение и народные средства. Если бы он назначил двадцать или двадцать пять лет, ему не дали бы и половины этих денег.
Ему едва удастся справиться за это время с двойными штольнями Бискайя – Финистерре и Америка – Бермудские острова.
К концу четвертого года штольни американской линии продвинулись на двести сорок километров от американского побережья и на восемьдесят километров от Бермудских островов. С европейской стороны было пробурено круглым счетом двести километров от Бискайи и семьдесят километров от Финистерре. Но атлантическая линия не была готова даже на одну шестую. Как овладеть этими огромными дистанциями: Финистерре – Азорские островам – Бермудские острова?
К этому присоединились финансовые трудности. Подготовительные работы, змеевидные туннели Бермудской линии поглотили значительно большие суммы, чем Мак предполагал в своих калькуляциях. До седьмого года постройки или, в лучшем случае, до шестого нельзя было и помышлять о новом трехмиллиардном займе. Предстояло продолжать сооружение туннеля на значительном протяжении без вторых штолен, что должно было чрезвычайно усложнить работу. Как вывозить при такой системе камень, который все рос и разбухал и уже теперь грозил задушить штольни? Он лежал везде, между рельсами, в поперечных ходах, на станциях, и поезда пыхтели под его тяжестью.
Аллан целые месяцы проводил в туннеле, изыскивая более быстрые способы работы. В американских штольнях испытывали каждую машину, каждое новое изобретение и усовершенствование, прежде чем применить их в других пунктах работ. Здесь обучали отряды рабочих, рабочих «ада» и «чистилища», которых впоследствии перебрасывали на другие станции, чтобы они показывали нужный темп в работе. Их приходилось весьма постепенно приучать к бешеной быстроте движений и к жаре. Нетренированный человек свалился бы на первом часу работы в «аду».
Любой, хотя бы самый незначительный, рабочий процесс Аллан старался производить с наименьшим расходом сил, денег и времени. Он применял разделение труда, доведенное до крайних пределов, так что каждый отдельный рабочий из года в год проделывал одни и те же движения во все более быстром темпе, пока не приобретал полного автоматизма. У Аллана были особые специалисты, обучавшие и муштровавшие отряды рабочих, пока те не устанавливали рекордов (например, по быстроте выгрузки вагонов), и эти рекорды он принимал уже как нормальную выработку. Потерянную секунду нельзя было нагнать никогда, и она стоила целое состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Мак привез с собой к обеду Хобби. Это придало Этель большую уверенность, которой она никогда не приобрела бы в присутствии тихого и молчаливого Мака. Она занимала всех разговором. Если раньше она деловито, не преувеличивая, подобно другим молодым дамам, хвалила основанные Мод учреждения, то теперь расхваливала их с энтузиазмом. Этим она снова пробудила подозрительность Мод. «Она целится на Мака», – подумала Мод. Но, к ее величайшему удовольствию, Мак уделял Этель не больше внимания, чем требовала вежливость. Он смотрел на прекрасную и избалованную женщину тем же равнодушным взором, каким обычно смотрел на какую-нибудь стенографистку.
– Библиотека женского клуба мне кажется еще не особенно богатой, – сказала Этель.
– Мы собираемся со временем пополнить ее.
– Мне доставило бы большое удовольствие, если бы вы разрешили мне внести свою лепту, госпожа Аллан! Хобби, поддержите меня.
– Если у вас есть лишние книги… – сказала Мод.
Через несколько дней Этель прислала целые тюки книг, около пяти тысяч томов. Мод поблагодарила ее, но раскаялась в том, что пошла ей навстречу, так как с этого времени Этель стала приезжать часто. Она делала вид, будто очень дружна с Мод, и осыпала маленькую Эдит подарками. Однажды она попросила у Мака разрешения как-нибудь спуститься в туннель.
Мак удивленно посмотрел на нее. В первый раз женщина обращалась к нему с такой просьбой.
– Нет, это невозможно! – ответил он кратко и почти резко.
Но Этель не обиделась. Она весело рассмеялась и сказала:
– Но зачем же сердиться, господин Аллан? Разве я дала вам для этого повод?
С тех пор она стала появляться реже. И Мод не имела ничего против. Она не могла заставить себя лучше относиться к Этель.
Мод принадлежала к числу людей, которые могут встречаться лишь с теми, к кому они искренне расположены.
Поэтому ей было так приятно общество Хобби. Он бывал в ее доме ежедневно. Приходил к завтраку и к обеду, не считаясь с тем, дома ли Аллан. Дошло до того, что ей недоставало его, когда он отсутствовал. И даже в те дни, когда Мак бывал с нею.
5
– У Хобби всегда такое чудесное настроение! – говорила Мод.
– Он всегда был прекрасным малым, Мод, – отвечал Аллан.
При этих словах он улыбался и не подавал виду, что в частых упоминаниях Мод о хорошем настроении Хобби он слышал легкий упрек себе. Мак не был Хобби. Он не умел быть таким веселым, так легко ко всему относиться. Он не мог, подобно Хобби, после двенадцатичасовой работы отплясывать негритянские танцы, исполнять популярные песенки, предаваться всяким веселым дурачествам. Видел ли кто-нибудь Хобби не смеющимся и не отпускающим шуток? У Хобби смеется вся физиономия. Стоит ему пошевелить языком, и рождается едкая острота. Где ждут Хобби, там все заранее настраиваются на веселый лад, – Хобби обязан быть остроумным. Нет, он не был Хобби… Единственное, что он мог, – это не мешать чужому веселью, он так и старался себя держать. Но гораздо серьезнее было то, что его отношения с Мод теряли с годами свою сердечность. Он не обманывал себя. Он горячо любил Мод и свою дочурку и в то же время думал, что такому человеку, как он, было бы лучше не иметь семьи. Кончив работу, Хобби считал себя свободным. Он же, Аллан, никогда не бывал свободен. Туннель рос, а с ним росла и работа. К тому же у него были еще заботы особого рода, о которых он ни с кем и никогда не говорил!
Уже теперь у него возникали сомнения, удастся ли закончить строительство в пятнадцатилетний срок. По его вычислениям, это было возможно лишь в лучшем случае. Он со спокойной совестью определил этот срок, чтобы привлечь на свою сторону общественное мнение и народные средства. Если бы он назначил двадцать или двадцать пять лет, ему не дали бы и половины этих денег.
Ему едва удастся справиться за это время с двойными штольнями Бискайя – Финистерре и Америка – Бермудские острова.
К концу четвертого года штольни американской линии продвинулись на двести сорок километров от американского побережья и на восемьдесят километров от Бермудских островов. С европейской стороны было пробурено круглым счетом двести километров от Бискайи и семьдесят километров от Финистерре. Но атлантическая линия не была готова даже на одну шестую. Как овладеть этими огромными дистанциями: Финистерре – Азорские островам – Бермудские острова?
К этому присоединились финансовые трудности. Подготовительные работы, змеевидные туннели Бермудской линии поглотили значительно большие суммы, чем Мак предполагал в своих калькуляциях. До седьмого года постройки или, в лучшем случае, до шестого нельзя было и помышлять о новом трехмиллиардном займе. Предстояло продолжать сооружение туннеля на значительном протяжении без вторых штолен, что должно было чрезвычайно усложнить работу. Как вывозить при такой системе камень, который все рос и разбухал и уже теперь грозил задушить штольни? Он лежал везде, между рельсами, в поперечных ходах, на станциях, и поезда пыхтели под его тяжестью.
Аллан целые месяцы проводил в туннеле, изыскивая более быстрые способы работы. В американских штольнях испытывали каждую машину, каждое новое изобретение и усовершенствование, прежде чем применить их в других пунктах работ. Здесь обучали отряды рабочих, рабочих «ада» и «чистилища», которых впоследствии перебрасывали на другие станции, чтобы они показывали нужный темп в работе. Их приходилось весьма постепенно приучать к бешеной быстроте движений и к жаре. Нетренированный человек свалился бы на первом часу работы в «аду».
Любой, хотя бы самый незначительный, рабочий процесс Аллан старался производить с наименьшим расходом сил, денег и времени. Он применял разделение труда, доведенное до крайних пределов, так что каждый отдельный рабочий из года в год проделывал одни и те же движения во все более быстром темпе, пока не приобретал полного автоматизма. У Аллана были особые специалисты, обучавшие и муштровавшие отряды рабочих, пока те не устанавливали рекордов (например, по быстроте выгрузки вагонов), и эти рекорды он принимал уже как нормальную выработку. Потерянную секунду нельзя было нагнать никогда, и она стоила целое состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87